Чеслав. Ловец тени - Валентин Тарасов

— Для него Великие... дороже всего... Любого смерт­ного. .. — внезапно торопливо зашептал Благ.

Отрок попытался сказать еще что-то, но вместо слов из его горла вырвалось лишь клокотание, а после обильно хлынула кровь. Он силился сделать еще несколько глот­ков воздуха, но ему это уже не удалось. Тело его конвуль­сивно задергалось, после резко выгнулось дугой, и Благ затих, глядя широко открытыми глазами на невидимый теперь для него мир...

Дождь почти прекратился, когда Чеслав вошел в ворота го­родища. А когда приблизился к белому камню, прибежищу духа-покровителя их селения, то из-за воровато убегающих туч уже выглянуло дневное светило и заиграло, засверкало в задержавшихся на листьях, траве, бревнах, камнях и дру­гих местах каплях всеми цветами радуги. А сама огромная красавица дуга опоясала небо, словно подвязав празднич­ным плетеным кушаком. Ох и свежо, и нарядно смотрелось умытое дождем селение! Куда и делась неистовая мутная стихия, что бушевала в округе еще совсем недавно?

Однако совсем не празднично, а черно и тоскливо было на душе у молодого охотника, вернувшегося в городище. Сделав несколько последних тяжелых шагов к священно­му камню, он опустил у его подножия свою ношу — без­дыханное тело отрока Блага. А опустив и поправив на лице погибшего упавшую на глаза прядь волос, выпрямился и только теперь заметил, как со всех сторон селения стал стекаться люд, заприметивший его необычное появление.

Соплеменники подходили кто по одному, а кто и семья­ми и, остановившись у распростертого тела отрока, молча смотрели то на бездыханного, с торчащей из горла стрелой Блага, то на застывшего возле него Чеслава. Они пока едва ли понимали, что произошло с мальчишкой, отчего и кем он пронзен стрелой, но все ясно осознавали — в их селе­ние снова пришла смерть. И, придавленные этой тяжестью, не спешили выяснять причину его гибели, отдавая тем са­мым должное почтение погибшему, да и самой смерти, и выражая свою молчаливую скорбь его памяти.

Подошедший чуть позже других Сбыслав на правах главы городища первым нарушил скорбное молчание:

— Суровы последнее время к нам Великие... Ой как су­ровы! И чем мы их прогневили, что так карают? — А по­сле, тяжело вздохнув и переведя взгляд на младшего роди­ча, спросил: — Чеслав, тебе ведомо, что сталось с отроком?

Чеслав, до того безучастный к вниманию сбежавшего­ся люда, наконец-то пошевелился и молча кивнул. А по­том, понимая, что от него ждут большего, добавил:

— В лесу во время бури кто-то стрелой его... — И, пред­видя следующий вопрос, продолжил: — Не знаю кто...

Народ зашептался, зашевелился, взбудораженный сло­вами молодого мужа.

— А ты, мля-мля-мля... как его нашел-то в лесу? — про­бился сквозь толпу дед Божко.

— Там, где бурелом прошелся, он был... А я... случаем забрел... — передумав в последний момент, не стал гово­рить правду Чеслав.

— Это чего же он там делал-то, мля-мля? — подставил дед ухо, чтобы лучше расслышать.

— Про то теперь только духи знают... Да, может, тот, кто жизни его лишил, — ответил Чеслав и скользнул взглядом по толпе соплеменников. А после дядьке Сбыславу прошептал тихо, так, чтобы не слышали осталь­ные: — Я рядом был, когда его стрела настигла. Прятался он от кого-то.

— А ты? — тоже тихо спросил дядька.

— Искал его... Мне разузнать у него кое о чем надо бы­ло. Он, кажется, знал, кто смерти у нас, что зерно по вес­не, сеет. Да сказать про то мне не успел — стрела горло прошила...

Дед Божко, присев к телу отрока, хоть и подслеповаты­ми глазами, но очень внимательно осмотрел стрелу, а по­сле, крякнув, поднялся и с легкой растерянностью сооб­щил собравшемуся люду:

— Стрела-то нашенская!

Тут уж люд утратил всякую сдержанность, и над тол­пой повис многоголосый возмущенный ропот:

— Нашенская?! Из своих кто-то?! Не может быть! Что же это за напасть такая?! За что мальчишку-то? Изверг какой-то! Найти его! Изловить!

— Да кто ж тот душегуб, что моими руками сделанны­ми наконечниками своих же разит?! — перекрывал всех зычный голос кузнеца Тихомира.

Подождав, пока народ выговорится и немного поутих­нет, Сбыслав уверенно, чтобы ни у кого не возникло и те­ни сомнения, пообещал:

— Убийцу Блага искать будем, а найдем — пощады пусть не ждет.

А после глава селения распорядился усилить охрану городища, предпринять другие предосторожности, да и округу прочесать ватагами. Только и Чеслав, и сам Сбы­слав понимали, что толку от этого теперь будет мало. Ведь убийца среди них кроется. И следов видимых, как пока­зали поиски молодого мужа, не оставляет.

— В меня ведь тоже стреляли, — все так же тихо сооб­щил родичу Чеслав, когда дядька, закончив разговор с му­жами племени, подошел к нему.

Сбыслав посмотрел на него долгим, озабоченным, исполненным тревоги взглядом и убедительно посо­ветовал:

— А тебе, Чеслав, из городища лучше не выходить по­ка что. Не хватало нам еще одной смерти наглой! Отец твой покоя мне не даст даже из небытия — селения пред­ков, если я тебя не сберегу, кровь нашу.

Чеслав ничего не ответил на эти предостережения, лишь молча кивнул и пошел в сторону своего жилища. И были у него на то неопределенное молчание, а скорее внутреннее несогласие с доводами старшего родича, свои причины и соображения. Но делиться ими он не стал, по­лагаясь на задуманную рискованную затею, что уже за­родилась в его голове.

Для начала он решил поискать Кудряша, с которым они расстались возле бурелома, так как среди собравшихся соплеменников его видно не было. Погоня за Благом и бу­ря разлучили их, и теперь Чеслав опасался, не случилось ли с другом чего лихого.

Внимательно высматривая товарища по дороге, а то и спрашивая о нем встречный люд, он наконец добрался до своего обиталища, а не обнаружив кудрявую потерю и возле дома, бросился в хату. Но и там Кудряша не ока­залось. Не видать было и Болеславы.

С утра не имея и крошки во рту, Чеслав схватил краю­ху хлеба и, жадно жуя на ходу, хотел уже выйти из дома, когда навстречу ему, едва вписавшись в дверной проем — так спешил! — влетел Кудряш.

Завидев жующего Чеслава, он, едва не задохнувшись, то ли с радостью, то ли с обидой выпалил:

— Чеславка, да где ж ты запропал, кикимора тебя сло­пай?! Я ж обыскался тебя среди коряг тех непролазных! Уже не знал, что и помыслить!

— Да вот же я, кудрявая башка! — обрадовался появ­лению друга Чеслав.

— Там Благ возле камня лежит? — без всякого перехо­да скорее спросил, чем сообщил взволнованный Кудряш.

Чеслав, перестав жевать, кивнул в ответ тяжелой голо­вой и проронил через силу:

— Это я его принес.

Далее Чеславу пришлось рассказать жаждущему по­дробного повествования другу о погоне во время грозы, о гибели Блага и о том, как он сам едва избежал подлой стрелы. О том, что кто-то, следовавший за ними черной тенью, опять опередил его, Чеслава, своей стрелой, не дав Благу раскрыть имя сеющего смерть. А еще о том, что луч­ник был так ловок и опытен, что следов его найти в буре­ломе молодой охотник так и не смог, вдобавок в помощ­ники нелюдь призвал непогоду.

— Но как же теперь мы смо... — поспешил с волную­щим его вопросом Кудряш, как только рассказчик смолк, но договорить не смог — замер на полуслове, заметив чью-то тень, закрывшую дневной свет у входа.

И было от чего замереть. На пороге их жилища стояла Мара! Да, сама знахарка Мара! И это было сродни появ­лению лесного духа во плоти среди смертных. Отшель­ница. Отвергнутая. Изгнанная. Она посмела прийти в се­ление средь белого дня! Не испугавшись, что прогонят, а то и камнями забросают! Очевидно, на то у старой ве­дуньи были веские причины.

Взгляды обоих парней прикипели к вошедшей. Она же, видя их ошеломленные лица, лишь снисходительно усмех­нулась. От неожиданности в жилище на какое-то время повисла звенящая тишина, прерванная наконец сарка­стическим поцокиванием языком.

— Ц-ц-ц... Неужто я так страшна, что все как один в этом городище цепенеют, завидев меня? — Она рассме­ялась своим словам.

Парни же, сбитые с толку, даже и не подумали что-то ответить. Да и что здесь ответишь?

— Выйди из хаты, Кудряш! — повелела Мара, глядя при этом не на кудрявого мужа, а на Чеслава.

— Чего это... — с норовом начал было Кудряш.

Но старуха так зыркнула на него из-под выбеленных временем бровей, что у строптивого парня вмиг улетучи­лось всякое желание возражать ей, и он, стараясь обойти грозную бабку как можно подальше, опасливо проследо­вал вдоль стеночки и опрометью выскочил из хаты. Знал, что со старой ведуньей лучше не связываться. Себе в убы­ток будет.

Дождавшись, пока Кудряш удалится, Мара подошла к Чеславу и, заглянув ему в глаза, потребовала:

— Не ходи туда!

Не попросила, а именно потребовала. Так, будто име­ла на это право.

— Куда? — с некоторой растерянностью спросил Чеслав.