Чеслав. Ловец тени - Валентин Тарасов

— Да вот пришел сказать... Я ведь Блага-то нашел. Не­легко мне это далось, но нашел.

Говоря это, молодой охотник старался держать в поле зрения всех трех мужей, не упуская и малейшего измене­ния на их лицах.

— Надо же... А мы ведь тоже искали, — сообщил с до­лей досады Горазд.

— Ну и где же неслух? — нахмурил брови Колобор.

— В городище. Я его мертвого туда снес. Стрелой его какой-то нелюдь пронзил прямо в горло.

От такой новости по лицу старого волхва пробежала едва уловимая судорога. Он побледнел и слегка покачнул­ся. Два же его помощника, казалось, были поражены не менее. У Миролюба от страшного известия расширились глаза, а Горазд шумно вздохнул и, похоже, непроизволь­но поднес руку к груди.

— Не может быть того... — немного придя в себя, сла­бо прошептал старик.

— Я сказал как есть.

— Это кому ж жизнь мальца-то понадобилась? — по­хоже, все еще отказывался верить Колобор.

Чеслав говорил тихо и взвешенно, хотя ему хотелось крикнуть и выплеснуть наружу всю свою злость и неис­товство. Но нет, он не позволит себе такую вольность. Знал: ярость застит глаза. А потому бесстрастно продолжил:

— Есть, видать, такой нелюдь. И отрок, скорее всего, прознал про него аль догадался. И боялся его, потому как таился от кого-то. Да не уберегся.

Говоря это, молодой охотник ни на миг не ослаблял свое­го внимания, следя за жрецами.

Старик с несвойственной ему беспомощностью огля­нулся на стоящих рядом помощников, но, казалось, и не увидел их, продолжая шептать:

— Ведь я мальцом его подобрал... Община выходила, взрастила... Да не уберег... — И снова покачнулся.

Жрецы, заметив слабость Колобора, поддержали его с двух сторон и помогли присесть на колоду.

— А ты про отрока у нас зачем выспрашивал? Искал его? — неожиданно подал голос нахмуренный Миролюб. — Уж не затем ли, чтоб про убийцу того у парня выведать?

—Хотел выведать... — подтвердил с некоторым даже намеренным вызовом Чеслав и продолжил жестко и с ед­ва сдерживаемой яростью: — Чтоб остановить нелюдя! Чтоб смертей не учинял он больше в племени да в окру­ге! Да стрела чья-то подлая опередила.

— Вот и выведал... — с печалью в голосе проронил Горазд.

Чеслав отреагировал на те слова быстрым и цепким взглядом, но и тени осуждения не увидел в глазах помощ­ника жреца, лишь задумчивую грусть. Миролюб, сжав гу­бы так, что они едва не побелели, тоже не проронил ни слова упрека. Казалось, оба мужа подавлены вестью о ги­бели отрока не менее старого Колобора.

Тогда Чеслав вновь обратился к верховному жрецу:

— Спросить тебя, волхв мудрый, хочу...

Он видел, как нелегко сейчас старому волхву, но решил не щадить никого, пока не докопается до истины. А ина­че она так и останется скрытой, и угроза убийств будет витать над их племенем и далее.

Колобор, тяжело вздохнув, оторвался от своих пережи­ваний и устало поднял на него глаза.

— Спроси. Коль смогу — отвечу.

— Скажи, какая кара следует вурдалаку в людском об­личье за жизни загубленные соплеменников и люда, при­шедшего с миром в край наш?

В потускневших и словно покрытых пеленой прожи­тых лет глазах старца проявился интерес.

— По правде нашей да справедливости, по укладу, пред­ками нам завещанному, кара одна — смерть.

— И чем бы он ни оправдывал погибель их? Какими бы благими намерениями? — настойчиво допытывался Чеслав.

Он, конечно же, и сам не хуже жреца знал, что грозит убийце, но для него важно было услышать это подтверж­дение от Колобора.

— Не знаю я такого оправдания, — покачал головой волхв. — Нож в сердце или костер ему расплата.

— Будет и расплата, — уверенно пообещал Чеслав. — Обязательно будет. — И сделал следующий заготовлен­ный ход: — У старой Мары видение было...

— С отринутой племенем изгнанницей знаешься, Че­слав?! — несмотря на постигшую его слабость, сверкнул гневными очами Колобор.

Он даже попытался подняться, но сил на то не хвати­ло. А оба помощника, слушая молодого мужа, казалось, и не заметили этого.

Чеслав же, оставив этот окрик без внимания, будто и не было его вовсе, спокойно и твердо продолжил:

— Видение у Мары было, что прознаю я, кто люд в окру­ге нашей изводит, мнимой пошестью прикрываясь. А убив Блага стрелой, и не прикрываясь уже совсем. И я уверен, что так оно и будет, Великие мне в помощь!

— Все, что вещает эта старуха... эта изгнанная племе­нем блажная — скверна! Скверна! — вскипел Колобор, и на его челе выступили капли пота, совсем не от испаря­ющейся на солнце влаги, а от гнева.

Чеслав в ответ на это вполне ожидаемое проявление возмущения, слегка подавшись вперед, хладнокровно, жестко и с вызовом спросил:

— Уж не против ли ты того, жрец верховный, чтоб я не­людя, погубившего люд наш, разгадал? И чтоб кара по­стигла его справедливая?

В первое мгновение Колобор даже не нашелся, что от­ветить парню. Капли пота одна за другой скатывались с его лба, некоторые попадали в глаза, но старик этого не замечал. Он в упор смотрел на бросившего ему вызов мо­лодца и, пораженный его дерзостью, борясь с рвущимся наружу гневом, казалось, не мог принять мудрое реше­ние, как поступить, что ответить.

Два его помощника, скорее всего, тоже не ожидали столь яростной словесной схватки между жрецом и парнем, а по­тому пока оставались лишь сторонними наблюдателями.

— Не следовало бы... — все же не выдержав, заговорил Миролюб, обращаясь к Чеславу.

Но резкий взмах руки Колобора заставил его замолчать. Он наконец совладал с собой и, положив руку на символ Даждьбога, висящий на груди, прежним уверенным голо­сом верховного жреца ответил бросившему ему вызов:

— Пусть кара падет на голову убийцы люда нашего! И если Великим будет угодно, чтоб ты, Чеслав, отыскал его, то так оно и будет. А то, что тебе сказала Мара... — его голос дрогнул, — так то лишь бредни неразумные... Бредни, что исходят от костра чадящего в ее пещере. Ча­да надышалась несчастная, вот и видится ей...

«А ведь он ее до сих пор так ненавидит, что с такой ярой страстью можно лишь любить», — подумал Чеслав. Но тут же, откинув залетную и совсем не своевременную мысль, вернулся к воплощению своего задума и уже при­мирительным тоном обратился к почтенному жрецу:

— Я ведь к тебе, Колобор, не только с дурной вестью пришел, но и за помощью... — И будто и не было только что никакой перепалки, сделав шаг назад, уважительно приложил руку к груди. — Чтоб благословил ты нас, муд­рый Колобор, на охоту завтра поутру. Тризну ведь по от­року погибшему справлять надо. Вот и пойдем ватагами дичи набить для нее.

Колобор, тоже полностью уже овладев собой, с немень­шим уважением и искренностью ответствовал:

— И сам желать буду, и Великих просить стану, чтоб охота ваша была удачной. Благ хоть и прожил век свой недолгий сиротой, но племя ему семьей было и помянет его по обычаю нашему достойно. — И, оглянувшись на своих помощников, добавил: — А мы начнем костер по­гребальный для него на утесе готовить.

Утро следующего дня ватаги мужей встретили в лесной ча­ще — охотничьих угодьях племени. К большому неудоволь­ствию дядьки Сбыслава, был среди них и Чеслав. Молодой муж, предвидя ропот главы рода, не выступил из городища вместе со всеми, а явился позже, прямо к месту охоты. За та­кое внезапное появление дядька лишь одарил неслуха тя­желым взглядом да покачал головой осуждающе, но корить при всех не стал. Но что бы он ни сказал, Чеслав все равно вынужден был бы ослушаться. Не мог он не принять уча­стие в этой охоте, потому как это было частью его задума.

Еще неся в городище убитого Блага, он сообразил, что для поминок отрока нужна будет дичь, а значит — и охоте быть. И не будет лучшего случая заставить проявиться убийцу, как побудить нелюдя охотиться на того, кто пытается раз­гадать его истинное обличье, а значит, заставить охотиться на него, Чеслава. Потому молодой муж и соврал вчера наме­ренно жрецам, что знахарка Мара напророчила ему разгад­ку этой тайны. И если он не ошибся в своих подозрениях, то слух о пророчестве должен достигнуть ушей того, кому грозит разоблачение. А значит, заставит его действовать.

Притаившись за стволом дуба, что рос на краю боль­шой поляны, Чеслав ожидал, пока ватага загонщиков, что отправилась в обход, спугнет обнаруженное ранее стадо оленей и заставит их двигаться в направлении укрывших­ся лучников. Но ждал он не только этого.

С далеко загнанной внутрь, а потому и не заметной для стороннего глаза тревогой ждал юноша, когда же лютый враг проявит себя и попытается его изничтожить. И ко­нечно же, яростно гоня от себя эту мысль, но зная, что противник весьма коварен, опасался, что в возможной схватке может и не выйти победителем. И все же надеял­ся, что возьмет верх, полагаясь на свою сноровку, опыт, чутье, удачу и, конечно же, помощь Великих, поскольку они, как и он сам, должны были защитить его племя от нелюдя. Во всяком случае, он верил, что это именно так.