Чеслав. Ловец тени - Валентин Тарасов

Внезапно раздался резкий протяжный вой. Волчий вой. Причем совсем рядом от того места, где затаились охотники. И в этом была большая странность, так как зверь не мог не почуять присутствие людей, но все рав­но выказал себя. Дикой, тревожной песней ворвался этот вой в напряженную тишину, заставив вздрогнуть людей и всполошив в округе пернатое племя, которое тут же, хлопая крыльями, поднялось в воздух. Чеславу и гадать не нужно было, что это завыла его волчица, и завыла не­спроста, а предупреждая об опасности, как случалось уже не раз. И почти сразу он почувствовал, что с противопо­ложной стороны поляны из гущи зарослей за ним кто-то наблюдает. Он не заметил ни малейшего явного призна­ка, что там кто-то может быть. Ни шорохом, ни движени­ем тот, кто мог там находиться, не выдал себя. Но Чеслав все равно почуял, что там кто-то есть. Чутье зверя, заго­ворившее в нем, подсказывало это.

В лесной чаще раздался крик ночной птицы. Чеслав знал, что это подал знак к началу охоты находящийся среди загонщиков голосистый Кудряш. И сразу лес в той части, откуда донесся крик, наполнился шумом и движе­нием — загонщики спугнули окруженное стадо.

Грубые вскрики мужей... Треск кустов... Глухой топот множества ног и копыт... Вот-вот на поляне должны бы­ли появиться олени, уже слышно было их быстроногое приближение. Чеслав по привычке изготовил лук, но все его внимание было приковано к зарослям, откуда, он чув­ствовал, на него взирали чьи-то пронизывающие глаза. Вот только в какой именно части зарослей, за каким ку­стом, деревом затаился неизвестный и насколько он, Че­слав, укрыт от него, парень все никак не мог определить.

Дальше все произошло почти одновременно. Неожи­данный шорох — и серая стремительная тень, на мгнове­ние мелькнув между двумя кустами в прыжке, очевидно, помешала чьей-то точности. Очевидно, потому как выле­тевшая из кустов почти сразу с ее прыжком стрела, предназначавшаяся, без сомнения, Чеславу, не угодила в цель, а пронеслась чуть выше его головы и с силой врезалась в соседнее дерево. Молодой охотник с благодарностью успел подумать о волчице, прыжком спасшей дух своего волка, живущий в его теле, а значит, и его самого. И поч­ти одновременно со свистом стрелы на поляну, с треском продираясь сквозь густой кустарник, выскочила пара оле­ней. Но Чеславу было уже не до них...

Петляя не хуже резвого зайца, чтобы не настигла следу­ющая шальная стрела, понесся он прочь от злополучной поляны. Молодой охотник слышал еще, как за его спиной зашипели стрелы, разящие оленей, как тяжело рухнуло те­ло первого из них и как второй попытался последним усилием перескочить через куст... Слышал? Или это были уже игры его охотничьего воображения, которое по памяти представляло, что происходило на покинутой поляне?

Сам же он, перепрыгивая через кусты, камни, овраж­ки, огибая деревья и колючие кустарники, бежал, подго­няемый двумя мыслями, и одна была заветнее другой: остаться живым и выполнить свой задум! А для этого молодому следопыту во что бы то ни стало нужно было, чтобы вражина, стрелявший в него... Но тут его заветные думы черным вороньем нагнали другие, беспокойные: «А вдруг не выйдет? А может, он не стал преследовать ме­ня? Может, ему что-то помешало или он передумал?»

Чеслав резко остановился. Прислушался... И ничего не смог разобрать из-за стучащей в висках, мешающей слы­шать, пульсирующей крови. Но вот ему удалось уловить звук глухого топота, хлестнувшей кого-то ветки, а далее и шум бегущих в эту сторону ног... Преследователь, как парень и полагал, не оставлял надежды догнать его. Не хо­тел отпускать живым.

Мгновенно сорвавшись с места, Чеслав выскочил на зве­риную тропу и помчался по ней. Бежать по утоптанной зве­риными копытами и лапами земляной ленте было гораздо легче, но и опаснее, так как его спина была менее защищен­ной от стрел. Но выбора у Чеслава не было — он не мог сей­час свернуть. Надежда только на прыть и быстроту ног. Вот небольшой изгиб тропы у гладкого валуна... Здесь она про­легла вдоль трухлявого ствола рухнувшей ели... Здесь по­гребла под собой небольшую кочку... А дальше... Оттолк­нувшись посильнее от земли, молодой муж одним прыжком проскочил между двух старых берез и, удачно приземлив­шись, побежал далее. Однако теперь уже не так стремитель­но. Пробежав еще немного и оглянувшись на ходу, но так никого и не заметив, он вынужден был свернуть вслед за тропой, огибающей высокие кусты, за поворот. ..Ив этот момент услышал позади себя глухой удар...

Сердце Чеслава на миг замерло, словно попросив у тела небольшой передышки после трудной, изнурительной ра­боты, а отмерев, забилось еще сильнее, чем при беге. Он ждал! Ждал этого удара! Хотел его услышать! Еще как хотел!

Повернувшись в сторону, откуда только что бежал, буд­то соревновался с ветром, молодой охотник поспешил об­ратно. Вынырнув из-за поворота и еще не добравшись до то­го места, откуда донесся удар, он уже успел заметить, что его рискованный и хитроумный задум осуществился вполне. На бревне, привязанном к двум старым березам, висел прон­зенный заостренными сучками муж. Ловушка сработала!

Теперь уже неспешно — а куда и зачем спешить? — Че­слав подошел к висевшему на бревне человеку.

Он был еще жив. Его окровавленное тело била мелкая дрожь, а из пробитой груди время от времени вырыва­лись глухие хрипы. Совсем как когда-то у молодого зуб­ра, который угодил в точно такую же зубастую западню, устроенную на Чеслава. Тот случай и натолкнул парня на мысль, как изловить коварного нелюдя и заставить его ответить за сотворенное зло.

Хотя голова у поверженного мужа была поникшая, Че­слав почти сразу догадался, кто это был. Стоян! Да-да, Стоян, который уже не раз пытался лишить его жизни, выдавая это за случайные совпадения. Муж, который ви­дел в нем соперника из-за благосклонности Зоряны. Кро­вавый соплеменник, который боялся, что Чеслав разобла­чит его злодеяния перед племенем.

Очевидно, почувствовав чье-то присутствие, раненый чуть вздрогнул, пошевелился, а после, сделав над собой уси­лие, напряг мышцы, и его поникшая голова стала медленно подниматься. Затуманенным от боли взором он не сразу смог распознать стоящего перед ним Чеслава, но в какой-то миг все же сосредоточил на нем осмысленный взгляд своих серых глубоко посаженных глаз. В этом взоре были и боль, и удивление, и немая мольба о помощи. Смотрел он долго...

— Ну что, упырь, напился крови соплеменников? — зло прошептал, глядя ему прямо в глаза, Чеслав.

И вдруг — совсем уж неожиданно! — пригвожденный муж усмехнулся, а может, всего лишь скривился от боли, и покачал головой из стороны в сторону. Раз, еще раз и еще... Хотел что-то сказать... Беззвучно пошевелил губами... И, очевидно, не имея больше сил, опять уронил голову.

Чеслав неподвижно стоял перед поникшим телом и без тени жалости смотрел на то, как оно тщетно цепляется за жизнь. Молодой охотник мог бы прекратить мучения ра­неного соплеменника, как когда-то поступил с зубром, но не собирался этого делать. Он хотел, чтобы Стоян испил чашу боли до дна, почувствовал то, что испытали его жертвы перед кончиной. В душе Чеслава клокотала зло­ба даже на поверженного врага, которую он едва сдержи­вал. Злоба на того, кто осмелился по своему желанию рас­порядиться жизнью ни в чем не повинных соплеменников.

Почему Стоян качал головой, что хотел сказать, молодо­му охотнику было непонятно, но, наверное, теперь и не важно. Главное, что задум Чеслава сработал. Нелюдь, что погубил немало люда невинного, найден и понес заслужен­ную кару. Вот он висит безвольно на бревне, пронзенный сучками почти насквозь. И жизнь вместе с ручейками тем­ной — а Чеславу она казалась и вовсе черной — крови мед­ленно покидает его проклятое тело.

Послышался легкий шорох, и, обернувшись, он заме­тил появившегося на тропе Кудряша. Накануне Чеслав посвятил его в свой задум, поэтому и не был удивлен его появлению. Но сам друг, казалось, его присутствия и не заметил, поскольку все его внимание было приковано к висящему на бревне Стояну.

С искаженным от лютой ненависти и вновь нахлынув­шей боли от утраты родичей лицом, выхватив на ходу нож, Кудряш направился к поверженному мужу. Он уже занес клинок, чтобы вонзить его в сердце врагу, когда Че­слав тихо сказал:

— Твое право, Кудряш, но так ты лишь облегчишь его страдания. Не думаю, что он достоин такой чести, и вряд ли ты сам хочешь этого.

Немного поколебавшись, Кудряш медленно опустил нож. А после, резко взмахнув рукой, вогнал его в бревно рядом с умирающим.

Когда их обнаружили остальные мужи, участвовавшие в охоте, Стоян был уже мертв. Его младшие братья Мал и Бел, бывшие на охоте вместе с другими, сняли его с острых сучьев и, положив на землю, стояли рядом с опущенными головами. Внезапная для охотников очередная смерть их сородича была воспринята со сдержанной скорбью, как и полагалось мужам. С немым вопросом они поглядывали на главу городища Сбыслава, но тот старательно делал вид, что не замечает их взглядов, поскольку был занят тем, как доставить тело погибшего в селение. Но между делом сам Сбыслав время от времени украдкой поглядывал на млад­шего родича, очевидно, ожидая пояснений происшедшего.