Кольцо Соломона - Джонатан Страуд

— Что не мешает вам обеим делать все через задницу, — сказал я. — Сколько ей лет-то, Балкиде твоей? Тридцать? Сорок, в лучшем случае? Послушай, я ношу в себе мудрость двух тысячелетий и то иногда промахиваюсь. Вот, например, встретив тебя в ущелье, я подумал было, что ты что-то из себя представляешь. Что ты обладаешь гибким, сильным умом… Видишь, как я ошибся?

— Тут речь не об уме! — отрезала девчонка, блестяще подтвердив мои слова. — Речь идет о верности! Я верю в свою царицу и повинуюсь ей во всем!

— Во всем?

— Во всем!

— Ну, в таком случае, — это был блестящий аргумент, я приберегал его напоследок, — чего ж ты Соломона-то не убила?

Воцарилось молчание. Я пристроил пергаментный шар на перила, чтобы освободить руки, и скрестил их на груди, демонстрируя спокойное превосходство. Девчонка явно колебалась, руки у нее слегка подрагивали.

— Ну, в этом не было необходимости… Без Кольца он ведь бессилен…

— Но тебе было приказано его убить. На самом деле, насколько я припоминаю, это была задача номер один. Кольцо было второстепенным.

— Без Кольца ему и так долго не жить, — сказала девушка. — Прочие волшебники прикончат его, как только обнаружат, что…

— И все же ты не ответила на мой вопрос. Почему ты его не убила? Кинжал у тебя был. Ну или могла бы мне приказать. Мне уже случалось убивать царей, пачками просто.[108] Но нет, мы взяли и ушли, даже по носу его на прощание не щелкнули. Итак, последняя попытка: почему ты его не убила?

— Потому что не смогла! — крикнула девушка. — Устраивает? Я не могла этого сделать, глядя, как он там сидит. Я была готова это сделать, когда схватила кинжал, но он же был совершенно беспомощен! И я просто… — Она выругалась. — Я не смогла этого сделать, вот и все! Соломон же не убил меня, когда я была в его власти. Он должен был меня убить, но не стал этого делать. Вот и я, как он, потерпела поражение…

— Поражение?! — Я уставился на нее. — Интересный взгляд на вещи! Я бы сказал…

— Но это все неважно, — сказала она. — Я возвращаюсь в Саву с Кольцом! — Ее лицо смотрело на меня из темноты, как яростная бледная звезда. — И уж тут-то я не подведу!

Я вытянулся во весь рост. Настало время бить в уязвимое место. Ее уверенность в себе, хотя девица и продолжала с жаром ее отстаивать, уже пошатнулась, а может, и вовсе рухнула. Если сделать все правильно, я, пожалуй, сумею срезать путь, избавлюсь от мучительного путешествия обратно в Саву с этим жгучим Кольцом. А может, заодно и девчонку спасу, кто знает.

— Позволь, я угадаю, — сказал я. Очень удачно, что я был в обличье шумерского копьеносца, а не в каком-нибудь другом, более оригинальном виде. Простые истины и без того достаточно трудно переварить, чтобы еще слышать их из уст пучеглазого беса, крылатой змеи, клубов ядовитого газа или четырехликого демона[109] (это только несколько, для примера). — Ты не смогла убить Соломона оттого, что в глубине души знала, что он говорил правду. И про Саву, и про Кольцо. Нет уж, помолчи минутку и дослушай. Так вот, а это, в свою очередь, означает, что ты понимаешь: ваша драгоценная царица ошиблась. И мысль эта тебе не нравится. Не нравится потому, что это значит: она отправила тебя сюда по ошибке и жизнью ты рисковала зазря. А еще потому, что, если ваша царица не безупречна, это ставит под вопрос весь смысл твоей жалкой короткой жизни: делать то, что она велит, и жертвовать собою ради нее. Ах да, мало того: это ставит под вопрос и самопожертвование твоей матери тоже!

Девчонка вздрогнула и слабым, очень слабым голосом произнесла:

— Ты ничего не знаешь о моей матери.

— Я знаю то, что ты мне сказала. Она умерла, защищая царицу.

Девушка зажмурилась.

— Да. И я видела ее смерть.

— Так же как и ты рассчитывала умереть, выполняя это задание. Отчасти ты даже надеялась на это.

Тут что-то в ее лице как будто смялось. Я умолк и отступил на шаг. Выдержав паузу, я спросил:

— Ну, так когда это случилось? Недавно?

— Давным-давно… — Девушка посмотрела на меня. Ее лицо по-прежнему было яростным, но ярость эта теперь растрескалась и сломалась, и в глазах у нее стояли слезы. — Мне шесть лет было. Это были горцы, они взбунтовались из-за налогов. И попытались убить царицу.

— Хм, — задумчиво сказал я. — Убийцы, напавшие на главу государства… Ничего не напоминает?

Девушка как будто не слышала.

— Моя мать преградила им путь, — сказала она. — И они…

Она отвернулась и устремила взгляд на сады. Там все по-прежнему было тихо-мирно. Повинуясь внезапному порыву, я снял пергаментный шар с перил. Мне вдруг пришло в голову, что его приглушенная аура должна быть видна издалека.

Ашмира привалилась к каменной стенке, уронила руки. Впервые за все время нашего сотрудничества я видел ее совершенно неподвижной. Конечно, ей и прежде случалось останавливаться, но это всегда были лишь перерывы между вспышками лихорадочной активности. А теперь то ли мои слова так подействовали, то ли ее воспоминания, то ли что-то еще, но она внезапно затормозилась, сникла, не зная, что делать.

— Но если не брать Кольцо, — сказала она глухим голосом, — чего я добьюсь? Ничего. Я буду такой же пустышкой, как теперь.

Пустышкой? Копьеносец почесал свой мужественный подбородок. Эти мне люди с их проблемами! Честно говоря, в этом я не силен. Нет, разумеется, мне было вполне очевидно, что все эти годы девочка стремилась подражать матери — и только затем, чтобы в самый миг своего торжества обнаружить, что не верит по-настоящему в то, что делает. Это-то я видел довольно отчетливо. Но вот теперь, перед лицом охватившего ее отчаяния, я не знал, что делать дальше. Тщательный психологический анализ[110] — дело одно, а вот конструктивные предложения — совсем другое.

— Послушай, — начал я, — ведь еще не поздно отнести Кольцо обратно Соломону. Мстить он тебе не станет. Он слово дал. А потом, думаю, он испытает слишком сильное облегчение. А то есть еще другой выход, ты о нем, наверное, не подумала: выкинуть Кольцо в море. Избавиться от него навсегда. Это вообще идеальное решение проблемы: Саве больше ничто грозить не будет, вашей царице не придется выносить эту боль — и плюс это избавит от множества неудобств целое воинство духов.

Девушка не то чтобы согласилась на это разумное предложение и не то чтобы отвергла его. Она стояла все так же — сникшая, с опущенными плечами — и смотрела во тьму.

Я попробовал еще раз.

— Ты говоришь, что чувствуешь себя пустышкой, — сказал я. — Мне кажется, ты просто чересчур переживаешь по этому поводу. Твоя проблема в том, Ашмира, что от тебя слишком…

Тут я осекся, внезапно ощутив тревогу. Мой точеный нос задергался. Я принялся озабоченно принюхиваться.

Это заставило ее слегка очнуться. Она негодующе вскинула голову.

— Ты хочешь сказать, что от меня слишком воняет? О прекрасная Сава, вот уж что меня совершенно не волнует!

— Да нет. Не от тебя.

Мои глаза сузились. Я окинул взглядом пустынную галерею. Колонны, статуи, расставленные там и сям кресла — все выглядело тихим и спокойным. Но где-то поблизости… Ой-ей!

— Ты не чувствуешь запаха? — спросил я.

— Тухлыми яйцами несет, — сказала девушка. — А я думала, это от тебя…

— Нет, не от меня.

Повинуясь внезапному озарению, я бесшумно прокрался прочь и вышел на середину галереи. Остановился, принюхался, прислушался, прошел немного вперед, снова принюхался. Сделал еще шаг… развернулся и разнес на куски Взрывом ближайшую статую.

Девушка вскрикнула; копьеносец метнулся вперед. Не успели светящиеся осколки камня с грохотом, стуком и звоном осыпаться на пол галереи, я приземлился посреди них, отмел в сторону оставшиеся клочья сиреневого облачка и ухватил обугленного фолиота, притулившегося за расколотым пьедесталом. Я изловил его за зеленую жилистую шею и поднял в воздух.

— Гезери! — рыкнул я. — Так я и думал! Снова шпионишь? Ну уж на этот раз я тебя прикончу прежде, чем ты успеешь…

Фолиот не спеша высунул язык и ухмыльнулся. И указал на юг.

О нет!

Я обернулся. Вдалеке, над крышами дворца, вздымалась к ночному небу черная туча, движущийся конус из ветра и пламени. Поначалу она была далеко, но это продлилось недолго. Из тучи вылетали узкие багровые молнии; она бурлила, клубилась, кипела мстительной яростью и двигалась над садами в сторону башни.

32

Ашмира

Туча появилась в самый неподходящий для Ашмиры момент: именно тогда, когда всякая решимость оставила ее начисто.

Она стояла на балконе и смотрела, как растет эта туча: смерч огненных вихрей, который поджигал деревья и лужайки на своем пути, заливая сады кровавым светом. Девушка слышала завывание бури, слышала, как хохочет мелкий демон, слышала встревоженные крики бегущего к ней Бартимеуса…