Небо остается чистым. Записки военного летчика. - Сергей Луганский

Оказывается, везли они какие-то очень важные сведения для своего командования. В нашем тылу в погоню за ними поднялись два истребителя. Одного из них вражеский стрелок сбил сразу же. Другой летчик получил ранение и не смог продолжать погони. «Значит, вот почему так скоро кончился у него боезапас! Действительно повезло…»

В штабе фронта меня поздравили с успехом командир штурмового корпуса генерал-лейтенант М. Г. Рязанов и наш старый знакомый В. И. Алексеев. Батя на прощание даже ухитрился сунуть мне небольшую посылку.

– Чтобы было чем обмыть,- шепнул он, заговорщически подмигивая.

Как-то вечером, на одном из полевых аэродромов под Харьковом, мы услышали чеканный голос Левитана, зачитывавшего Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза летчикам-истребителям Н. Дунаеву, И. Корниенко и С. Луганскому. Все награжденные были из нашего полка.

Излишне говорить о том, какое это волнующее и радостное событие было для всех нас. До поздней ночи царило возбуждение на аэродроме. О многом вспомнили мы в тот памятный вечер, о многом переговорили, в частности и о том, что знак высшей воинской доблести, которым удостоили нас партия и народ, обязывает бить врага еще искусней, еще беспощадней.

Утром в полк приехал Батя. Я ничего не знал о приезде генерала. Сообщил мне об этом вездесущий, всезнающий техник Иван Лавриненко. Запыхавшийся, он прибежал в землянку.

– Батя прилетел, товарищ капитан. Только что.

Я сразу к вам…

Мы еще вчера гадали, когда же получим правительственные награды. И вот генерал уже в полку. Я догадывался, с какой целью прилетел он, но технику старался не показать и вида. Лавриненко был расстроен моим показным равнодушием.

– Как думаете, товарищ капитан,- допытывался он,- будет сегодня вручать?

– Едва ли,- небрежно обронил я.- Хотя, может, и будет.

Техник испытующе оглядел меня,- так мать осматривает дочь перед тем как проводить ее на первый танцевальный вечер.

– Может, побреетесь?- несмело предложил он.- Я все это мигом.

– Брось, Иван. Ты лучше вот что – есть у тебя белые нитки? Вот и принеси мне поскорее. У меня одни черные остались. Подворотничок хоть подошью.

– Мигом, товарищ капитан!- просиял техник.- Скидывайте пока гимнастерку. Я – сейчас!

Предчувствие техника, да и наши ожидания оправдались: генерал прилетел вручать правительственные награды. Торжеств не было. Начинался день, мы были уже у боевых машин. С помощью Лавриненко я едва успел переменить подворотничок. Генерал показался на поле и стал обходить всех по порядку. Орденами и медалями были награждены почти все летчики нашего полка. Тут же, у машин, ребята расстегивали комбинезоны и привинчивали награды к гимнастеркам. Батя подошел к моему самолету, остановился. Позади меня замерли техник и моторист. Генерал достал ярко блеснувшую звездочку и знаком показал, чтобы я расстегнул замок комбинезона. Орден и звездочку он повесил мне сам.

– Ну…- проговорил он, и мы обнялись.

Там, на краю, где генерал уже побывал, гулко заработали моторы самолетов. Чья-то машина, подпрыгивая, тронулась на старт. За ней потянулись на взлет другие. Генерал отступил от меня на шаг, что-то сказал и четко взял под козырек. Над аэродромом стоял такой гул, что не расслышать ни слова. Я тоже вытянулся по стойке «смирно».

Батя хлопнул меня по плечу и пошел дальше. Невысокий, коренастый, он шагал вразвалку, приминая пожухлую осеннюю траву летного поля. Мой сосед Меншутин, к которому направился генерал, приготовился к встрече.

Застегнув распахнутый на груди комбинезон, я полез в кабину. Настроение было приподнятое. Застегнувшись, затянув молнию комбинезона до самого горла, я все же осязаемо чувствовал на своей груди новые награды: Золотую Звезду и орден Ленина.

– Товарищ капитан, поздравляю!- негромко позвал снизу Иван Лавриненко. Он и моторист, дождавшись, когда генерал перешел к соседнему экипажу, приблизились ко мне. Я был уже на плоскости. Было что-то трогательное в их преданных товарищеских взглядах, и мне стало не много совестно, что я под впечатлением всего случившегося забыл о них.

Свесившись с плоскости, я протянул руку.

– Спасибо, друзья. Спасибо за все!

Лавриненко, отступая от самолета, помахал рукой:

– Счастливо!

Задвинув над головой прозрачный фонарь, я пустил мотор и повел машину на взлет. Первые тройки самолетов уже взмыли в воздух. Из-за вручения наград мы все сегодня чуточку припозднились. Но в этой задержке перед боем, в отеческом напутствии генерала, которое слилось с грохотом вдруг разом заработавших моторов, во всей этой коротенькой фронтовой церемонии награждения было что-то неизъяснимо торжественное, поистине незабываемое.

ЗА ДНЕПР!

Курская битва положила начало грандиозному летне-осеннему наступлению Советской Армии, развернувшемуся на фронте протяженностью в две тысячи километров – от Великих Лук до Черного моря. В результате этого наступления советские войска завершили освобождение западных областей Российской Федерации, приступили к освобождению Белоруссии, очистили от врага Левобережную Украину, Донбасс, заняли Таманский полуостров и создали плацдармы на Керченском полуострове и на севере Крыма.

Все попытки гитлеровского командования стабилизировать оборону на «Восточном валу» потерпели полный провал. У врага были отвоеваны области, имевшие крупнейшее военно-экономическое значение. Ведь достаточно сказать, что украинская железная руда, вывозившаяся в период оккупации в фашистскую Германию, покрывала треть всей потребности немецкой военной промышленности.

После Харькова противник безостановочно покатился к Днепру.

Успешное наступление вызвало необычайное воодушевление в советских войсках. Забывались и усталость от напряженных боев, и тяжесть длительных переходов. Всех охватило стремление быстрее гнать врага все дальше и дальше на запад, освобождая родную землю. Не дать противнику закрепиться на правом берегу Днепра, с ходу форсировать эту мощную водную преграду, создать плацдарм для наступления на Правобережной Украине – такая задача стояла перед советскими войсками.

Обращаясь к командирам и политработникам, Военный Совет фронта подчеркивал, что наступило время полного и окончательного изгнания врага со священной советской земли. Предстоящая Днепровская операция, говорилось в обращении, сыграет исключительно важную роль. Днепр – это рубеж стратегического значения. Гитлеровцы пытаются запугать Красную Армию утверждениями о том, что они заковали Днепр в железо и бетон, превратили его в неприступный «Восточный вал» Надо вселить в сознании каждого бойца твердую уверенность в успехе форсирования Днепра и захвате плацдармов. Поэтому все должно быть подчинено решению этой главной задачи. Важно - не дать противнику опомниться и закрепиться на правом берегу Для форсирования Днепра необходимо использовать все, что попадется под руку рыбачьи лодки, плоты, бревна, пустые бочки. Внезапность – важное условие победы на Днепре.