Детектив и политика 1991 №4(14) - Эрик Кристи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так что же вы хотите написать о миссис Брокстон? — спросила она.
Лемон решил выбрать роль честного простака журналиста.
— Пока еще у меня нет законченной концепции, — доверительно сообщил он. — Я, знаете ли, задумал цикл статей о людях минувшей эпохи, их жизни, обычаях, вкусах. Мне бы хотелось уловить и довести до читателя разницу между миром, в котором жили они, и тем, в котором живем мы. И ваша помощь в решении этой задачи может оказаться для меня очень ценной.
— Ох, наше время, — грустно улыбнулась пожилая женщина. — Кого теперь оно интересует? Очень мило с вашей стороны, молодой человек, что вы решили обратиться к нему.
Лемон решил ковать железо, пока горячо.
— Мне бы хотелось, — так же доверительно продолжал он, — побольше узнать о людях минувшей эпохи. Если можно, расскажите мне о миссис Брокстон.
— А что бы вы хотели о ней узнать?
— Да все: как она жила, как умерла. Кстати, я слышал, что умерла она от сердечного приступа. Это правда?
— По крайней мере, так сказал врач. И знаете, в этом не было ничего неожиданного. Врач давно советовал ей больше внимания уделять своему здоровью, по лестнице подниматься не спеша, ну и прочее такое. Она его слушалась, а как же, из дому в последнее время почти совсем не выходила. А когда она в тот день вызвала меня звонком, я была внизу, вот здесь, в прихожей. Пока я поднялась по лестнице, пока вошла в ее комнату, бедняжке совсем уже плохо стало. Говорить она не могла, только бормотала что-то нечленораздельное, глаза широко раскрытые, испуганные. Я и сама испугалась, подбежала к ней, старалась помочь, водой побрызгала на нее, окно широко распахнула, чтобы побольше воздуха впустить. Я ведь думала, с ней обморок. Но ничего не помогало, и я позвонила доктору Уоррену. Но хозяйка моя преставилась еще до его прихода.
— А что сказал доктор Уоррен?
— Он сказал, что это был сердечный приступ. И что я все равно не смогла бы помочь бедняжке.
— Так доктора Уоррена совершенно не удивило, что миссис Брокстон скончалась от сердечного приступа? Он мог ожидать такой конец?
— Что вы! Для него это было полной неожиданностью, как и для всех нас! Ведь доктор Уоррен всего три дня до этого осматривал хозяйку и остался очень доволен состоянием ее здоровья. Хвалил ее за то, что она так послушно выполняет все его советы, и вот результат — здоровье ее стало намного лучше. Хотя опять повторил, что ей следует избегать больших нагрузок и сильных волнений. Он меня еще спросил, когда это случилось, не испугалась ли чего хозяйка или, может, ее что-нибудь сильно огорчило. А какие у нее могут быть волнения? Ведь она даже телевизор перестала смотреть, чтобы ненароком из-за чего-нибудь не расстроиться. Радио, правда, включала иногда, музыку послушать, а как начинались новости — сразу выключала.
— Да, вот так уходят люди минувшей эпохи, — философски заметил журналист и сменил тему. — А кому теперь принадлежит этот дом?
— После кончины миссис Брокстон все досталось ее племяннику, Питеру Брокстону. Нет-нет, не подумайте плохого, обо мне моя хозяйка не забыла, упокой Господи ее душу, благодаря ей мне теперь не придется работать на старости лет. В этом доме я согласилась остаться только до конца ремонта.
— Кажется, вы не очень-то жалуете этого Питера Брокстона? — поинтересовался журналист.
— А какое вам, собственно, до этого дело? — осадила его старая домоправительница. — Сдается мне, он не имеет ничего общего с минувшей эпохой.
— Разумеется, разумеется, вы совершенно правы.
Пытаясь загладить допущенную оплошность, Джек Лемон одарил собеседницу самой чарующей из своих улыбок, но это не произвело на нее ни малейшего впечатления, она опять стала настороженной и недоверчивой. Надо же так испортить дело! Срочно нужно что-то предпринимать.
Джек с отчаянием огляделся. В глаза опять бросился буфет-монстр. Может, это? И Лемон предпринял отчаянную попытку. Стараясь придать голосу искреннюю заинтересованность, он спросил:
— Вы, наверное, уже давно собираете эти… этот чудесный фарфор? Столь прекрасной коллекции мне еще не приходилось видеть.
Похоже, ход оказался удачным. Хозяйка коллекции, явно не избалованная чрезмерным вниманием к ней, взглянула на своего гостя более благосклонно и охотно пустилась в пояснения:
— О, моя собственная заслуга в данном случае весьма невелика, почти вся коллекция перешла ко мне по завещанию миссис Брокстон.
Джек продолжал играть столь удачно выбранную роль:
— Разве она тоже интересовалась фарфором?
— "Тоже"! Да она известная собирательница фарфора! Многие годы потребовались на создание такой полной коллекции. Как она ее любила! Часами могла рассматривать свои фигурки, и о каждой из них ей было что рассказать.
Немного поколебавшись, домоправительница решилась и прибавила с нескрываемым удовлетворением в голосе:
— А мистеру Питеру оставила лишь самую малость, всего несколько десятков! Ничего он в этом не понимает, говорила она, так и нечего его баловать. Племяннику она завещала лишь сервизы и прочую чепуху, а все фигурки оставила мне. Так и написала в завещании. А ведь ее коллекция — всемирно известная! Многие мечтали хоть одним глазком взглянуть на нее.
— И неудивительно! — подхватил Лемон. — Фигурки действительно чудо!
— Я рада, что вы, молодой человек, способны оценить это.
Лемон предпринял еще несколько попыток кружным путем вернуться к теме о наследнике, но все они окончились неудачей. Женщина готова была без конца говорить о своей чудесной коллекции, но как только речь заходила о родственниках ее скончавшейся хозяйки, словно набирала в рот воды. Для журналиста уже не было сомнений в ее истинном отношении к племяннику покойной хозяйки, но выудить из нее причины этой антипатии никак не удавалось. Ничего нового не узнал он и об обстоятельствах смерти миссис Брокстон. Женщина лишь еще раз повторила уже рассказанное и добавила:
— Я видела, миссис Брокстон очень хотелось
