Данте - Сэди Кинкейд

я не могу видеть, как сильно это ранит ее, но я обязан ей большим, чем это. Если я прошу ее обнажить передо мной свою душу, я, по крайней мере, обязан быть вежливым и смотреть ей в глаза, когда делаю это.

— Что они с тобой сделали? — я спрашиваю снова.

— Данте, я не могу… — она закрывает глаза.

Я смахиваю ее слезы подушечкой большого пальца. Скользя рукой по ее затылку, я прижимаюсь своим лбом к ее лбу, как будто это каким — то образом могло позволить ей прочитать мои мысли и дать ей понять, что она может доверять мне в этом:

— Что бы это ни было, это останется здесь. Только я и ты, — тихо говорю я.

Глубокий вдох, который она делает, отдается рябью по всему ее телу:

— Они изнасиловали меня, — шепчет она. — Они подавляли меня. Снова и снова. Не просто… — она давится рыданиями. — Но электронная почта повсюду. Один из них вырезал это слово у меня на спине, когда был внутри меня, а другой смеялся, когда делал это.

Моя кровь горит добела. Я должен заставить себя не выбежать из этой комнаты и не размозжить им черепа своими руками прямо сейчас.

— Тогда они… — ее дыхание сбивается, а глаза наполняются таким количеством эмоций, что мне невыносимо продолжать смотреть на нее.

— Дыши. Здесь только ты и я, — говорю я сквозь стиснутые зубы, пытаясь сохранить свой голос спокойным и успокаивающим, в то время как мои внутренности грохочут от ярости.

— Они помочились на меня, — бормочет она, ее бледные щеки пылают от жара. — Но они смеялись. Все это время они смеялись надо мной. Как будто то, что они делали, было просто большой шуткой.

— Они перестанут смеяться, как только мы вернемся туда, — рычу я.

Ее глаза расширяются от ужаса, когда она пытается вырваться из моей хватки:

— Нет, — ее губы дрожат, когда она произносит это слово. — Я не могу спуститься туда.

— Да, Кэт. Ты можешь. Приведи себя в порядок, а затем мы вернемся в мой офис.

— Я не могу, Данте. Пожалуйста, — умоляет она. — Я обещаю никогда больше не убегать… — теперь она рыдает, вырываясь из моих объятий, пока я слегка не ослабляю их. Она думает, что это наказание? — Пожалуйста, не заставляй меня смотреть им в лицо, — умоляет она меня, глядя в мои глаза, слезы снова свободно текут по ее щекам.

Было бы слишком легко заключить ее в свои объятия и пообещать ей, что она в безопасности. Часть меня хотела бы сказать ей, что ей никогда больше не придется видеть этих двух больных ублюдков. Но жизнь не так проста. Сила никогда не дается так просто:

— Ты должна.

Она качает головой. Я убираю волосы с ее лица:

— Это мужчины, которые преследуют тебя в снах, Кэт. Ты превратила их в монстров — могущественных монстров. Но это не так. Они просто мужчины — слабые, жалкие мужчины.

Она моргает, глядя на меня, в ее глазах глубокие омуты страха и неуверенности.

— Я буду держать тебя за руку каждую секунду, если тебе это нужно. Пойдем со мной, и позволь мне показать тебе, насколько ты действительно сильна.

Она вытирает слезы со своих щек:

— Я не могущественна. Я только что буквально описалась в штаны. Ты тот, кого они будут бояться, не я. Разве я не могу просто остаться здесь?

Сейчас я обхватываю ее лицо обеими руками:

— Ты понятия не имеешь, насколько ты сильна, котенок. Ты войдешь туда и заставишь этих людей дрожать от страха, и не потому, что я на твоей стороне, а потому, что ты такая же могущественная, стоящая одна.

Она моргает, глядя на меня, ее длинные темные ресницы трепещут на щеках:

— Я?

Я снова прижимаюсь своим лбом к ее лбу, притягивая ее ближе, пока она не обнимает меня за талию:

— Ты единственная женщина, у которой есть сила поставить меня на колени.

— Данте, — она шепчет мое имя, и то, как она это делает, заставляет мое сердце болеть. Ее руки сжимаются вокруг меня, а затем она замолкает, позволяя чудовищности того, что я только что сказал, неловко повиснуть между нами на мгновение, прежде чем она снова снимает напряжение. — Но я описался.

— Я знаю.

— Я чувствую себя так неловко.

Я целую ее в лоб:

— Тебе нечего стесняться. Тебе нужна моя помощь, чтобы привести себя в порядок?

— Нет. Я могу сделать это сама.

Мои глаза сужаются, когда я вглядываюсь в ее красивое лицо:

— Я подожду прямо здесь. Хорошо?

Она сглатывает, а затем едва заметно кивает мне:

— Хорошо.

Отсюда у меня вид на кабинет, хотя я не могу заглянуть внутрь, потому что жалюзи частично опущены, и солнечный свет отражается от оконного стекла, затемняя его. Но я знаю, что они там. Лоренцо не позволит им уйти, независимо от того, сколько времени ему придется ждать моего возвращения.

Душ прекращается, и несколько секунд спустя Кэт выходит в белом полотенце. Ее волосы собраны на макушке, а загорелая кожа блестит в солнечном свете, проникающем через окна. Раньше она была такой бледной, потому что работала по ночам и редко выходила из дома, но последние несколько месяцев она так много времени проводит в саду. И, черт возьми, она прекрасна.

Я киваю на кровать, где разложила одно из новых платьев, которые Джоуи и Аня помогли ей выбрать.

— Спасибо, — тихо говорит она, пока я отворачиваюсь к окну и позволяю ей одеться так, чтобы я не смотрел на нее.

Когда я оборачиваюсь минуту спустя, она полностью одета и разглаживает ткань платья на бедрах, как она делает, когда нервничает. Пересекая комнату, я беру ее за руку в свою:

— Ты готова?

— Нет, — говорит она со слабой улыбкой.

Я провожу костяшками пальцев по ее щеке. Я мог бы притвориться, что для нее это не составит труда. Я мог бы обнять ее и прошептать обещания ей на ухо, что это будет прогулка в парке, но я не такой. И это не то, что ей нужно прямо сейчас.

— Они больше никогда не причинят тебе вреда. Никто никогда не причинит тебе вреда в этом доме,