Данте - Сэди Кинкейд

— По четыре каждой? — спрашивает он меня.

Я киваю, в то время как Тони и Элмо съеживаются, когда Максимо приближается к ним.

— Открой рот, — рычит он Элмо, который поджимает губы и качает головой.

— Мы не знали, Данте. Он отдал ее нам, чувак. Он был у нас в долгу и отдал нам ее в качестве оплаты. Он тот парень, за которым тебе следует охотиться. Мы просто делали свою работу, — умоляет Тони.

Я поднимаю руку, на мгновение останавливая Макса.

— Кто отдал ее тебе?

— Лео. Ее брат, — говорит он, как будто я должен знать эту информацию.

— И с каких это пор вы двое берете женщин в качестве оплаты вместо наличных? — я рычу, осознавая иронию, потому что я сделал точно то же самое, когда взял и ее тоже.

— Твой отец знал. Его это устраивало, пока мы убирали весь беспорядок, который оставили после себя.

— Папа знал о Кэт?

— Нет, он просто знал, что мы забирали девушек и развлекались с ними.

— Он бы никогда не позволил тебе оставить все как есть, — рычу я.

Тони качает головой, по его лицу текут сопли:

— Мы должны были убить ее.

— Так почему же ты этого не сделал?

— Я думал, что мы это сделали. Она почти исчезла. Я думал, что кто — то нашел ее и бросил нам.

Я сворачиваю шею, пока она не хрустнула, пытаясь успокоиться, пока не сорвался. Лео Эвансон только что вернулся на первое место в моем списке людей, которых нужно убить. Но я не удивлен, что мой отец закрывает глаза на то, что Элмо и Тони делали с женщинами. Не учитывая то, что я знаю о нем.

Я киваю Максимо, и он продолжает наш первоначальный план, хватая Элмо за челюсть и сжимая ее так сильно, что у него открывается рот, прежде чем он бросает внутрь четыре таблетки. Он брызгает слюной и кашляет, когда Максимо широко раскрывает рот.

— Может ли кто — нибудь из вас передать мне воды, — просит Максимо.

Лоренцо поднимает бутылку с пола и забирает ее. Если я сейчас подойду слишком близко к любому из этих больных ублюдков, я могу перегрызть им глотки, и это будет слишком легкая смерть. Откручивая крышку, Лоренцо наливает воду в открытый рот Элмо, прежде чем Максимо снова закрывает его. Затем двумя пальцами он массирует горло Элмо, пока тот не проглотит лекарство.

— Теперь ты, — говорит Максимо Тони. — Открой рот пошире.

Понимая, что у него нет выбора, Тони позволяет Максимо бросить таблетки внутрь, прежде чем Лоренцо нальет немного воды. Проглотив, Максимо все равно заставляет себя открыть рот, засовывая пальцы внутрь, чтобы убедиться, что он проглотил их все.

— Какого черта ты нам только что подсунул? — спрашивает Элмо.

— Виагра, — отвечаю я.

— Ч — что? Почему? — Элмо хнычет.

— Раздевайтесь, придурки, — рявкает на них Лоренцо.

— Почему? — Тони теперь тоже начинает хныкать. — Что ты собираешься с нами сделать?

— Раздевайся, или я сниму с тебя одежду, — рычит Максимо.

Они вдвоем начинают раздеваться под яростным взглядом моего старшего брата и моего лучшего друга, и как только они обнажаются, Лоренцо заставляет их снова опуститься на колени.

— Что ты собираешься делать? — Элмо плачет, глядя на меня, как будто я могу быть тем, кто проявит к нему немного милосердия.

— То, что мы собираемся сделать, милосерднее, чем то, что ты сделал с Кэт, — говорю я ему. — Видишь ли, вас было двое, когда ты изнасиловал ее, и ты насиловал ее, пока она плакала и умоляла тебя остановиться, но есть только по одному от каждого из вас.

Они растерянно моргают, глядя на меня.

— Вы собираетесь сделать друг с другом то же, что сделали с ней, — говорю я им. Элмо ревет, но ничего не выходит, в то время как Тони описывается. — Один из вас будет держать другого и трахать его в задницу, пока он не начнет истекать кровью и плакать. И когда он просит тебя остановиться, ты собираешься высечь надпись больной ублюдок в спину. Это до вас, кто может дарить, а кто будет брать.

— Н — нет, пожалуйста, — Элмо качает головой, с его подбородка стекает слюна. Он меньше Тони и, без сомнения, осознает, что его собираются изнасиловать. — Ты не можешь заставить нас сделать это.

— Ты только что проглотил четыре таблетки виагры, ублюдок. Лоренцо всего лишь постучит ногой по твоему члену, и ты станешь твердым, как железо. Но ты знаешь, если эти таблетки не подействуют.

Лоренцо передает мне бутылку воды, и я разбиваю ее горлышко о стену, оставляя торчащий зазубренный край.

— Или, если я думаю, что один из вас относится к другому снисходительно, я просто сделаю эту работу сам, — я поднимаю бутылку. — Эти таблетки должны скоро начать действовать. Итак, пока мы ждем, вы двое можете решить, кто из вас собирается трахнуть другого в задницу, — говорю я им, прислоняясь спиной к стене и скрестив руки на груди. Несколько секунд спустя ко мне присоединяются Лоренцо и Максимо.

Первые несколько минут ни Тони, ни Элмо ничего не предпринимают, но вскоре они начинают дергаться, когда срабатывает инстинкт самосохранения. Я думаю, они начинают ощущать действие таблеток, потому что вскакивают на ноги и начинают кружить друг вокруг друга.

— Как ты думаешь, Ди, кто будет лежать лицом вниз в этой грязи и трахаться в ближайшие несколько минут? — спрашивает меня Максимо.

— Я ставлю на Элмо.

— Я не знаю, ты знаешь, он хитрый маленький ублюдок. Он может просто взять верх над большим парнем, — говорит Максимо.

Элмо и Тони слышат наш разговор, но они по — прежнему сосредоточены друг на друге, кружа вокруг, как пара собак, готовых к драке. Элмо наносит удар первым, опускает плечо, врезается в Тони и почти сбивает его с ног. Но Тони хватает его и укладывает на пол. Затем они вдвоем несколько минут сражаются, каждый из них пытается превзойти другого, пока, в конце концов, Тони не прижимает Элмо к земле.

— Я же говорил тебе, — говорю я Максимо, который в ответ пожимает плечами.

— Тони, перестань, я крестный отец твоего ребенка,