Башни земли Ад - Владимир Свержин

— Не оборачивайся, ни в коем случае не оборачивайся. Там нет ничего, что вы с Рейнаром могли бы увидеть очами, — уже куда мягче добавила фея. — И ступайте осторожнее.

— Шо, кто-то ставит на аллее медвежьи капканы?

— Тсс! Придержи язычок, Гайренский соловей. Не гневи медведей.

— Да я шо, я ж наоборот. В смысле, для предотвращения и недопущения.

— Ступайте осторожней, — не обращая внимания на Лисовские речи, повторила Мелюзина.

— Здесь могут быть ловушки? — смягчил формулировку Камдил.

— И да, и нет. Никто не ставил здесь капканов и не рыл волчьих ям. Но если тысяча верных шагов приведут вас к цели, то лишь один неверный — в пропасть.

— А как узнать?

— Ступайте осторожно и будьте в каждом шаге.

Они шли долго, никуда не сворачивая. Лис, наделенный чутьем прирожденного охотника, то и дело озирался по сторонам, пытаясь запомнить кусты и деревья, обрамлявшие бесконечную аллею.

— Капитан, шо-то меня тут напрягает, — вдруг раздалось на канале закрытой связи.

— Что именно?

— Понимаешь, мы вроде идем, никуда не поворачивая, но мне сдается, шо мы проходим одни и те же кусты уже в пятый раз.

— Не может быть. Если бы мы ходили по кругу…

— Если бы мы ходили по кругу, мы бы подходили к этим кустам каждый раз с одной стороны, а если мои глаза не переметнулись на сторону врага и не врут мне, как президент народу, то мы ходим мимо этих кустов взад-вперед.

— Лис, это абсурд!

— Капитан, а вообще то, что здесь происходит, — не абсурд? Девушки в листве, которым не стоит предлагать посидеть вечерком в кресле у камина, зубастые мымры, косящие под мисс Венгрия. Да и сама наша проводница, именующая тебя юным другом, это, типа, норма?

— Нет, конечно, но…

— Это еще не «но», — заверил Лис. — «Но» я тебе сейчас покажу. Осторожненько закрой один глаз, а вторым погляди налево и вверх. Метров эдак на пять выше кромки зеленых насаждений.

Камдил немедленно выполнил просьбу друга.

— Не может быть!

— Ага? Проняло? А теперь направо.

Вальдар повторил движение. В ночном небе, залитом лунным сиянием, под углом примерно сорок пять градусов к земле, пренебрегая законом всемирного тяготения, вышагивали такие же Камдил и Лис, но шли они в разные стороны и без какого-либо намека на очаровательную предводительницу в стелющемся по земле зеленом платье с золотыми искрами.

— Интересно знать, шо там такое позади нас. Шо уже мы там не узрим.

— Скорее, не задерживайтесь, — властно произнесла Мелюзина. — Идти еще долго, мы должны успеть.

— Куда идти? До чего успеть? — не унимался Лис. — Капитан, вот ты умный. На твою голову не всякий шлем налазит. Ты можешь сказать что-нибудь членовразумительное на тему наших псевдогеографических похождений? Реально, шоб какой-нибудь уважающий себя святой, даже неизвестный ни одному из местных понтификов, выбрал местом возвышенного уединения парк герцогского замка? Он же святой, а не гном садовый. Как тут поотшельничаешь вволю, когда все кругом благоухает, птички поют. В то время, когда ты, уже который век, не щадя живота своего и прочих частей тела, умерщвляешь плоть, всякие праздношатающиеся благородные доны и прекрасные донны эту самую плоть зачинают. Никакого места для пафоса, сплошной бардак и подрыв устоев. Короче, Вальдар, куда она нас ведет? — Лис вдруг остановился. — Ну вот, мы опять прошли эти кусты.

— Может, не эти, может, похожие?

— Не пыли, пехота! Я в прошлый раз, когда мы шли, спецом тут монетку обронил. Вот она. — Лис наклонился поднять с земли серебряный пражский грош с двухвостым львом и украдкой скосил глаза назад. За спиной Рейнара клубился туман. Непроглядный, плотный, точно грязная вата. Он висел в полушаге от визитеров святого Урсуса так, будто из него можно было вырывать клочья и бросаться ими, точно снежками.

— Стой, не смей! — закричала, нет, загремела Мелюзина, оглушительным раскатом пронесся ее негодующий голос по еще недавно безмятежной аллее. Казалось, мгновение, и молния, сорвавшись с небес, испепелит ослушников.

— Что ты сделал, несчастный? Ведь я же приказывала — не оглядываться!

— Да я шо ж, я только монетку поднять.

— Лис, помолчи, — оборвал его Камдил. — Что теперь?

— Если святому Урсусу будет угодно, он не разгневается, — пожала плечами Мелюзина, — или, вернее, не слишком разгневается. Пока же остается стоять и ждать. Нельзя своевольничать в лабиринте, — укоряющим тоном продолжала фея, — особенно когда идешь дорогой посвященных.

— Так то ж, если идешь, а мы ж на месте топчемся, — попытался возмутиться Лис.

— Ты так ничего и не понял, — вздохнула фея. — Раз начал оглядываться, значит, боишься, значит, не веришь. Значит, деяние, которому посвятил себя, не овладело еще безраздельно сердцем твоим. Иначе стал бы ты помышлять о странностях пути? Первое же испытание сокрушило вас.

— Никто не говорил, что нас ждут испытания, — напомнил Камдил.

— Никто не говорил, что может быть по-иному. Рыцарь всегда готов к испытаниям. Дух его непоколебим и доблесть нерушима. Теперь же, — дочь Ардуинари развела руками, и золотые искры осыпались наземь, — остается уповать и… быть готовым.

Едва произнесла она эти слова, как впереди на аллее, еще минуту назад просматривавшейся далеко вперед, заклубилось грозное облако. Заклубилось, становясь все плотнее и принимая вид ползущего между кустов и деревьев змея небывалой величины.

— Берегись! — Камдил выхватил меч и крутанул его в запястье, разгоняя для удара. — Сейчас посмотрим, как это чудище реагирует на Катгабайл.[18]

— Вальдар, сзади еще один! А Мелюзина? Где Мелюзина?

Камдил оглянулся. Феи нигде не было. Растворилась в воздухе. Две пасти сомкнулись, точно желая растерзать друг друга, как раз в том месте, где стояли рыцарь и менестрель. Сомкнулись, и завертелась, закружилась вокруг яростная схватка. Земля ушла из-под ног, и, точно вихрем, неведомая сила вырвала и взметнула над самыми высокими деревьями аллеи гостей святого Урсуса.

— Спина к спине! Руби! — командовал Вальдар, и меч его голубой молнией рассекал мертвенный туман. Ни рыцарь, ни его напарник уже не могли сказать, в какой стороне находится земля. Рев, напоминающий звук бури, загнанной в огромную трубу, оглушил их, но они продолжали отчаянную схватку с неведомым кошмаром.

«Ну, хватит!» — подумал Вальдар с досадой.