Коридор - Александр Плотников

Повернув голову в сторону Хельмута, Карл увидел условный знак, и в тот же момент над головой хлопнула крышка фонаря, герметично закрыв его от окружающего мира. На ВПП с рулежки стали выходить машины первого и третьего штаффеля.

I/JG 26

2-е КП

– Я еще раз повторяю, господин полковник, я ничем Вам помочь не могу. До десяти сорока пяти въезд на территорию полка категорически запрещен.

– Слушайте, лейтенант…– артерия на шее доктора Лансена начала пульсировать мелкой дрожью, а глаза стали, как у «оппонента » тореадора во время корриды, когда после нескольких уколов рапиры перед его носом начинают махать алым полотнищем, цвет которого он не может различить из-за своей физиологии. Но, тем не менее, это ни сколько не мешает ему поднять своего обидчика на рога, отбив тем самым всякое желание, вести себя впредь таким беспардонным образом.

– Вы, что, надо мной издеваетесь? Сначала вы двадцать минут пытались безуспешно вызвонить свое начальство. А теперь, когда выяснилось что ОНО не на месте, вы заявляете, что мне придется торчать здесь еще полчаса.

– Двадцать три минуты, – тут же поправил его дежурный по КП со спокойствием заправского тореадора.

– Так. Немедленно свяжитесь еще раз со своим начальником.

– Беймер, штаб, – без всякого энтузиазма продублировал команду лейтенант.

Беймер, на протяжении всего захватывающего представления, выполнявший роль «людских масс», запрокинув за спину автомат, нехотя направился в сторожку, и после недолгого диалога с кем-то на том конце провода, протянул трубку лейтенанту.

– Оберст Кюстер на проводе.

– Господин оберст. Дежурный по второму КП, лейтенант Феллер. Здесь находится полковник медслужбы Лансен и срочно требует, чтобы его пропустили к Вам.

– Требует? Что этому ослу от меня надо?

– Не могу знать.

– Так узнайте. Или мне самому вместо вас это сделать?

Прикрыв телефонную трубку рукой, лейтенант повернулся к Лансену.

– Господин оберст хотел бы знать цель вашего визита?

– Инспекторская проверка, – почти прокричал в ответ тот.

– Он говорит, что…

– Я слышал, что он там вопит, – не глухой. Пусть ждет конца «карантина» вместе со своей проверкой.

– Это касается оберлейтенанта Маера, – как будто предвидя реакцию Кюстера, добавил Лансен.

– Он говорит, что это касается оберлейтенанта Маера.

– Кого?

– Он сказал, что…

– Да слышал я, что он сказал, – опять перейдя на крик, прервал лейтенанта Кюстер. – Вот, сукин сын. Но когда он успел, я ведь только что с ним… Ну, держись у меня…

По частому зуммеру из динамика телефона лейтенант Феллер понял, что разговор окончен. Нелепо улыбнувшись еще раз, он положил трубку на рычаг.

– Господин оберст просил Вас еще немного подождать.

– Ну, знаете… – резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, Лансен направился в сторону машины. – Это уже слишком.

Сидящая на заднем сидении «Опеля» Хильда, жадно впившись глазами в небо, беспомощно наблюдала, как ввысь, один за другим, стали подниматься крошечные силуэты самолетов.

– 6, 7, 8. – «А если в одном из них сейчас он, и я больше никогда его не увижу?»

– Не волнуйтесь вы так, – по-отцовски попытался успокоить ее доктор Лансен. Для него уже давно было не секрет, зачем она вызвалась его сопровождать. – Ничего с вашим кавалером не случится. Вон их там сколько. Справятся.

С аэродрома потянулась вторая волна самолетов. Кругами набирая высоту, они потянулись вереницей ввысь, чтобы вскоре исчезнуть за нижней кромкой облаков.

В небе над п-ом Котантен.

– До места встречи с группой «А» около пяти минут полета. Направление 7-3. Высота 8-0. Всем перестроиться в боевой порядок.

Клин рассыпался, и самолеты, разбившись на пары, стали медленно набирать высоту, принимая новый строй.

В наушниках раздался сначала негромкий треск, через какое– то время сменившийся низкочастотным писком радиоволн.

– «Эльба», «Эльба», это «670-й». Как слышите меня, прием, – прозвучал чей-то чужой голос в эфире.

– Слышу вас хорошо «670-й». Это «Эльба». Прием.

– «Эльба», «Эльба», мы в квадрате 41/44. Задание выполнено, иду домой.

– Вас понял «670-й». Высылаю «Семерку». Встреча в квадрате 41/19.

– Внимание, экипаж, это командир. Мы возвращаемся домой. Передаю управление бортмеханику Лангу. Дальше поведет нас он.

В эфире послышался встревоженный ропот.

– Командир, это нижний стрелок. Разрешите подготовиться к экстренному покиданию борта.

Возню эфира разверз дружный хохот.

– «Осиное гнездо», «Осиное гнездо», это «Первый», – тут же отреагировал на все услышанное раздраженным голосом Шеф, – немедленно разберитесь с эфиром. Прием.

– «Первый», вас понял. «670-й», «670-й», это «Осиное гнездо ». Немедленно перейдите на другую радиочастоту. Эта волна идет по «красному коду». Как поняли меня, прием?

– «Осиное гнездо», говорит «670-й», это наша резервная волна связи согласно регла…

– Повторяю, «670-й», – перебил диспетчер, – немедленно освободите частоту. Вы мешаете проведению «красного кода». Как поняли меня? Прием.

– Вас понял. Выполняю, – в наушниках еще раз что-то щелкнуло, погрузив эфир в привычный ритм монотонных постукиваний.

Карл вдруг понял, что именно сейчас больше всего на свете завидует этому незримому экипажу борта «670» какого-нибудь Хенкеля или Юнкерса, для которого уже все далеко позади. И сейчас он отдал бы все сокровища мира, лишь бы поменяться с кем-то из них местами, сменив лихорадочное волнение на ту бесшабашность, в которой они все пребывали.

– «Первый», это «семнадцатый». Вижу группу «А» на девять часов, – отрапортовал Бренеке, командир третьего штаффеля, идущий в нижнем эшелоне.

– «Семнадцатый», вас понял. Я их вижу. «Беркут 1», «Беркут 1», это «ястребы», рады видеть вас.

– И мы рады, – прозвучало в ответ приветствие «Беркута 1», – давно не виделись, Густав. Ну, что, покажем им, кто здесь главный?

– А как же?

Повернув голову влево, Карл разглядел вдалеке две идущие рядом группы. Они шли параллельным курсом на расстоянии четырех– пяти километров западней.

Впереди из-за облаков показалась береговая линия. И теперь все пространство вокруг приобрело ярко-синий, режущий цвет, от безоблачного неба сверху и зеркальной глади Ла-Манша снизу.

– Направление один, три, шесть, – опять в наушниках раздалась команда Шефа, – высота восемь, пять.

Огибая незримый угол, самолеты стали разворачиваться вглубь полуострова Котантен. Группа «А» совершила тот же маневр, и теперь благодаря ему, оказалась далеко впереди, быстро удаляясь вглубь побережья Нормандии.

– «Ястреб 1», «Ястреб 1», это «Гнездо». Как слышите меня? Прием.

– Это «первый». Слышу вас хорошо. Прием.

– К вам приближается стая «крачек» по направлению 3-1-5. Повторяю. Большая стая крачек по направлению 3-1-5. Как поняли меня? Прием.

– «Гнездо», вас понял. Стая «крачек» по направлению 3-1-5.

На том конце эфира послышалась негромкая возня.

– Густав, это я, – в скромном «я» легко узнавался знакомый голос Кюстера, который появился на связи вместо диспетчера. – Сторожевик, сообщивший об их приближении, докладывает что… – шквалом помех связь неожиданно прервалась.

– Надеюсь всем все понятно, – после короткой паузы опять послышался голос Шефа, который моментально понял, что ему так хотел сообщить Кюстер. – После первой атаки в «белую команду » переходит третий штаффель. Как поняли меня, командир третьего? Прием.

– Это командир третьего. Вас понял. Прием.

– Ну, тогда с богом. Направление 3-1-5. Высота 9-0.

Развернувшись на 180 градусов, самолеты вновь взяли курс в сторону Ла-Манша. На горизонте не было видно никаких признаков приближающейся угрозы. Но нервное напряжение с каждой секундой все возрастало. Казалось, что все сейчас было на пределе и даже окружающие небесные тона действовали будоражаще, еще сильнее нагнетая нервозность перед приближающимся боем.

Вскоре на горизонте маленькими пятнышками начали появляться те, о ком недавно предупреждал диспетчер. Жадно впившись глазами в небо, Карл внимательно смотрел в сторону тех, с кем через каких-то пару минут придется вступить в смертельную схватку, и осознание того, что изменить что-либо уже не в силах, все больше вгрызалось в сознание.

– Направление 3-5-8, – спокойно скомандовал Бренеке, уводя самолеты дальше на север для того, чтобы потом выполнить классическую атаку с заходом на противника со стороны солнца.

Маленькие точки на горизонте с каждым мгновением все интенсивнее увеличивались в размерах, так что очень скоро уже можно было различить сначала колонны машин, а затем и четкие контуры самих самолетов. Теперь уже безошибочно можно было сказать, что это были Б-17 и Б-24. Они шли ниже на несколько сот метров, группами в форме ромбов – по двенадцать единиц в каждом. А высоко над ними, барражируя по курсу, шли самолеты сопровождения. Две их группы были непосредственно над бомбардировщиками, а третья шла далеко позади, на удалении нескольких километров. Судя по силуэтам, в них легко было узнать новенькие П-47, которые только недавно стали принимать участие в воздушных схватках и о которых так мало было известно.