Тайный любовник - Салли Стюард

На всех плоских поверхностях, начиная с кофейного столика и кончая пианино, – семейные фотографии в рамках, в том числе его в разные годы. Ковер в розах, еще ярко-розовых под столиками и совсем выцветшими перед диваном. Он вдруг удивился: почему его родители не купят новый ковер? Деньги у них есть. Возможно, они, как и он до сегодняшнего дня, не замечают его постепенного умирания. Сегодня же он взглянул на него глазами Аллисон.

Ладно, он знал, что она дама воспитанная. Будет вежливой. Он готов был поклясться, что ее туалет стоит больше, чем диван, на котором она сидит. Как он и думал, она не вписывалась в обстановку. И тем не менее он все еще хотел ее. Верно – ему ничего не светит, но все равно он о ней мечтал.

– Это случайно не ручной работы ковер? – спросила она, и он внутренне съежился, зная, что мать представления не имеет, о чем говорит Аллисон, и может смутиться. Зря он ее сюда пригласил.

– Да, именно так, – просияла Мэгги. – Мы его купили, когда мальчики были совсем маленькими. Ему здорово досталось.

Аллисон понимающе улыбнулась, поставила чашку на столик и взяла в руки одну из фотографий.

– Это ваши мальчики? По фото видно, что коврам действительно не повезло. Отпетые шалуны.

– Верно. Брэд справа, в драных джинсах, он не слишком изменился, а рядом с ним его брат Деннис, он на четырнадцать месяцев моложе. Ничего странного, что у них проказливый вид. Их сфотографировали сразу же после того, как они залезли на большой дуб на улице и оттуда поливали водой машины. – Она сделала паузу и сердито взглянула на Брэда. – Даже кабриолеты.

– Мама! – возмутился Брэд. Он догадывался, что она сейчас начнет вытаскивать его детские фотографии и демонстрировать его голую попку. Ища поддержки, он оглянулся на отца, но тот наклонился вперед и казался полностью поглощенным разговором с Аллисон.

– Девочки ненамного лучше, – заметила Аллисон. – Когда моей дочери было семь лет, она устроила соревнование с соседской девочкой – кто спустит в унитаз больший рулон туалетной бумаги. В выигрыше оказался один сантехник.

– У вас есть дочь? Сколько ей?

– Двенадцать, но иногда кажется, что все двадцать.

– Мам, Аллисон, не могли бы мы заняться делом?

Все повернулись к нему, и он понял, что говорил раздраженно. Ну и пусть, черт возьми, он пригласил ее не для болтовни с матерью. Ему надо поговорить с ней о такой мелочи, как убийство.

Но, если честно, не это выводило его из себя. Он хотел сегодня что-то доказать себе, однако только лишний раз убедился в ее идеальных манерах. Это вряд ли поможет выбросить ее из головы.

– Ну, Мэгги, пойдем закончим на кухне и дадим молодым людям поговорить, – сказал Геральд вставая. – Аллисон, очень было приятно с вами познакомиться.

– Да, очень, – подтвердила Мэгги. – У нас жаркое в горшочке на ужин, мы бы были очень рады, если бы вы к нам присоединились.

На мгновение на лице Аллис появилось странное выражение, Брэду даже показалось, что она согласится. Ему этого хотелось, можно будет забыть все, кроме уютной семейной сцены, куда она так легко вписалась. Нет, зря он ее привел. Результат получился прямо противоположным.

– Большое спасибо, – сказала она. – Я бы с радостью, но мне надо домой, готовить дочери ужин.

Мэгги взглянула на Брэда, будто понимала, что отказ Аллисон – его вина.

– Конечно. Тогда в другой раз.

Родители скрылись в кухне, закрыв за собой дверь, а Брэд остался сидеть на диване, отделенный от Аллисон одной подушкой. Одна маленькая подушка шириной в океан.

– Брэд, что происходит? – спросила она, глядя на него печальными и слегка испуганными глазами.

Он чувствовал себя последним подонком. Он не хотел честно отвечать на ее вопрос. Разумеется, он может увильнуть. Скажи лишь, приказал он себе, что Дили не был пьян. Слова уже едва не слетели с его языка. Отвлеки ее от того, о чем она на самом деле спрашивает.

Но даже он не мог быть таким бесчувственным. Он влип в эту историю, теперь должен выпутываться.

– Ты понравилась моим родителям, – сказал он.

– Такие милые люди. Они мне тоже понравились. Но мы говорим не об этом. Почему ты так странно себя ведешь?

Он допил кофе, стараясь выиграть время, хоть несколько секунд. Аллисон видела, как он ежится. Понимала, что начальство приказало ему пока держаться от нее подальше, но это не объясняло, почему он сегодня так странно и грубо себя ведет. Ей казалось, ему не нравится, что она нашла общий язык с его родителями. Ему что, хотелось, чтобы они ее невзлюбили?

Она пыталась уверить себя, что это не имеет значения. Она, так же как и он, не может позволить себе влюбиться. Ей надо сначала привести свою жизнь в порядок, а уж потом думать о таких вещах. И все же отрицать невозможно: ей было больно.

Он поставил пустую чашку и откинулся на спинку дивана. Потом заговорил.

– Аллисон, я вырос в этом доме.

– Я так и поняла. – Он что, решил, что у нее частичная потеря памяти?

– Мой собственный дом почти такой же. Побольше, похуже обставлен. – Он слегка улыбнулся. – Особенно кухня. Я там пластинки держу в одном из шкафов.

– И что?

Он глубоко вздохнул и выпрямился, как будто решив поскорее разделаться с неприятной темой. Аллисон отпила глоток кофе и внутренне напряглась. Она подозревала, что ей не понравится то, что он собирался сказать.

– Я – полицейский. По большей части мне моя работа нравится. Мне доставляет радость знать, что я помогаю людям, сажая за решетку преступников, хотя и большая их часть назавтра же оказывается на свободе. Я всегда буду лишь полицейским. И значит, никогда не буду богатым. – Он замолчал, внимательно глядя на нее.

– Прекрасно, – сказала она. – Всем нужна цель в жизни. – Вряд ли ей когда приходилось говорить такие пустые слова, но она не знала, что ему хочется от нее услышать.

Он воспользовался ее замечанием.

– А у тебя цель в жизни – побольше заработать, вернуться к старому образу жизни.

Она чувствовала, как щеки заливает краска гнева.

– Это несправедливо. Ты знаешь, что деньги мне нужны, чтобы Меган осталась у меня, чтобы бороться с Дугласом.

– Верно, – признал он, глядя вниз на темно-синюю обивку дивана. – Я знаю. Но факт остается фактом – мы живем в разных мирах, и так будет всегда.

– В разных мирах… – Она повторила клише, позволяя ему проникнуть в сердце, царапать его острыми краями. Она знала, ее мир ненадежен, дорог, опасен, постоянно меняется, а его… относительно устойчив, хотя он и часто рискует жизнью, такая уж работа. Значит, ему не нужны дополнительные хлопоты. Она всегда это знала, как знала и то, что не следует ей в него влюбляться. Но эти холодные, окончательные слова были равносильны ножу, воткнутому в живот.