Битва за страну: после Путина - Михаил Логинов

Вошел в почту. От кого письмо? От комитета региональных координаторов по родной области?

Открыл. Начал читать. Медицинские тексты понимал хорошо, а вот в беллетристическом и эпистолярном жанре обычно тормозил. Поэтому, чтобы лучше воспринимался текст, начал читать вслух, шевеля губами.

— Валер, чего ты? — спросила заспанная Ксюха. — Письмо счастья пришло?

— Ну да, чего-то вроде этого.

— Чего предлагают?

— Говорят, что изучили мою биографию, также результаты учебы. Предлагают войти в программу «Новый сельский врач». Считай, моя деревня. Ну, не совсем моя — поселок Кулябово.

— А платить будут солеными кулябликами?

— Не. Взрослый оклад — сразу пятнадцать. Как врачу общей практики. Также коттедж на три комнаты, с двором, котельной, участком. Водопровод, интернет-вайфай, беспроцентный кредит на автомобиль — объезжать пациентов.

— Ничего себе замануха! И что за это хотят?

— Контракт на пять лет. Если продлить еще на три года — дом мой. Если женюсь, двух детей рожу, тогда раньше. Еще и объясняют, зачем это все надо. Они считают, что эти места, не само Кулябово, а вообще, вокруг — перспективная территория. Лес, агрокомплекс, Беломошское озеро — туризм. Хотят народ удержать в деревне, может, даже кто-нибудь переселится.

— Забавно.

— Знаешь, если это не лажа, то даже не забавно, а интересно. Там у нас и правда, туристский край. Настоящий бор на берегу, белый мох. Грибы, ягоды, рыба — ловить некому. Если бы электрические провода не рвались, вообще — рай. А так, без электричества по два дня, какой тут белый мох.

— Ты клюнул?

— Нет, пока. Летом съезжу в родные места по грибы — посмотрю на месте. Они еще говорят: обратите внимание, это не предвыборный, это послевыборный проект. Всерьез и надолго. Короче, Ксюша, поехали. Вдруг не врут.

Столбов выпил много. Но даже если бы выпил вдвое больше, все равно проснулся бы без будильника, в привычный час.

Протопал в санузел, почистил зубы — ощущение во рту было таким, что не хотелось говорить даже с самим собой. Ополоснул лицо. Свет не включал — услужливо горела дежурная подсветка. Вышел, плюхнулся в кресло.

В дверь постучались, секретарь предложил прочитать утреннюю сводку.

— Через полчаса, ладно? — сказал Столбов. Пробормотав себе: «Грехи наши тяжкие» — доплелся до холодильника. Поблагодарил Степанова за доброту: там появился набор полезных утренних напитков. Выбрал легкий айран, отхлебнул.

Вспомнил про обещание тому же Степанову. Взял в руки папку.

Уважаемый президент Российской Федерации!

Простите, что я трачу Ваше время, обращаясь к Вам с этим письмом, но больше мне обратиться не к кому. Вы моя последняя надежда…

Читал медленно, не двигаясь. Все вздохи и охи куда-то ушли.

Дочитал. Повторил вслух.

Уважаемый президент. Я обращаюсь к Вам, потому что надеюсь: в отличие от Ваших предшественников, Вы не оставите людей в беде.

Потом закрыл глаза и прошептал другие, очень похожие слова..

Уважаемый Президент. Я никогда бы не стал обращаться к Ельцину. Он обещал лечь на рельсы, если от его реформ хоть кому-то станет хуже. После этого мне говорить с ним не о чем. Но к власти пришли Вы, и я поверил в то, что годы лжи закончились…

Это были строки из совсем другого письма. Письма, которое, в далеком 2000 году предприниматель Столбов направил новому президенту России, тоже с надеждой на защиту от рейдерского разбоя. И получил в ответ сожженный дом и погибшую семью.

Еще несколько секунд просидел молча. Потом внезапно рявкнул: «Сволочь!» — люстра дрогнула. Так же зло прошептал: «Что же ты, сволочь такая, наделал? Говоришь, достали, лезут с бумажками?!».

Гнев не помогал. Тогда упал на колени и минуту ожесточенно, сильно молился, повторяя: «Прости меня за то, что людей судил, а себя — жалел. Что расслаблялся водкой. Что в запое, в обиде забыл свой долг, свое дело, которое кроме меня никому не сделать. За все это и прочие грехи прости меня!»

Встал, смахнул две слезинки. Нажал кнопку, связался с Костылевым. Голос звездного генерала был слабым, но вполне вменяемым.

— Доброе утро, Михаил Викторович. Хорошо, что вы встали.

— А уж я-то как рад, Саша, — ответил Столбов. Голос был бодрый, веселый, уверенный, будто спал человек здоровым сном и окунулся с утра в нарзанную ванну. — Саня, ты когда сможешь быть у меня?

— Мне надо чуток собраться… Так, через час, ну минут, пятьдесят.

— Значит, и через полчаса сможешь, — так же весело сказал Столбов. — Ты особо не умывайся, служба протокола простит. А проблема с ногами — могу носилки прислать. Очень ты нужен, Саня.

Костылев пробормотал, что будет в срок.

Появился он через двадцать восемь минут. К тому времени Столбов принял душ, сделал блиц-зарядку, выпил зеленого чаю и просмотрел утренние дела.

Костылев обошелся без носилок, но сразу же попросил разрешение сесть. Столбов ему посочувствовал и протянул папку.

— Саня, будь другом, собери свою аналитическую группу и разберись с этой историей. Подними все, что было, дай оценку — правда, или нет, и рекомендации — что делать. Срок — три часа.

— Михаил Викторович, насчет Госдумы… — несмело начал Костылев. Столбов его перебил:

— Время пошло. На прочее не отвлекайся. Жду.

Татьяна выдержала без интернета лишь два дня. Потом решила хотя бы проверить почту. Включила компьютер, вошла в свой ящик, стараясь даже краем глаза не зацепить новости. Не хотелось знать, что произошло в стране. Ведь она еще два дня назад не была праздным читателем информации. Не то, что могла — была должна докладывать президенту, да еще допускались с ее стороны мнения и предложения — что сделать, как решить проблему.

«Пожалуй, так включают телик изгнанные „не-последние“ герои, или изгнанники из „Дома-2“, — с ехидной улыбкой подумала она. — Да уж, Танюшка, крепко ты подсела на роль информационной царицы».

Открыла ящик. Новых писем было всего десяток. Еще не так давно гораздо больше, но спам вычищался жестокой фильтрацией, а послания от знакомых и не по делу попадали в категорию «Спам».

Из всех писем Татьяна увидела только одно, и тотчас забыла про все остальные. И немудрено — писал Макс.

«Таня, спасай. Меня держат в моей квартире — Пер-М, улица Энг, 18–67. Требуют деньги. Они спали — еле отправил. Спасай».

Почти минуту Татьяна лихорадочно размышляла. Казалось, проблема решится одним звонком… Но кому? Батяня не отвечал. В таких делах хорошо понимал Иван, но и он пропал со связи.

Миша… Позвонить: «Здравствуй, прости…».

«У тебя есть право пить, есть, гулять по лесочкам, ездить на богомолье. И одна обязанность — уйти из моей жизни», — вспомнила она последние слова мужа. И отдернула руку от телефона.

Может ли она сейчас ему позвонить? Принесет ли пользу разговор, смогут ли они дойти до проблем Макса… Которого, кстати, Столбов тоже выкинул из своей жизни.

Вариант звонка в тамошнюю, Первомайскую ментовку, Татьяна не исключала тоже. Но придется объяснять, давить: хоть она и президентская жена, менты не любят реагировать на информацию, пришедшую по интернету на частный почтовый ящик. И вообще, старый добрый босяцко-хипповский принцип: проблемы решать без ментов. Кто его знает, что произошло, что происходит в квартире? Если есть шанс обойтись без протокола, надо стараться.

Кстати, о полиции… Таня нашла один из самых свежих телефонов — номер Кирилла Степанова. Позвонила.

Аналитическая группа сработала оперативно, Костылев вернулся к президенту уже через два с половиной часа.

— Михаил Викторович, — сказал он, — вот справка. Если без нее, то скажу коротко: всё правда. Существует этот бордель-концлагерь уже восемь лет. Пропущено через него не меньше пятидесяти девушек и смертные случаи — да, были. По статусу пансионат считается санаторием, относится к местному минздраву, и если на его территории умирает человек, то выписывают заключение о причинах смерти, а трупы тут же ликвидируют. Кстати, сведения о том, что американцы-генералы отправлялись туда же на уик-энд, расслабиться, подтвердились тоже.

— Хорошо сработала разведка! — искренне обрадовался Столбов. — А президенту и МИДу докладывали?

— Да. Президент дал поручение МИДу, министр аккуратно поставил вопрос о судьбе двух девушек, не указывая источник информации. Результат: обе девушки исчезли из республики. Согласно официальному ответу МИДа Кушанстана, они пересекли государственную границу и навсегда покинули пределы страны.

— Утерли нос гяурам, — зло заметил Столбов. — Что делать-то будем, джедай? Опять послать официальный запрос, нажать при личном общении? Только, боюсь, в лучшем случае, опять исчезнет девица, о которой спросим. А, как думаешь?