Тайна леди Одли - Мэри Брэддон

— Благодарю вас. Миссис Баркемб я навещу завтра. А сейчас еще один вопрос, последний. Вы бы узнал и миссис Толбойз, если бы вам довелось встретиться с ней?

— Конечно, сэр. Я узнал бы ее наверняка, как если бы она была моей родной дочерью.

Роберт Одли записал адрес миссис Баркемб, поел, выпил два стакана хереса, выкурил сигару и отправился спать.

Два последних дня он только и делал, что переезжал с места на место. Это изрядно вымотало его, и потому уснул он быстро, однако спал чутко и сквозь сон слышал, как шумит ветер в песчаных дюнах и как однообразно рокочут волны, растекаясь по ровному пологому берегу.

Печальные звуки, накладываясь на печальные мысли, рождали в дремлющем мозгу фантастические картины, и при всей их причудливости в них проглядывалась тонкая, зыбкая, едва различимая связь с реальным миром.

В тревожном своем сне он увидел, как вдруг исчезли изумрудные пастбища, окружающие Одли-Корт. Он увидел, как неведомая сила с корнем вырвала и разметала живые изгороди Эссекса и как та же сила перенесла на этот пустынный холодный берег старинное поместье и отдала его на расправу северным ветрам.

И вот уже бурное море, бросая упругие волны на древние стены, обещает стереть их с лица земли, и из этих волн, из серебряной пены, возникает прекрасное лицо — лицо миледи, что превратилась в русалку и сулит благородному дому сэра Майкла позор и разрушение.

Над серым, клокочущим морем нависла громадная гряда облаков, что чернее самой непроглядной ночи; он, Роберт, пристально вглядывается в мрачный горизонт, и штормовые облака медленно раздвигаются, и узкая полоска света, брызнув из-за них, посылает старому строению привет и надежду на грядущее спасение.

Роберт проснулся. Картины сна по-прежнему стояли перед его внутренним взором, но он вдруг почувствовал физическое облегчение, словно тяжкое бремя, стеснявшее его всю ночь, свалилось с его груди.

Он снова уснул и проснулся только на рассвете, когда горничная, постучав к нему в комнату, пронзительным голосом объявила, что уже половина девятого.

Без четверти десять Роберт вышел из гостиницы «Виктория» и отправился по указанному адресу к миссис Баркемб.

Дом № 17 он нашел быстро. В дверях его встретила строгая служанка и проводила в гостиную, производившую впечатление чего-то столь же строгого и столь же пожилого, как и она сама.

Миссис Баркемб, спокойная и явно довольная жизнью матрона лет шестидесяти, сидела в глубоком кресле перед жарко натопленным камином. На коленях у нее дремал старый черный с коричневыми пятнами терьер. Все в этой тихой гостиной напоминало о старине, бесхитростном уюте и упорядоченности бытия, неподвластных никаким внешним потрясениям.

«Хотел бы я жить здесь, — подумал Роберт, — каждый день наблюдая, как серое море под серым безмятежным небом медленно катит волны на серый песок. Хотел бы я жить здесь, читать молитвы, перебирая четки, нести покаяние и обрести покой».

Миссис Баркемб указала на кресло напротив себя. Роберт сел, положив шляпу на пол. Старый терьер залаял и, спрыгнув с колен хозяйки, начал обнюхивать шляпу.

— Видимо, вы подыскиваете, — тихо, Дэш! — подыскиваете себе квартиру, сэр? — осведомилась хозяйка, которая последние двадцать лет занималась исключительно сдачей жилья внаем, что стало для нее своего рода навязчивой идеей.

— Нет, сударыня, я пришел к вам не за этим, — сказал Роберт Одли. — Я пришел, чтобы узнать у вас точную дату, когда миссис Толбойз покинула Уайльдернси. Владелец гостиницы «Виктория» заверил меня, что вы единственная, кто может ответить на этот вопрос.

Миссис Баркемб задумалась.

— Когда уехал капитан Молдон, я вам скажу, потому что он исчез, задолжав мне кучу денег. (Дела свои я веду аккуратно, и в бухгалтерских книгах у меня все отмечено черным по белому.) А вот что касается миссис Толбойз… — Миссис Баркемб снова задумалась.

— Вам известно, что она съехала совершенно внезапно? — спросила миссис Баркемб.

— Нет, сударыня, в первый раз слышу.

— Между тем это было именно так. Именно внезапно. Ах, бедняжка! После того, как муж ее бросил, она пыталась зарабатывать, давая уроки музыки. По-моему, она была прекрасная пианистка, просто превосходная, но отец, судя по всему, забирал у нее деньги и пропивал все до последнего пенни. Как бы там ни было, однажды вечером между ними произошла серьезная размолвка, и на следующее утро миссис Толбойз уехала из Уайльдернси, оставив сына на попечение няньки, проживавшей по-соседству.

— Когда это произошло?

— Боюсь, не вспомню… Впрочем, погодите. В тот день, когда молодая женщина уехала, капитан Молдон написал мне письмо. Бедный джентльмен, он очень переживал, и, должна вам сказать, когда у него случались неурядицы, — а случались они у него довольно часто, — он всегда обращался ко мне. Если я найду письмо, мы, возможно, узнаем дату, и тогда… Вам понятно?

— Да, вполне.

Миссис Баркемб подошла к столу, что стоял у окна, — старинному, красного дерева, покрытому зеленой байковой скатертью — и принялась рыться в куче бумаг. Письма, рецепты, векселя, инвентарные описи, извещения налоговой инспекции лежали здесь в вопиющем беспорядке.

Роберт Одли терпеливо ждал, пока хозяйка извлечет из этого хаоса то, что нужно.

Ждать пришлось минут десять.

Миссис Баркемб вздыхала, сопела, хмыкала себе под нос, вынимала бумаги из конвертов, снова вкладывала их туда, сгибала и разгибала, перекладывала с места на место…

— Вот оно! — наконец радостно воскликнула она. — Здесь же у меня хранится письмецо, оставленное самой миссис Толбойз.

Роберт Одли вздрогнул и покраснел от негодования.

«Тот, кто, побывав у меня в комнатах, украл любовные письма Элен Молдон из сундука Джорджа, — подумал он, протягивая руку, чтобы принять бумаги от миссис Баркемб, — нажил себе кучу неприятностей».

Письмо отставного лейтенанта было коротким, множество слов подчеркнуто. (Замечу в скобках, что мистер Молдон, проживая у почтенной домовладелицы, подвергал ее великодушие слишком жестоким испытаниям, платя ей не регулярно, но лишь тогда, когда нежелание познакомиться с судебным исполнителем подавляло в нем желание наведаться в ближайшую пивную.)

Мистер Молдон писал:

«Мой великодушный друг!

Я в бездне отчаяния. Моя дочь оставила меня! Представьте только, каково мне сейчас! Накануне вечером мы повздорили из-за денег — в этом вопросе, как вам известно, между нами никогда не было согласия, — и, проснувшись нынче утром, я обнаружил, что меня покинули! Прилагаю письмо, которое Элен оставила для меня на столе в гостиной.