Герман Геринг. Железный маршал - Борис Вадимович Соколов

Воздушное возмездие

В декабре 1942 года влияние рейхсмаршала на государственные дела стало ослабевать. Гитлер образовал «коллегию трех» в составе Мартина Бормана, начальника штаба ОКБ Вильгельма Кейтеля и начальника личной канцелярии рейхсканцлера Ганса Ламмерса. Первый доводил распоряжения Гитлера до партийных инстанций, второй — до военных, третий — до государственных. Герингу никто из них не подчинялся, так что рейхсмаршалу стало значительно сложнее влиять и на экономику, и на военные дела. Но против Ламмерса и Бормана интриговал новый министр вооружений Шпеер. Он попробовал пригласить в союзники Геринга как председателя Совета по обороне рейха и уполномоченного по реализации четырехлетнего плана.

Шпеер добивался создания нового органа, который мог бы издавать законы без согласования с «коллегией трех». Он попытался привлечь на свою сторону и Геббельса, отношения которого с Герингом были весьма напряженными. Потом министр вооружений встретился с рейхсмаршалом. Шпеер вспоминал: «Беседа была непринужденной. На меня успокаивающе действовала уютная обстановка небольшой виллы, хозяин которой был одет по-домашнему. Я был шокирован тем, что он красит ногти красным лаком и пудрит лицо. Он был одет в хорошо знакомый мне зеленый парчовый халат с приколотой к нему большой рубиновой брошью. Геринг спокойно выслушал мой рассказ о встрече с Геббельсом в Берлине, то и дело вынимая из кармана драгоценные камни без оправы и с удовольствием перебирая их холеными пальцами. Ему было приятно, что мы вспомнили о нем. Он тоже видел опасность в возросшем влиянии Бормана и подтвердил, что остается на нашей стороне».

Шпеер попытался помирить Геринга и Геббельса. 2 марта 1943 года он навестил Геринга в Оберзальцберге уже вместе с министром пропаганды. Геринг опять вышел к гостям в довольно экстравагантном одеянии, которое, по словам Геббельса, «могло бы показаться комичным, если бы не знать Геринга. Но он был таков, и приходилось мириться с его стилем и манерами. В них было даже какое-то очарование». Замечу, что, может быть, и Гитлер любил рейхсмаршала именно за то, что его яркая и броская одежда и выставляемое напоказ стремление к роскоши выгодно оттеняли аскетизм и скромность фюрера.

Примирение Геринга и Геббельса состоялось. Но это не помогло Шпееру в достижении его цели. Герингу предстояло убедить Гитлера пойти навстречу министру вооружений, однако момент для этого был выбран неподходящий.

Кроме того, по ходу беседы выяснилось, что Геринг настроен крайне пессимистично в отношении исхода войны. Он не сомневался в том, что в ближайшие месяцы Германия потеряет Тунис, и не верил, что удастся истощить ресурсы Советского Союза и закончить войну с ним хотя бы «вничью». С американской и британской поддержкой эти ресурсы казались неисчерпаемыми. Согласно записи в дневнике Геббельса, Геринг обрушился на Риббентропа как на главного виновника преждевременного начала мировой войны:

«Геринг то и дело повторял, что нынешняя война — дело рук исключительно Риббентропа, который никогда не предпринимал серьезных попыток установить modus vivendi с Англией. Ему мешал комплекс собственной неполноценности».

Геббельс предложил обсудить, как сместить Риббентропа с поста главы внешнеполитического ведомства, поскольку тот не ищет выхода из войны на пути переговоров, а лишь излагает идеи Гитлера. Геббельс кричал:

«Риббентроп и Ламмерс втерлись в доверие к фюреру. Он не в состоянии разглядеть их истинной сущности!»

Геринг поддакивал:

«Он постоянно прерывает мои выступления на совещаниях своими репликами, строит козни за моей спиной. Ну, теперь он за все поплатится! Я вам это обещаю!»

Претензии к Риббентропу выглядели по меньшей мере странно. В тоталитарных государствах роль министра иностранных дел сводится лишь к претворению в жизнь воли фюрера, дуче или генерального секретаря, поскольку только первые лица способны здесь определять внешнеполитический курс. Но поскольку министры все еще верили фюреру, они предпочитали искать козла отпущения в собственных рядах. Ни Герингу, ни Шпееру, ни Геббельсу не хотелось признаваться в том, что они ведут безнадежную борьбу со всем миром, что заключать сепаратный мир с нацистами никто не собирается и что в результате уже состоявшегося разгрома в Сталинграде и ожидавшегося разгрома в Северной Африке полное поражение Германии не за горами.

После широкомасштабных бомбардировок союзной авиацией Нюрнберга и Мюнхена Гитлер, 20 марта 1943 года прибывший в Берлин, обрушился на Геринга за неспособность люфтваффе отразить налеты вражеской авиации и указал на несоответствие генералов люфтваффе требованиям современной войны. Тогда же фюрер довольно резко высказывался по поводу неспособности Геринга переломить ход войны в воздухе и поставил ему в пример успехи подводников Дёница. Впрочем, на личных отношениях фюрера и рейхсмаршала эта критика пока не отражалась. 21 марта Гитлер, как это уже стало привычным, произнес речь по случаю Дня героев в берлинском цейхгаузе. Он с глубоким уважением и признательностью говорил о погибших 542 тысячах германских солдат и офицеров, сказав, что они «являются незабвенными героями и пионерами лучшей эры и навсегда останутся в наших рядах».

В такой обстановке довольно опасно было начинать политическую интригу с участием рейхсмаршала. Но Шпеер и Геббельс рискнули. Они вместе с Герингом решили, что Совет по обороне рейха с включением туда Шпеера и Геббельса может стать реальной альтернативой «коллегии трех», если придать ему дееспособный аппарат.

В качестве предлога для реформы Совета они решили использовать промахи ставленника Бормана Заукеля. Последний, как специальный уполномоченный, отвечал за поставку в рейх рабочей силы с оккупированных территорий и из союзных стран, однако явно не справлялся со своей задачей. Шпеер уличил его в намеренном завышении численности иностранных рабочих.

12 апреля 1943 года Геринг созвал совещание, на котором собирался поставить вопрос о необходимости создания нового аппарата по мобилизации трудовых ресурсов, параллельного ведомству Заукеля. Это должно было стать первым шагом по восстановлению аппарата Совета по обороне рейха. Однако Геринг и его союзники потерпели крах с самого начала. Геббельс испугался гнева Гитлера и на совещание не приехал, сославшись на почечные колики. Без него Геринг не рискнул выступить против Заукеля и обрушился на… своего заместителя Мильха за то, что тот, дескать, саботирует усилия Заукеля. Борман и Гиммлер, также присутствовавшие на совещании, торжествовали победу. Геринг был уже не боец, перечить Гитлеру боялся, а храбрился только за рюмкой коньяка в кругу своих временных союзников. Впрочем, им рейхсмаршал тоже не доверял. Может быть, в этом и заключалась истинная причина отказа Геринга от попытки создать противовес Борману и Ламмерсу.

Отмечу, что существуют и противоположные свидетельства об отношениях Гитлера и Геринга в период после сталинградской катастрофы. По словам камердинера Гитлера Линге и его личного адъютанта