Герман Геринг. Железный маршал - Борис Вадимович Соколов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вскоре после гибели Ешонека Геринг созвал в своем кабинете в ставке Гитлера руководство люфтваффе и потребовал принять радикальные меры к тому, чтобы катастрофа, подобная гамбургской, больше никогда не повторилась. Рейхсмаршал провозгласил, что теперь на Западе люфтваффе переходят к жесткой обороне, отказавшись от сколько-нибудь масштабных наступательных операций. Он потребовал концентрации всей истребительной авиации на обороне рейха. Ответные удары можно будет наносить только тогда, когда люфтваффе смогут получить новые самолеты и горючее от промышленности, надежно защищенной от воздушных налетов. Присутствовавший на совещании Гал-ланд был поражен решимостью, которая овладела в тот момент и Герингом, и генералами люфтваффе, и руководителями авиапромышленности:
«После гамбургской трагедии были отброшены ведомственные амбиции, конфликты промышленности и люфтваффе, соперничество истребительной и бомбардировочной авиации. Было лишь всеобщее желание сделать все возможное для защиты рейха и не допустить национальной катастрофы».
Геринг был захвачен общим настроением. Он зашел в кабинет фюрера, чтобы получить от него одобрение предлагавшихся мер. Однако Гитлер отверг их, приказав продолжать наступательные операции в воздухе, и даже потребовал увеличить их масштабы. По словам Галланда, Геринг был совершенно сломлен, в его глазах были слезы. Но он опять убедил себя в том, что фюрер, как всегда, прав: «Надо нанести врагу на Западе такие удары, чтобы он не смог больше осуществить атаки, подобные гамбургской». И приказал возобновить воздушное наступление на Англию, хотя и знал, что у люфтваффе на это уже не было сил.
С помощью новых самолетов «Хе-177» и «Ю-188» командующему бомбардировочной авиацией Пельцу удалось возобновить воздушное наступление на Англию, однако стратегического значения оно не имело, поскольку бомбовый груз, который обрушивали немецкие самолеты на Англию, был на порядок меньше того, который приняли на себя Гамбург и другие немецкие города. Производство же тяжелых бомбардировщиков отвлекало ресурсы от производства истребителей, жизненно необходимых для ПВО рейха. Кроме того, конструирование и испытания четырехмоторных бомбардировщиков требовали значительных затрат времени, а из-за неприятельских налетов немецкая авиация вынуждена была рассредоточиваться, в то время как тяжелым бомбардировщикам трудно было использовать полевые аэродромы.
5 октября 1943 года Гитлер обсудил с Герингом и Кортеном вопрос о том, как положить конец дневным налетам авиации противника. Фюрер настаивал, чтобы люфтваффе в первую очередь занимались отражением бомбардировок, иначе противник разбомбит всю военную промышленность Германии.
По словам фон Белова, в тот момент Гитлер «все еще высоко ценил Геринга, характеризуя его как человека «холодного, словно лед» в тяжелейших критических ситуациях. Фюрер говорил о нем: «Это человек железный и беспощадный. В наиболее тяжкие, критические времена Геринг всегда оказывался нужным человеком на нужном месте. А его тщеславие и тяга к роскоши — все это показное и сразу спадает с него, когда он нужен». Я был поражен тем, что Геринг еще пользуется у Гитлера таким авторитетом.
За эти месяцы мне не раз приходилось быть свидетелем, как Гитлер вызывал Геринга к себе и осыпал его резкими упреками. Когда я однажды сказал фюреру, что никак не могу совместить это с его обычно положительной оценкой Геринга, он ответил: ему иногда приходится быть более резким потому, что рейхсмаршал имеет склонность давать указания и приказы, не заботясь об их исполнении и контроле.
Сам Геринг зачастую воспринимал критику со стороны фюрера очень болезненно: «Гитлер обращался со мной, как с глупым мальчишкой!» Признаюсь, я тоже воспринимал это так, когда он отчитывал рейхсмаршала».
Выступая перед гауляйтерами 8 ноября 1943 года, Геринг заявил:
«К началу войны Германия была единственной в мире страной, которая располагала стратегической бомбардировочной авиацией, оснащенной самыми современными в техническом отношении самолетами… В массе своей авиация готовилась с таким расчетом, чтобы проникать глубоко во вражеский тыл, выполняя там задачи стратегического характера. Одновременно меньшая часть бомбардировочной авиации (в качестве пикирующих бомбардировщиков) и, само собой разумеется, все истребители должны использоваться непосредственно на поле боя».
Однако промышленность была не в состоянии удовлетворить все запросы люфтваффе, поэтому выбор был вынужденно сделан в пользу более простых в производстве и менее ресурсоемких самолетов. Поэтому Геринг и другие руководители люфтваффе выступали за прицельное бомбометание, необходимое для поддержки сухопутных войск. Это же требование они хотели ввести и для стратегических бомбардировщиков, что было совершенно нереально.
Осенью 1943 года Геринг говорил фон Белову о высочайшем авторитете, которым фюрер все еще пользовался в обществе. Это доверие к Гитлеру основывалось «на вере в то, что он дарован немецкому народу самим Провидением, избравшим его в качестве человека, способного устранить всю несправедливость, идущую со времен 1918 года. Эта вера заходила столь далеко, что нового падения Германии представить себе было невозможно». Фон Белов сделал вывод, что Геринг относится к Гитлеру и всей его деятельности вполне позитивно.
Налеты англо-американской авиации на города Германии все учащались, хотя союзники при этом тоже несли тяжелые потери. Чтобы их оправдать, в своих рапортах летчики бомбовозов сообщали об огромном числе сбитых немецких истребителей. Например, согласно американским данным, за первые 10 месяцев 1943 года американская бомбардировочная авиация в Европе потеряла 727 самолетов, уничтожив при этом 3320 немецких истребителей. Галланд по поводу этого отчета справедливо заметил:
«По количеству сбитых истребителей американцы преуспели точно так же, как и наше высшее командование в ходе битвы за Англию. Если бы заявления о числе сбитых самолетов хоть приблизительно соответствовали истине, то многомоторный бомбардировщик вряд ли бы встретил в конце 1943 года хоть какое-то противодействие истребителей над территорией рейха. Но когда в октябре американцы объявили о 864 сбитых самолетах, под Швейнфуртом они потерпели наиболее тяжелое поражение. После войны они признали свои ошибки, что видно на примере официального сообщения о налете на Лилль, совершенном в октябре 1942 года. Тогда участвовавшие в нем «летающие крепости» якобы сбили 102 немецких истребителя, но согласно немецким архивам, ставшим доступными после войны, в тот день было сбито всего два наших истребителя! В американском сообщении это приводится как показательный пример того, что невозможно проверить количество сбитых неприятельских самолетов со слов членов экипажей бомбардировщиков. Каждый стрелок, стрелявший в неприятельский самолет и видевший его падавшим вниз, приписывал его себе. Да, таков человек. И кто мог бы опровергнуть тогда эти показания? Над Лиллем два немецких истребителя рухнули на землю, а было сообщено
