Загадай число - Джон Вердон

Гурни подозревал, что ее добродушное выражение лица было таким же наигранным, как ее улыбка.

— Я думаю, это человек, выполняющий миссию.

— По избавлению мира от алкоголиков? — спросил Клайн отчасти из любопытства, отчасти скептически.

— Я думаю, что понятие «алкоголик» частично описывает его жертвы, но в его выборе могут играть роль и другие факторы.

Клайн неуверенно хмыкнул:

— Если говорить о более узкой характеристике, помимо того, что он человек с миссией, как бы вы описали нашего преступника?

Гурни решил повторить выпад доктора:

— У меня есть несколько соображений на этот счет, но я бы хотел послушать, что скажет доктор Холденфилд.

Она пожала плечами и заговорила быстро, обыденным тоном:

— Тридцатилетний белый мужчина, высокий коэффициент интеллекта, друзей нет, нормальных сексуальных отношений тоже нет. Вежливый, но держит дистанцию. Детство наверняка было тяжелым, отмеченным какой-то травмой, которая влияет на его выбор жертв. Поскольку он выбирает мужчин среднего возраста, травма, вероятно, связана с отцом и с эдиповым комплексом.

Вмешался Блатт:

— Вы что, говорите, что этот мужик в прямом смысле… то есть буквально… того… со своей матерью?

— Необязательно. Мы же говорим про фантазии. Он живет в воображаемом мире и ради этих фантазий.

Родригес нетерпеливо перебил:

— Мне что-то не нравится это слово, доктор. Пять трупов — это вам не фантазии!

— Вы правы, капитан. Для нас с вами все это реальность. Это были настоящие люди, со своими уникальными жизнями, достойные уважения и правосудия, но для серийного убийцы они воплощали что-то совсем другое. Для него они всего лишь актеры в его спектакле, а не люди в нашем с вами понимании этого слова. Они просто часть бутафории, вроде тех ритуальных элементов, которые мы находим на местах убийств.

Родригес покачал головой:

— Возможно, то, что вы сейчас говорите, и осмысленно в контексте серийного убийцы, но что нам с того? Мне весь этот подход целиком не нравится. Кто вообще решил, что мы имеем дело с серийным убийцей? Вы куда-то торопитесь, не имея ни малейшего… — Он осекся, внезапно осознав, что почти кричит и что с его стороны неразумно нападать на одного из любимых консультантов Клайна. Он заговорил спокойнее: — Я просто хочу сказать, что последовательные убийства не всегда совершают серийники. Можно взглянуть на это дело и с другой точки зрения.

Холденфилд выглядела искренне потрясенной.

— То есть у вас есть другие версии?

Родригес вздохнул:

— Вот Гурни все время говорит про какой-то фактор помимо алкоголизма, который определяет выбор жертв. Возможно, все эти люди были связаны в прошлом, случайно или осознанно, и каким-то образом причинили убийце зло, а сейчас мы видим акт возмездия за это зло. Может быть, вот и вся история.

— Не скажу, что такой сценарий невозможен, однако планирование, стихи, детали, ритуал — все это складывается в слишком патологическую картинку, чтобы это была просто месть.

— Кстати о патологиях, — прохрипел Джек Хардвик голосом человека, с упоением умирающего от рака горла, — может быть, пора всем рассказать о последней найденной улике.

Родригес с ненавистью уставился на него:

— Что, опять сюрприз?

Хардвик не обратил на него внимания и продолжил:

— По просьбе Гурни команда экспертов обследовала частную гостиницу, где преступник, по всей вероятности, останавливался накануне убийства Меллери.

— Кто это разрешил?

— Я, сэр, — ответил Хардвик, откровенно гордясь совершенным нарушением.

— Почему я не видел никаких документов на этот счет?

— Гурни считал, что на это нет времени, — соврал Хардвик. Затем приложил руку к груди с видом человека, которого вот-вот хватит сердечный приступ, и оглушительно рыгнул. Блатт, который был погружен в свои размышления, от неожиданности отшатнулся на стуле и чуть не опрокинулся назад.

Пока Родригес, обескураженный этим выступлением, не успел вернуться к теме неподписанных бумаг, Гурни решил принять пас Хардвика и начал объяснять, зачем он счел необходимым обследовать «Рододендрон».

— В первом письме, отправленном Меллери, убийца использовал подпись «Х. Арибда». Харибда — название страшного водоворота в греческой мифологии, и оно связано с названием другой стихии, по имени Сцилла. Накануне утра, когда обнаружили тело Меллери, в «Рододендроне» останавливались мужчина и пожилая женщина под фамилией Сцилла. Я бы очень удивился, если бы это оказалось совпадением.

— Мужчина и пожилая женщина? — с интересом переспросила Холденфилд.

— Это могли быть убийца и его мать, хотя в журнале посетителей, как ни странно, значилось «мистер и миссис». Возможно, это объясняется вашей версией об эдиповом комплексе.

Холденфилд улыбнулась:

— Это идеальное совпадение.

Капитан, казалось, снова был готов взорваться от негодования, но Хардвик заговорил первым, переняв инициативу Гурни:

— Словом, мы отправили туда команду экспертов, и они обследовали чертов домик, похожий на храм волшебника Изумрудного города. Они обошли все — внутри, снаружи, — и что же они нашли? Ничего. Совсем ничего. Ни волоска, ни отпечатка, никакого вообще свидетельства, что в этом помещении был кто-то живой. Главный эксперт не могла в это поверить. Она звонила мне и говорила, что следов нет даже там, где они есть всегда, — на столах, ручках дверей и ящиков, подоконниках, телефонной трубке, кранах в душе и на раковине, на пульте от телевизора, выключателях ламп и в куче других мест, где всегда находят какие-то отпечатки. И — ничего. Чисто. Никаких зацепок. Я тогда сказал посыпать все порошком — полы, стены, даже потолок. Пришлось включить всю свою убедительность, потому что они долго не соглашались. В общем, она стала мне после этого звонить каждые полчаса и кричать, сколько ее бесценного времени я потратил зря. Но на третий раз, смотрю, она уже поспокойнее. И говорит, что кое-что нашли.

Родригес старался не выдать своего разочарования, но Гурни его все равно распознал. Хардвик выдержал театральную паузу и продолжил:

— На внешней стороне двери в ванную нашли слово. Всего одно слово. «REDRUM».

— Что?! — закричал Родригес, которому на этот раз не удалось скрыть недоверие.

— «REDRUM», — повторил Хардвик по слогам, с таким видом, точно это был важный ключ к отгадке всего.

— Это как в фильме, что ли? — переспросил Блатт, который молчал все время с тех пор, как чуть не упал со стула.

— Постойте, постойте, — произнес Родригес, усиленно моргая от раздражения. — Вы хотите сказать, что вашим экспертам понадобилось — сколько там, три, четыре часа? — чтобы найти слово, написанное на видном месте, посреди двери?

— Оно не было написано на виду, — отозвался Хардвик. — Он написал его так же, как невидимые послания полиции на записках Марка Меллери. Помните? ТУПЫЕ ЗЛЫЕ КОПЫ.

Капитан молча уставился на него и не ответил.

— Я читала про это в деле, — сказала Холденфилд. — Что он написал эти слова на оборотных сторонах записок, используя жир собственных пальцев как чернила. Это вообще возможно?

— Никаких проблем, — ответил Хардвик. — Вообще-то отпечатки пальцев именно из этого жира и состоят. Он просто использовал это знание. Может, для начала потер пальцами лоб, чтобы они стали пожирнее. В общем, в тот раз это сработало, и в «Рододендроне» он снова это провернул.

— Но «REDRUM» же было в фильме, — не унимался Блатт.

— В фильме? В каком фильме? Почему мы вообще говорим о фильмах? — Родригес снова нервно заморгал.

— «Сияние», — кивнула Холденфилд, у которой эта ситуация вызвала заметный восторг. — Это известная сцена. Мальчик пишет слово «REDRUM» на двери в спальню матери.

— «REDRUM» — это «murder»[3] наоборот, — с гордостью сообщил Блатт.

— Господи, какая красота! — воскликнула Холденфилд.

— Я могу рассчитывать, что весь этот энтузиазм означает, что убийцу арестуют в течение двадцати четырех часов? — ядовито поинтересовался Родригес.

Гурни проигнорировал его и обратился к Холденфилд:

— Любопытная отсылка к «Сиянию».

Ее глаза блестели от возбуждения.

— Идеальное слово из идеального фильма.

Клайн, который долгое время наблюдал за разговором, как болельщик за игрой любимой команды, наконец заговорил:

— Так, друзья, пора ввести меня в курс дела. О чем вы тут секретничаете? Что у вас там идеальное?

Холденфилд посмотрела на Гурни:

— Расскажите ему про слово, а я расскажу про фильм.

— Слово написано задом наперед. Вот и весь секрет. Эту игру он ведет с самого начала дела. Сперва он оставил следы задом наперед, а затем написал слово «убийство» задом наперед. Он тем самым сообщает нам, что мы думаем в неправильном направлении. ТУПЫЕ. ЗЛЫЕ. КОПЫ.