Не там и не тогда. Когда началась и где закончилась Вторая мировая? - Андрей Паршев

Однако вернувшийся Генсек не спешил с принятием волевых решений. Долгое нахождение Захариадиса вне партии и страны, требовало хотя бы непродолжительного времени для более детального ознакомления с ситуацией как в КПГ, так и в Греции.

Между тем в стране с приходом к власти правительства Н. Вулгариса начались массовые репрессии против партийной коалиции ЭАМ, которые в отдельных случаях даже превзошли террор времен гитлеровской оккупации. Совместно с полицией и жандармерией в репрессиях принимали участие вооруженные формирования «Черного фронта». К примеру, в сельских районах Греции действовало до 150 подобных отрядов.

К лету 1945 г. участились поджоги помещений левых организаций и типографий левых газет. Массовые аресты, избиения и убийства левых активистов стали повседневным явлением. Центральный орган ЭАМ газета «Элефтери Эллада» писала:

«Только за одну неделю (с 3 по 10 июня) было совершено 42 политических убийства и 382 избиения демократических граждан, 443 ареста, 17 налетов на учреждения ЭАМ и 19 облав. 35 человек было ранено и 13 “исчезло”. Примерно такие же данные опубликованы и за предыдущую неделю».[362]

В тюрьмы были брошены 30 тыс. человек, в том числе 600 женщин и 350 подростков в возрасте от 14 до 16 лет. Причем большинство арестованных даже не знали причину их заключения под стражу.

С конца июля по всей стране прокатилась мощная волна забастовок, митингов и демонстраций, организованных ЭАМ. Регенту и правительству протестующими были выдвинуты решительные требования о прекращении репрессий и выполнении условий Варкизского договора.

В то же время состоялся XII пленум ЦК КПГ. В резолюции пленума внутриполитическая ситуация в стране характеризовалась следующим образом: «Греция является единственной страной в Европе из лагеря победителей, где фашистские пособники вместе с оккупантами, изменниками и предателями и далее уничтожают демократию».[363] Программа дальнейших действий излагалась так: «создать немедленно представительное правительство из всех партий, которые не сотрудничали с оккупантами и которые выступают против фашистских грабежей. Это правительство должно немедленно восстановить политические и профсоюзные свободы, демократический порядок и спокойствие. И через три, самое большее – через четыре месяца провести свободные несфальсифицированные выборы в Учредительное собрание».[364] Помимо этого, на XII пленуме произошли кадровые перестановки в партийном руководстве. Из состава Политбюро были исключены некоторые из его членов, в частности, Я. Зевгос.

Одновременно КПГ проводила работу по созданию нелегального партийного аппарата и формированию собственных силовых структур – «Организаций массовой народной самозащиты». Заметим, что первые группы самозащиты появились еще в начале 1945 г. Так, например, в горах Западной Македонии против вооруженных отрядов правых, активно действовала боевая группа коммуниста Барутаса.

Греческим коммунистам в организации надежного подполья значительную помощь оказывали СССР и компартии Албании, Болгарии и Югославии. В самый короткий срок в Греции появился так называемый «оперативно-технический и политический пункт» под эгидой специального «Института-100», находящегося в ведении Отдела международной информации ЦК ВКП(б). Кроме того, в страну нелегальным путем был переброшен крупный специалист по подпольной деятельности Н. Вавудис, ранее осуществлявший связи ЦК КПГ с болгарской компартией.[365]

21 июля советская делегация на Берлинской конференции передала представителям западных держав меморандум правительства СССР, в котором указывалось, что в Греции, царит анархия и хаос и, предлагалось «рекомендовать греческому регенту немедленно принять меры к образованию демократического правительства в духе соглашения заключенного в Варкизе».[366]

В начале августа правительство Вулгариса было вынуждено уйти в отставку. Однако регент Дамаскинос тут же поручил экспремьеру Вулгарису формирование «служебного» кабинета министров. Выборы коалиционного правительства в соответствии с Варкизским соглашением должны были состояться 20 января 1946 г. (позже дату выборов перенесли на 31 марта).

Ситуация в Греции продолжала стремительно накаляться и складываться не в пользу политической оппозиции в лице ЭАМ и его главной политической силы – КПГ. К концу лета репрессии против левой оппозиции еще больше усилились. Открытый характер принял процесс превращения силовых структур страны в орудие террора. В Афинах, например, объединенные силы полиции и правительственных войск, неоднократно разгоняли мирные демонстрации, в которых участвовало множество инвалидов войны. При этом полицейские и солдаты жестоко избивали демонстрантов резиновыми дубинками.

2 октября 1945 г. в столице Греции начал работу VII съезд КПГ, который рассмотрел внутри – и внешнеполитические проблемы, прежде всего ситуацию на Балканах. На съезде четко проявилась решимость Н. Захариадиса на вооруженный захват власти. Рассматривая пути установления народно-демократического строя, он раскритиковал позицию отдельных членов партии о возможности мирного прихода к власти. Захариадис заявил, что существует «только лишь возможность, но не действительность, потому что существовал и существует иностранный, английский, точнее сказать англо-саксонский фактор, превращающий действительность лишь в возможность мирного решения».[367] Помимо этого, генсек выразил свое мнение относительно всеобщих выборов, назначенных правительством на январь 1946 г. Он склонялся к неучастию в них, поскольку был твердо убежден, что и проведение выборов, и их результаты будут обязательно сфальсифицированы.

Ответом на съезд коммунистов стала мощная волна террора, прокатившаяся по стране. За пятнадцать дней октября было убито 11 человек, арестовано 1490, подвергнуто пыткам 480 человек и разгромлено 15 помещений ЭАМ. 20 октября в Лаконии отделение офицерской организации «X» даже распространило следующее объявление:

«Всем лицам, принадлежащим к Коммунистической партии, строго запрещается ходить по улицам с 7 часов вечера до 6 часов утра. Кроме того, всем коммунистам запрещен въезд в г. Спарту без разрешения организации «X». Лица, нарушившие это постановление, будут переданы в распоряжение соответствующих властей».[368]

Усиление террора в этот период отмечали и иностранные наблюдатели, в том числе и английские. По возвращении в Лондон, член английского парламента М. Эдельман, в частности, заявил:

«Страх является неотъемлемым элементом греческой жизни. Причина в том, что наше вмешательство пошло на пользу крайне правым. Не приходится удивляться, что тысячи сторонников ЭАМ, спасаясь от мести и тюремного заключения без суда, прячутся в горах. 17 тысяч заключенных находятся в тюрьмах и 50 тысяч ордеров на арест имеется в руках полиции».[369]

В ноябре 1945 г. к власти в Греции пришло правительство либерала Ф. Софулиса. Правда, на обстановку в стране это сильно не повлияло. Она по-прежнему оставалась взрывоопасной.

Действительность потребовала от КПГ определенных мер, характер которых во многом мог зависеть от взглядов советского правительства на дальнейшее развитие геополитической ситуации, как на Балканах, так и в целом в мире.

В начале 1946 г. в Москву прибыл Генеральный секретарь ЦК ЭАМ, член Политбюро, секретарь ЦК КПГ М. Парцалидис, руководитель левого крыла Либеральной партии Н. Григориадис и лидер Демократической радикальной партии К. Лулес. Главной целью визита греческой делегации были консультации с советской стороной по оказанию помощи КПГ и ЭАМ в случае возникновения в Греции гражданской войны.

18 января греческие посланцы были приглашены на переговоры. Однако настоятельная просьба М. Парцалидиса о встрече с В. М. Молотовым не увенчалась успехом. С ними встречались заместитель заведующего Международным отделом ВЦСПС Жмыхов, заместитель заведующего Отделом международной информации ЦК ВКП(б) Л. С. Баранов и референт того же отдела Манчха.

С первых же минут встречи Парцалидис поставил вопрос ребром об участии коммунистических партий балканских стран и СССР в возможном внутриполитическом конфликте в Греции. «Мы готовы драться, мы будем драться, но мы могли бы драться еще яростнее, если бы чувствовали поддержку друзей», – заявил глава греческой делегации.

Но ответ советских товарищей оказался расплывчатым и туманным. В тот же день о результатах встречи было доложено Молотову, но «о визите в Кремль Парцалидиса или всей делегации не могло быть и речи – ни Сталин, ни Молотов не могли жертвовать отношениями с союзниками (которые, правда, превращались в силу объективных геополитических интересов, во врагов)».[370]