Диктатор - CMD

— Тем, что это — не постановление, не приказ, не приговор, а всего лишь предупреждение, формально не обязательное к выполнению. В отличие от цензуры, где жесткий, непреложный запрет накладывает государство, здесь сам редактор свободно и независимо решает, публиковать ли ему опасную информацию или нет.

— И что, многие решают опубликовать?

— Почти никто, — слащаво улыбнулся Дэвид.

— И почему?

— Во-первых, потому, что те, кто не прислушиваются, внезапно начинают сталкиваться с ответным серьезным непониманием, вплоть до лишения лицензии или судебных исков от сообществ "оскорбленных такой-то и такой-то публикацией". Ну и во-вторых, передать предупреждение можно очень по-разному. Можно письмом в почтовый ящик с помощью Королевкой почты, а можно более доходчиво. Например, лично в руки редактору взводом двадцать первого, двадцать второго или двадцать третьего полка САС. Эти милые ребята мягко зайдут в свозь выбитые двери, нежно уложат всех носом в пол, в процессе немного неуклюже поломав мебель и технику, ну и вручат бланк под подпись…

— М-да… Но цензуры нет?

— Цензуры нет.

— Откуда ты все это знаешь?

— Я интересовался. Думал в будущем пойти работать в недавно построенное здание на Альберта восемьдесят пять.

— А что там?

— Там? Головной офис СИС.

— Разведка? И берут?

— Аристократ — абсолютно свободен. В том числе, в выборе своего места работы или службы.

— А где возьмешь профессиональные знания?

— Я состою в соответствующем школьном клубе.

— Школьном клубе? Ты смеешься?

— Лекции нам там читает в том числе и бывший глава СИС!

— Эм… — поперхнулся я. — А-а… Впрочем… Элитная школа… Но все равно, круто… Мда… Ладно. Ясно все с этим. На чем мы там остановились? На воспитании.

— Да. Так что к концу первого года обучения, то есть годам к семи-восьми, жесткая верхняя губа появляется у каждого ученика. И осознание, что допустимо делать все, что угодно, но права потерять лицо… Его у тебя просто нет!

"Супер! Вот про себя-шестилетнего я помню очень мало. Слишком давно это было и слишком мелкий я был. Однако что я точно помню, так это ощущение счастья и радости от общения с мамой и папой. К кому пойти с вопросом "А почему…?" — только к папе. Кто пожалеет — только мама. И только подумать, что я всего этого был лишен, что мамы-папы тогда под боком не было… А уж представить себя или своего ребенка в такой вот школе… Нет. Это абсолютно невозможно!

Для меня невозможно.

А вот для англичан — нет", — подумал я.

"Короче, переводя на понятный мне язык, эти пресловутые старые мальчики не кто иные, как: "дембеля", "дедушки" и "паханы" с практически полной идентичностью функций и возможностей… Смешно. То, что у нас называется дедовщиной и жестко, в том числе и англичанами, осуждается, в английской частной школе — норма или сошло за милое чудачество."

— И как потом лечат этих калек?

— Это ошибка, думать, что кто-то ломает волю учеников. Да и кто кому позволил бы такое? В том-то и состоит отличие между воспитанием характера и издевательствами, что никто не ставит цель сломать. Все совсем наоборот: создать, воспитать, выковать! И как только ученик полностью влился в среду, перенял и принял манеру поведения, давление на него прекращается автоматически. Причем не по команде кого-то старшего, а просто в силу того факта, что он перестал реагировать на раздражители. В более старшем возрасте, если вдруг позволят себе отклонение от неписанных правил, это в коллективе происходит уже непроизвольно. Ну а для новичков и чужаков есть телесные наказания. И им уже одного желания стать настоящим англичанином мало. Нужны еще способности и выдержка. Просто море выдержки чтобы понять, что первыми им никогда не стать.

— Первыми?

— Да. Ибо первые — это мы. Рожденные в Англии! Даже вы, колониальные аристократы, и те — второй сорт!

— Да ладно!

— Конечно. Глупое копирование, как говорят своим ученикам тьюторы, никогда не приводило ни к чему хорошему. Нашу систему образования копировали и немцы, и французы, и русские и даже азиаты, но Империи, над которой не заходит солнце, к словам которой внимательно прислушиваются, у них так и не получилось! Ибо не создали они истинной аристократии, готовой властвовать на миром!

— Но империи-то теперь нет и у вас!

— Ха! Это только так кажется! Пусть формально это и так, но реально… Реально все осталось на том же уровне! Промышленность — принадлежит нам. Наука — передовая. Язык, на котором говорит весь мир — не какой иной, как английский. А уж в политике… В политике нам достаточно указать пальчиком на черное "это — белое", а на белое — "это — чернее черного", и весь мир дружно с нами согласится! На такое даже "кузены", которые, несмотря на достижение формального первенства, все еще глубоко провинциальны, не способны. Кичатся своим долларом, не понимая, что деньги — ничто. Селяне-колонисты, рвущие изо рта друг у друга лишний доллар, вместо того, чтобы объединиться и взять тысячу у других!

— Ну-ну!

— Еще как! Вот, например, я, если захочу вместо СИС пойти работать в банк, я тут же окажусь в том, на который укажу пальцем. Хоть в Банке Англии, хоть в Эйч-Эс-Би-Си, хоть в Ллойде!

— А экзамены-собеседования? Опыт работы? Образование, наконец?

— Пф-ф! В том-то и разница, что все это для всяких головастиков из пошей. Таким как мы достаточно просто заинтересоваться, и место для нас тотчас же найдется. Специально введут должность или уволят кого… Ведь банк принадлежит отцу соседа по парте. Или через парту. Или его деду.

Поэтому так важна правильная школа. Она — навсегда: с самого детства и до глубокой старости. Только поступив, ты сразу же обретаешь огромную семью и первых друзей на всю жизнь. Потом, поступая в колледж, ты начинаешь пожинать первые плоды своих трудов. Ведь в колледже тебя уже ждет землячество, собранное из выпускников твоей школы. Старшие товарищи, раньше тебя закончившие школу и уже проучившиеся в колледже несколько лет, возьмут тебя под свое крыло. Там, где новичок или чужак будет в непонимании слепо биться лбом в стены, тебе все подробно расскажут и все хорошо покажут. Примут в братство. Если надо — помогут. Если надо — послужат арбитрами или защитой. Но жизнь в колледже не ограничивается одним лишь школьным землячеством. Наоборот, ты получаешь второй, на этот раз