Замок из песка - Анна Смолякова

— Подождите… Вам наверняка представлялось что-то вроде небольшой балетной труппы? Авангард или классика, но все очень профессионально и очень серьезно, так?

— Так… — Обиды и уверенности в моем голосе значительно поубавилось.

— Пуанты, «шопеновки», арабески, фуэте, так?.. Я хочу предложить вам именно это. Камерный театр. Театр для узкого круга. Очень приличная зарплата. Возможность танцевать те партии, которых в обычном театре вы не дождались бы всю жизнь. Может быть, Кармен. Может быть, Жизель…

О том, что Жизель уже есть в моем репертуаре, я умолчала.

— Так вот, — продолжала женщина, — если я вас заинтриговала, может быть, есть смысл выйти и спокойно побеседовать?.. Ребята, никаких проблем, правда?

— Следующую давайте! — вместо ответа крикнул в дверь тот, что во френче…

Секретарше моя спутница улыбнулась ласково и покровительственно, девочек, ждущих в коридоре, окинула внимательным, но холодным взглядом. Мы прошли по коридору, заглянули в какую-то комнату, оказавшуюся свободной. У окна, задернутого жалюзи, стоял резной журнальный столик и два глубоких зеленых кресла.

— Присаживайтесь, — женщина мило улыбнулась. — Сейчас, буквально один телефонный звонок…

Я деликатно отвернулась к окну, а она спустя несколько секунд проговорила в трубку:

— Константин Львович?.. Да, я. У нас все без изменений?.. Тогда я, наверное, привезу на просмотр одну девочку… Да, конечно, у Максика смотреть невозможно, это просто смешно… Хореографическое училище, очень хорошенькая фигурка, волосы роскошные, темно-русые. Знаете, нечто такое в духе Спесивцевой: глаза — озера, носик пряменький. Аристократическая девочка. И очень симпатичная, — при этих словах она заговорщически мне подмигнула. — Так, значит, я беру ее и мы едем?

А ехать пришлось довольно долго. Из центра Москвы мы забрались сначала в какой-то спальный район со стандартными девятиэтажками, почтами, сберкассами и «Булочными». Потом наш темно-синий «БМВ» проехал по мосту с бетонным ограждением. Дальше свернули на загородное шоссе.

Удобно устроившись на мягком заднем сиденье, я наблюдала из окна за крышами дачных домиков, мелькающими среди деревьев, за клочьями облаков, плывущих по небу, и — краем глаза — за дамой в сером костюме, сидящей рядом с шофером. Перед тем как сесть в машину, она назвала мне свое имя. Но я, к моему стыду, как следует не расслышала. И теперь не знала, как к ней обращаться: то ли Эвелина, то ли Анелина Витальевна?

Дама красиво курила, стряхивая пепел легким постукиванием пальца о сигарету, и чуть покачивала головой в такт музыке. В салоне звучал Бетховен.

— Если у нас с вами все получится, Настенька, — проговорила она, загасив окурок в пепельнице, — а я почти уверена, что все получится, то по поводу транспорта можете не беспокоиться. Во-первых, сюда очень удобно добираться на электричке, а во-вторых, многое будет зависеть от того, какое место вы займете в труппе. Если вам суждено стать примой, то… Впрочем, не будем загадывать наперед.

Минут через десять наша машина остановилась перед высоким забором из красного кирпича. Из будочки охраны выглянул человек в темно-синей рубахе, кивком поздоровался с Анелиной-Эвелиной и водителем, потом включил механизм открывания ворот. Железные створки разъехались, и «БМВ» бесшумно вкатился на бетонную дорожку.

Особняк, показавшийся из-за деревьев, мало походил на театр, рисовавшийся в моем воображении. Но, к счастью, столь же мало напоминал и сегодняшний клуб с ширпотребовским зимним садом, гирляндой цветных лампочек над входом и позолоченными дверными ручками. Кипенно-белый, с высокими стрельчатыми окнами и крышей, взмывающей вверх, как крыло паруса, он казался выросшим из волны. И, словно хлопья морской пены, белели на ветвях густого кустарника белоснежные цветы.

Машина остановилась возле лестницы с мраморными перилами. И тут же со ступенек сбежал мужчина в светлых брюках и белой рубашке, с коричневым в клетку платком, повязанным вокруг шеи. Несмотря на солидный возраст, двигался он удивительно легко и вообще вид имел довольно спортивный. Мужчина сам подошел к нашему «БМВ», сам открыл перед дамой в сером дверцу. Но, глядя на него, я вдруг необыкновенно ясно поняла смысл фразы: «Короля играет окружение». Торопливая услужливость, почти робость читалась не только в слишком суетливых жестах водителя, тут же выскочившего из машины, но даже в том, как Эвелина-Анелина протянула кисть для поцелуя.

— Привезли сокровище? — спросил мужчина, выпуская ее пальцы.

— Привезла, Константин Львович, — она указала на меня кивком головы. — Мне кажется, это то, что нужно. Во всяком случае, ребята Максика расстались с ней с большой неохотой…

Потом мы втроем прошли в дом. Из разговора хозяина с дамой в сером я поняла, что зовут ее все-таки Эвелиной Витальевной. И занимается она в театре то ли администраторской, то ли продюсерской деятельностью. Но, в общем, меня занимал не столько их разговор, сколько внутреннее убранство особняка: высокие светлые арки, возникающие одна за другой, словно в бесконечном зеркальном коридоре, ворсистые и мягкие ковры на полу. Но главное, картины! Даже я — особа, неискушенная в живописи, почувствовала, что они прекрасны. Они дышали и жили — и пейзажи с мартовскими полупрозрачными деревьями, и портреты, выполненные в нежных, пастельных тонах. Но особенно много было картин с балетной тематикой.

В гостиной, куда пригласил нас Константин Львович, тоже было светло и просторно. Легкие гардины едва заметно колыхались от ветра. За каминной решеткой стояла большая напольная ваза с цветами. Мы сели на низенький диванчик, обитый пестрой тканью. Через несколько минут женщина в строгом бежевом платье принесла кофе.

— Настенька, Эвелина Витальевна говорит, что после училища вы работали в театре? — Константин Львович сделал глоток. И я обратила внимание на его руки. Изящные и по-мужски красивые, они не были маленькими. Чашечка из темного стекла казалась по сравнению с ними совсем крошечной.

— Да, я танцевала в театре. Но совсем немного.

— И какие же партии?

— В общем, только одну — Жизель. Но готовила Кончиту из «Юноны».

Эвелина Витальевна тонко и многозначительно улыбнулась. Хозяин особняка одобрительно кивнул.

— Что ж, Жизель — это неплохо. Особенно если учесть, что вы совсем недавно закончили учебу… Но позвольте спросить: что заставило вас уйти из театра?

— Проблемы личного характера.

И снова Константин Львович кивнул, словно соглашаясь с какими-то своими мыслями.

— Но надеюсь, что эти самые личные проблемы не помешают вам танцевать у нас?