Экзорсист - Уильям Блэтти

Каррас нашел и описание двух начальных стадий одержимости. Для первой из них (так называемой “стадии заражения”) характерно появление разнообразных шумов, стуков и неприятных запахов, а также самопроизвольное передвижение предметов: “злой дух” таким образом “атакует” окружающую среду. Во второй стадии он переключает внимание непосредственно на человека, пытаясь его “затравить и напугать до смерти ударами и пинками”. Странные стуки, трясущаяся кровать. Нападение капитана Гауди.

Может быть… может быть, действительно, обо всем этом Риган всего лишь прочла в этой книге. Но как узнать точно? Нет, все тут не так просто… Да и Крис ничего не смогла вспомнить наверняка.

Каррас вернулся к окну. Итак, каков будет вывод? Истинная одержимость? Вселение демона? Он опустил глаза и покачал головой. Не может такого быть. Парапсихический феномен? Несомненно, почему бы нет. Сообщения такого рода встречались в работах многих специалистов, причем не только психиатров — вспомнить, хотя бы, того же Юнода. “…Суть вопроса состоит не в оценке феномена, а в толковании его…”

Об одном из случаев “добровольной” одержимости рассказал Остеррайх: дальневосточный шаман, находившийся под наблюдением специалистов в клинике, продемонстрировал левитацию, явно паранормальный феномен.

За несколько секунд до воспарения пульс его участился, достиг ста ударов в минуту, затем вдруг подскочил до двухсот. Резко изменились температура тела и режим дыхания. “…Судя по всему, феномен, наблюдавшийся в клинике, был вызван какими-то физиологическими факторами, возможно, выбросом какой-то внутренней энергии”. Но ведь церковь в качестве доказательства требует указать внешнее проявление… Каррас заглянул в книгу и нашел точную формулировку: “…достоверные свидетельства, указывающие на то, что в основе наблюдаемого явления находится действительно вторжение некой внешней силы, но никак не скрытые свойства человеческого организма”. В случае с шаманом таких свидетельств не было. А в случае с Риган?

И вновь Каррас вернулся чуть назад и нашел абзац, отчеркнутый карандашом: “Первое, что должен сделать экзорсист, — это внимательно изучить каждый симптом и попытаться найти ему естественное объяснение”.

“Ну что ж, начнем.” Каррас зашагал из угла в угол, перебирая мысленно пункт за пунктом.

Разительные перемены во внешности.

Возможные объяснения: болезненное состояние всего организма, отчасти недоедание. А главное, “психико-физиономическая взаимосвязь”. “Хотя, — Каррас мысленно усмехнулся, — что это такое, одному Богу известно.”

Резкое изменение голоса.

Настоящего голоса Риган он пока не слышал. Пусть даже он был действительно тонким, как утверждает мать; огрубление голосовых связок могло ведь произойти и вследствие непрекращающегося крика. Правда, это не объясняет сверхъестественную громкость ее баса. Но с другой стороны, известно, что странные всплески физической энергии, во много раз увеличивающие мышечный потенциал, — явление в патологии вполне обыденное. Может быть, оно и стало причиной каких-то изменений в акустической системе организма, вызвав столь необычный эффект?

Резкое увеличение словарного запаса и объема знаний.

Криптомнезия: подсознательный выброс залежей информации, копившейся с первых дней жизни. При сомнамбулизме и часто при смерти давно забытые картины всплывают в сознании яркими, удивительно живыми образами.

“Как она узнала во мне священника?”

Могла и догадаться, тем более если действительно прочла что-то об одержимости. Кроме того, по наблюдению Юнга, интуиция и провидческие способности у истерических личностей резко возрастают, в 50 раз и более превышая норму. В этом кроется и объяснение сверхъестественного, на первый взгляд, явления “чтения мыслей” на сеансах столоверчения. На самом деле сверхчувствительный мозг медиума считывает лишь вибрационное поле, создаваемое ладонями в столе-проводнике, переводя его затем в обычные мысли посредством, очевидно, буквенно-числового кода, известного подсознанию. Риган могла без труда “разоблачить” его по манерам, по движению рук, по запаху церковного вина, наконец.

“Как она узнала о смерти матери?”

Догадалась, опять-таки. Ему, кстати, сорок шесть…

“Помоги рабу божьему, святой отец…”

Телепатия; явление обыденное и совершенно естественное — об этом Каррас знал еще из семинарских учебников.

Демонстрация высокоразвитого интеллекта.

Исследуя случай “множественного” раздвоения личности и сопровождающие его псевдооккультные явления, Юнг пришел к выводу, что при истерическом сомнамбулизме не только резко обостряется подсознательная составляющая умственного восприятия, но и возрастает функция интеллекта: “новые” личности его пациента в “умственном развитии” намного опережали “первую”.

Но сомнения не оставляли Карраса. “Ведь констатация факта сама по себе еще не есть его объяснение!”

Священник остановился вдруг, тяжело навис над столом. Только сейчас дошло до него, что намек на Ирода был не так прост, как показалось вначале: когда фарисеи рассказали Иисусу об угрозах Ирода, тот ответил им: “Идите и скажите этой лисице, что я изгоняю бесов…”

Он постоял, задумчиво поглядел на пленку, затем, опустившись устало на стул, закурил и жадно, глубоко затянулся. Братья Бернеры, и потом эта восьмилетняя девочка, страдавшая истинной одержимостью… их-то какая книга заставила усвоить те же симптомы? А бесноватые в Китае, в Сибири — они что же, по подсознательным каналам получали друг от друга команды? Почему и германские одержимые, и африканские ведут себя в точности одинаково?

“Кстати, твоя мамаша, Каррас, тут же, с нами…”

Он сидел, незряче уставившись в пустоту, в сигаретном дыму, среди зыбких колечек воспоминаний. Наконец перевел взгляд на нижний левый ящик письменного стола, нагнулся и вынул оттуда потрепанную школьную тетрадку. Когда-то она училась на курсах английского языка для взрослых… Каррас склонился над столом. Стал осторожно листать дорогие сердцу страницы. Сначала — бесконечные алфавитные столбцы. Затем — простенькое упражнение: УРОК ШЕСТОЙ. МОЙ ПОЛНЫЙ АДРЕС… И тут же листок — попытка самостоятельно написать свое первое письмо: “Дорогой Димми, я ждала тебя…” Другая попытка, снова неудачная…

Он отвел взгляд, но из оконной пустоты на него взглянули глаза матери… Глаза, наполненные болью вечного ожидания.

“Domine, non sum dignus…”[18]