Страшные сказки Бретани (СИ) - Елисеева Елена

— Вы знаете способ, как можно изобразить привидение? — Эжени уставилась на него во все глаза, но Леон помотал головой.

— Знать — не знаю, но могу представить, что такой способ вообще существует.

— С такой стороны я это не рассматривала, — задумчиво протянула она. — Надо расспросить Луи, есть ли у него враги… или друзья, способные на столь жестокую шутку. Возможно, обиженный друг или обманутая возлюбленная?

Леон громко фыркнул, давая понять, что не верит в саму возможность существования у Луи де Матиньи, с его внешностью и характером, хоть какой-то возлюбленной.

— Но как это можно провернуть? Тайно пробраться в замок, подкупить слуг? Но Марта выглядит по-настоящему напуганной, и Жан тоже, хотя он даже не видел Деву в белом собственными глазами!

— Жакоб тоже, — нехотя признал Леон. — Хотя кто его разберёт… Может, он только прикидывается таким верным, а на самом деле портит хозяину жизнь. Поэтому ему так не нравится, что вы приехали в замок — вы можете разгадать его замыслы. И есть ещё один вариант, — добавил он, немного помолчав. — За всем этим стоит сам Луи де Матиньи.

— Как вы его невзлюбили! — вздохнула Эжени. — Ну зачем ему пугать своих друзей, пугать слуг, рискуя лишиться и тех, и других, а затем звать на помощь нас?

— Вас, — поправил Леон. — Я для него явно нежеланный гость.

Он хотел что-то добавить, но внезапно замер, глядя в одну точку за плечом Эжени. Та поспешно развернулась и тоже застыла.

В отдалении, между двух широких стволов, невесомо парила женская фигура. На миг Эжени показалось, что она снова видит королеву фей, и её рука уже потянулась к заколке в волосах, но белое платье незнакомки не переливалось и не сияло неземным светом, на спину не спадали волной роскошные золотые кудри, а глаза не источали мерцание. Собственно, глаз и волос вообще не было видно, потому что всю фигуру укрывал с головы до ног длинный белый плащ. Силуэт был окутан туманом, как и призрак Филиппа Тома, и сквозь него можно было легко различить очертания дубов.

На этот раз Дева в белом стояла молча — не было ни надрывающего сердце крика, ни эха стенаний, ни пробирающего до костей холодного дуновения. Привидение чуть колыхалось в такт порывам ветра, и Эжени чувствовала, что незнакомка внимательно наблюдает за ними из-под капюшона. На несколько мгновений она замерла от неожиданности и суеверного страха, но потом стряхнула с себя оцепенение и шагнула вперёд.

— Дева в белом, кто бы ты ни была, молю, выслушай меня! Мы не причиним тебе вреда! — едва произнеся это, Эжени осознала всю глупость своих слов, ведь причинить вред бестелесному созданию довольно сложно. Тем не менее она продолжала:

— Мы всего лишь хотим узнать правду! Живая или мёртвая, прежняя или другая, заклинаю тебя, ответь: ты — Элеонора де Матиньи?

Привидение застыло в воздухе, перестав качаться под порывами ветра, и Эжени могла поклясться, что оно удивлено столь неожиданным вопросом. Потом покрытая капюшоном голова медленно покачалась из стороны в сторону.

— Нет? А кто тогда? — от резкого и хриплого голоса Леона, раздавшегося сзади, вздрогнули обе — и Эжени, и призрачная женщина. Эжени на миг обернулась к своему спутнику, а когда она вновь повернула голову к деревьям, возле них уже никого не было.

— Дьявол! — не сдержался бывший капитан, но тут же покаянно опустил голову. — Простите. Не надо было мне вмешиваться. Может быть, её, кто бы она ни была, убил мужчина, и теперь она ненавидит всех мужчин, как ундины. Просто мне надоело стоять столбом, проглотив язык, всякий раз, когда передо мной появляется очередная нечисть.

— Ну с Агнессой Сенье вы явно сумели договориться, да и перед королевой фей не стояли, проглотив язык, — приободрила его Эжени. — Здесь нет вашей вины, Леон. Либо Дева в белом нема, либо она не хочет говорить со мной, а возможно, и то, и другое. Но зачем тогда являться нам?

— Если кто-нибудь когда-нибудь сможет понять логику привидений, ундин и другой нечисти, он смело может зваться умнейшим человеком на свете, — пробурчал Леон.

К замку они возвращались в смешанных чувствах. Прежде чем ехать назад, они тщательнейшим образом осмотрели место, на котором явилась Дева в белом, но, разумеется, не нашли ни зеркал, ни тайных ходов, а значит, выводы Леона оказались ошибочными, и привидение было настоящим. Нельзя сказать, что это сильно обрадовало Эжени. В последнее время она не могла злиться на сына Портоса — наоборот, ей хотелось защищать его всякий раз, когда он упрекал себя или просил у неё прощения, а он делал это довольно часто. Эжени предпочла бы, чтобы вся история с привидением оказалась чьей-нибудь дурной шуткой, и Леон мог бы гордиться своей проницательностью. Господи, да она была готова сама предстать перед ним в смешном свете, лишь бы развеять мрачное настроение, не покидавшее Леона в последние дни!

Луи де Матиньи встретил гостей у дверей замка и с порога печальным тоном объявил, что не нашёл ни в библиотеке, ни в письмах своих родителей никаких упоминаний об Элеоноре де Матиньи.

— Должно быть, эта старая семейная легенда передавалась из уст в уста и нигде не записывалась, — он попытался улыбнуться, чтобы его голос звучал более обнадёживающе, но не преуспел в этом.

— А возможно, она вовсе не соответствует истине, и Симон де Матиньи не убивал свою жену, — огорошила его Эжени. — Мы видели Деву в белом, и на вопрос «Ты — Элеонора де Матиньи?» она покачала головой.

Если бы в замке Луи сейчас разверзся потолок, его хозяин и то был бы менее ошарашен. Он подпрыгнул на месте, покачнулся и схватился за один из столбиков лестницы, похоже, едва устояв на ногах.

— Видели? Где?

— В дубовой роще, — ответила Эжени, краем глаза отметив, как пристально Леон наблюдает за Луи. — Нам про неё рассказал кое-кто из местных — сообщил, что в роще иногда появляется «белая фигура». Мы отправились туда, и Дева в белом весьма любезно вышла встретить нас.

— Но… Но ведь до этого она являлась только в замке! — де Матиньи огляделся и жалобно застонал. — Господи, неужели она будет преследовать меня повсюду? Скоро она начнёт являться и в дома крестьян… Она что-нибудь говорила? Указывала на что-то? Боже, я готов сам выйти и расспросить Деву в белом, лишь бы она поскорее упокоилась с миром!

— Она ничего не говорила и даже не плакала, — сказала Эжени. — Просто появилась, покачала головой в ответ на мой вопрос и исчезла, не оставив после себя никаких следов.

— Исчезла! — всплеснул руками Луи. — И это не Элеонора… Значит, все мои поиски были напрасны.

— И значит, она никак не связана именно с библиотекой, — подхватила Эжени. — Поэтому вы можете спокойно впустить нас туда!

— Хорошо… хорошо, но не думаю, что вы найдёте там что-нибудь важное, — судя по смертельно бледному лицу Луи, ему срочно требовался свежий воздух или глоток крепкого вина. Пробормотав вялые извинения, он, пошатываясь, зашагал в сторону своей комнаты. Леон проводил его презрительным взглядом, но заметил, как укоризненно на него смотрит Эжени, и попытался изобразить задумчивость.

— До конца дня поищем сведения в библиотеке, а вечером или ночью попытаемся снова поговорить с Девой в белом, если она соизволит явиться нам, — бодро сказала Эжени и отправилась в свою комнату, чтобы переодеться.

Шторы в её спальне были приспущены, от чего во всей комнате царил полумрак. Она затворила за собой дверь и уже собиралась расшнуровывать дорожное платье, как вдруг её внимание привлёк тихий шорох и попискивание. Эжени быстро огляделась, но в спальне, насколько она могла судить, не было никого, кроме неё. Она заглянула в шкаф — там было пусто. Повернулась к кровати — звуки, как ей казалось, доносились именно оттуда. Эжени опустилась на колени и заглянула под кровать, но там ничего не было. Тогда она поднялась на ноги и резким движением сдёрнула покрывало.

На кровати было ещё одно покрывало — тёмно-серое и живое. Оно вздыхало, трепетало, шевелилось и издавало тот самый писк, который привлёк внимание девушки. Вот оно зашевелилось сильнее, запищало громче и стало стремительно стекать с края кровати, и лишь тогда Эжени, с громким криком отскочившая к двери, поняла, что это были мыши — нескончаемый поток живых мышей, которые каким-то образом оказались в её постели, а теперь всеми силами старались выбраться наружу.