Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника - Леонид Кавелин

– Успокойтесь, господа, – сказал он, обращаясь к ним, – я здесь под высшею протекциею, нежели та, которую могли бы мне доставить ваши шпаги. Меня защищает честь султана и имя Франции.

– Вы совершенно правы, принц, – сказал турок, поглаживая обложенную драгоценными камнями рукоять дамасской сабли, – ибо на французскую шпагу отвечала бы мусульманская сабля: им уже не раз приходилось встречаться на этом месте. Но не относись ни к чести султана, ни взывай к имени Франции. Не помогло бы тебе ни то, ни другое. Помни, что то не в Египте у Мегмета-Али, которым помыкает Франция. Честь – это праздное слово наряду с Кораном. Но сам Коран защищает принца. Ты в дому Аллаха, а Магомет пророк его, принимал тебя, как своего гостя. – И по данному знаку отворились врата мечети.

Вероятно, что анекдот этот или придуман весь, или приукрашен наполовину мусульманскою похвальбою; передаю его, как слышал от одного из иерусалимских мусульман; но что посещение христианами мечети Ель-Сакраг не нравится ее стражам, это не подлежит никакому сомнению. Я имел редкий случай побывать в мечети во время посещения ее нашим Великим Князем Константином Николаевичем в 1859 году. С ним проникли в заветное святилище мусульман не только все русские богомольцы, но едва ли не все христианское население города и даже жиды. Это последнее обстоятельство очень оскорбило правоверных. На возвратном моем пути из Иерусалима (в том же 1859 году) ехал на нашем пароходе один из мулл этой мечети, провожавший царственного гостя при ее обозрении. Я вступил с ним в разговор, в котором он относительно посещения христианами их мечети выразился так: «Это бы еще ничего, что христиане посетили наш храм, – они освятились через это, но досадно, что с ними вместе пробрались и евреи. Это мы им никак не простим, и первый раз, как что-нибудь случится в Иерусалиме, мы перебьем их всех». До последней войны России с Турциею многие из европейских путешественников получали и в самом Иерусалиме позволение посещать Омарову мечеть. Но во время самой войны союзники Турции англичане и французы слишком злоупотребляли их снисходительностью в этом отношении (например расхаживали с сигарками); это разожгло фанатизм улемов и было причиною, что по восстановлении мира вход в мечеть сделался снова труднодоступен.

Однако и теперь мечеть Омара можно видеть удобно издали с Елеонской горы, а вблизи с верхней террасы здания, стоящего на том месте, где был прежде дворец Пилата. В этом здании ныне казармы турецкой пехоты и квартира командира турецкого гарнизона в Ель-Кодсе. В нашу бытность должность эту занимал полковник, который был в плену в России, будучи взят под Карсом, и потому знает несколько русских обыденных фраз; от него наши богомольцы легко могут получить дозволение входа на террасу через посредство драгомана консульства или миссии. Вот что вы увидите оттуда: Ель-Сакраг стоит на обширной площади, имеющей около 500 шагов в квадрате. Двенадцать портиков, в разных и неравных расстояниях поставленных, ведут к мечети. Портики эти состоят из нескольких аркад, и на них иногда другой ряд колонн. Мечеть занимает самую средину площади и стоит на возвышении, вымощенном мраморными плитами, на которое со всех четырех сторон вступают по восьми мраморным же ступеням. Обок мечети систерна или водоем, служащий мусульманам для их законных омовений перед молитвою. Несколько вековых деревьев, кипарисов и маслин, местами разбросаны между портиков, – вот общие черты этого малодоступного для христиан места. Форма самой мечети восьмигранная, с трибуном или фонарем, тоже восьмигранным, имеющим по одному окну в каждой грани; она накрыта куполом, который прежде был из позлащенной меди, а теперь оловянный. Легкий минарет, оканчивающийся полумесяцем, как бы стремится в высоту. Каждая из восьми стен мечети имеет 32 шага, вышина же всего здания около 90 футов. Стены извне обложены мраморными разноцветными плитами, которые украшены арабесками и позолоченными стихами из Корана. Издали все цвета сливаются в один и все здание представляется окрашенным в темно-голубой цвет. Двери с северной стороны украшены портиком из восьми мраморных колонн; в три другие входят прямо с верхней площадки. Эта мечеть по легкости и изяществу своей архитектуры несомненно принадлежит к лучшим остаткам арабской архитектуры. Вся верхняя платформа (на которой стоит мечеть и на которую всходят со всех сторон по крыльцам о восьми ступенях) выложена блестящим мраморным полом, который в лучах полуденного солнца отливает каким-то фантастическим блеском и бросает особый отсвет на небесно-голубой цвет мечети.

Издревле желание проникнуть в эту мечеть составляло предмет особого любопытства для европейцев, и многим смельчакам, хорошо знакомым с обычаями востока, удавалось это с помощью бакшишей и переодевания. Но все они утверждают (и справедливо), что мечеть Омара несравненно любопытнее для глаз извне, чем внутри, с чем соглашаются и сами турки. Каждый вход имеет украшенные пышною резьбою двери и за ними шесть колонн мраморных и порфировых с пьедесталами и капителями. Вся внутренность выложена мрамором, даже и помост состоит из разноцветных мраморных плит, большая часть которых, равно как колонны и даже олово, употребленное на покрытие купола мечети, взяты мусульманами из Вифлеемского и других ограбленных мусульманами христианских святилищ. В помосте храма под самым куполом (т. е. в самой средине храма) виден огромный многоугольный камень как бы из черно-серого мрамора, несколько возвышающийся над поверхностью пола (в рост человека) и имеющий два с половиной фута в квадрате. Камень этот огражден золоченою решеткою, и на нем в разных местах помещены предметы священные для поклонников лжепророка, например: щит Магомета, знамя и огромный меч Али, копье Давидово (?), подлинная рукопись Корана, седло кобылицы Ель-Борак и т. п. В самом камне видны 23 дыры, в которых, как заметно, прежде были вбиты гвозди; два из них остались и до сих пор. На что они могли служить, то неизвестно и самим мусульманам. По мусульманским баснословиям этот камень послужил ступенью для их лжепророка Магомета, когда он прибыл из Аравии в Иерусалим в своем (мнимо) воздушном путешествии в Рай на кобылице ель-Борак, чтобы в беседе с Аллахом устроить дело Ислама. При посещении Омаровой мечети муллы не преминут обратить внимание христиан на пещеру, находящуюся под одним из более выдающихся углов вышеописанного камня. При входе в пещеру камень поддержан с двух краев двумя малыми колоннами из белого мрамора; они утверждены косвенно в пол и камень. Такое положение камня (служащего своим выдающимся углом потолком для этой пещеры) и подало повод к известной мусульманской басне, будто бы этот камень держится на воздухе сам собой. Сход в пещеру по восьми ступеням из белого мрамора. Пещера эта, называемая магометанами сходом в подземное царство душ, есть не что иное как квадратная комната шагов в восемь пространства и немного выше человеческого роста; она грубо оштукатурена, кроме потолка, который образован камнем. При самом сходе, направо, показывают выделанное в скале седалище Гаруна или Аарона, брата Моисеева, и над ним впадину в потолке, сделанную будто бы головою Аарона, который по своему росту не вмещался в пещере; тут же показывают место Авраама, Давида, Соломона, Архангела Гавриила и святого Иоанна (по мусульманским преданиям, очевидно заимствованным у евреев). Наш игумен Даниил сообщает предание, что в этой пещере был убит Захария, сын Варахиин. В этой пещере хранится священная для мусульман одежда Фатимы, дочери Магомета.