Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника - Леонид Кавелин

Бывшие на вечерах г. Финна имели случай видеть иерусалимское протестантское общество. По их рассказам, на эти вечера сходится около сорока мужчин и женщин; собрание их разительно походит на английские собрания пиетистов, так что с первого взгляда можно даже забыть, что это в Иерусалиме. Каждый из лучших городов Англии имеет подобные собрания. На всех столиках разложены Библии разных изданий; беседы обращаются постоянно около предметов библейского содержания; рассуждения и диспуты следуют тому же самому направлению, о чем, впрочем, сердечно соболезнует, во-первых, сам хозяин дома, человек веселого характера, который всю цель миссии, как в отношении пришельцев, так в отношении евреев, трактует весьма легко и шутливо. Прибавьте к этому убийственную монотонность, отличающую английские общества, и вы будете иметь полное понятие о вечерних собраниях иерусалимских протестантов. Прусский консул г. Розен (из немецких евреев) несравненно более г. Финна занят евреями и нередко посещает Наплуз, древний Сихем, по поводу еврейских празднеств.

Протестантская церковь и дом епископа, по вышесказанному, занимают то самое место, где стоял прежде дворец Ирода и три башни, которые он же построил вблизи своего жилища в честь Гиппия, своего друга, Фазаэла, своего брата, и Марианны, из рода Маккавеев, своей жены, которую он впоследствии погубил. Тит по взятии Иерусалима приказал пощадить эти три башни, чтобы они свидетельствовали о могуществе еврейского народа; судя по этому они долженствовали быть величественными; но во исполнение пророчества, что не останется в Иерусалиме камня на камне, башни эти наравне с прочими городскими зданиями сделались добычею пламени, вопреки воле победителя, и теперь нет и следа их.

В заключение скажем еще несколько слов об отношениях нынешней иерусалимской англо-прусской протестантской миссии к партии гай-чёрчменов в Англии. В то время как отправлялась в Иерусалим новая англиканская миссия под начальством г-на Гобата (в 1842 году), глава партии гай-чёрчменов доктор Пюзей, профессор Оксфордского университета, питая подобно всем членам этой партии высокое уважение к Православной Церкви, в письме своем к архиепископу Кентерберийскому умолял своего примаса не давать этому епископу полномочия обращать православных в англиканство и даже не принимать тех, которые сами вздумали бы перейти в него. Весьма замечательны слова его по этому поводу, в которых он выражает свое горячее желание соединения с Православною Церковью. «Каждая попытка к обращению, – говорит он, – или всякое посягательство на принадлежащих к Православной Церкви, в которой они крещены, будет неизбежно расстраивать всякое намерение к соединению с этою Церковью. Мы знаем сами, как горька потеря наших детей, которых у нас похищает наша соперница (т. е. Римская Церковь). Можем ли мы думать, что другая мать, видя своих детей также похищаемыми, чувствует эту глубокую скорбь менее, чем наша? Между тем мы должны иметь в виду свои собственные цели. Наш епископ не может в одно и то же время содействовать и единению и расколу; мы не можем и желать приобрести матерь и похищать ее детей, не можем быть и друзьями и врагами. Нельзя считать в одно и то же время Православную Греческую Церковь и православною и инославною; одна только ересь могла бы объяснить отделение от нее чад ее. Возобновленное сношение с Востоком есть кризис в истории нашей Церкви; это волна, которая должна унести нас вперед или, если мы не сумеем воспользоваться ею, страшно отодвинуться назад. Если путь, предлагаемый нам Господом, будет пренебрежен, то долгое время мы тщетно станем усиливаться достичь собственными силами того, что так легко могло бы совершиться при Его помощи. Богатство милости, которая оказывается нам, должно возбуждать тревожное опасение, чтобы не потерять ее; сердце трепещет при мысли, что должно открыться такое событие, каково воссоединение нашей Церкви со здоровою ветвью Церкви Кафолической. Ах, если мы посмотрим, что мы такое в самом деле, то нельзя не опасаться за успех дела; ведь этот разрыв братского единения нельзя уврачевать при господствующем среди нас самодовольстве[51]; нет, он может быть исцелен только слезами – во вретище и пепле. „И открылся Иосиф братьям своим, и напад на выю Вениамина брата своего плакася над ним; Вениамин плакася на выи его. И облобызав всю братию свою, плакася над ним” (Быт 45, 15). Но во всяком случае для нас достаточно было бы увидеть это соединение когда-нибудь, лишь бы только не наши заблуждения были виною этой отсрочки. А препятствия и козни сатаны, нужно думать, будут тем сильнее, чем больше и выше самый дар»[52]. Заметим, что еще в 1844 году насчитывалось в Англии до 9000 одних духовных, усвоивших оксфордские начала, равно как и большая часть лиц из высших кругов общества. Но говоря собственно о иерусалимской англо-прусской протестантской миссии, справедливость требует заметить, что там начала эти еще не успели проникнуть, да и самая цель миссии «политически-религиозная», где политика занимает первое место, а религиозная цель служит щитом ее, – не представляет почвы для высшей, сердечной цели партии гай-чёрчменов. Но если суждено восторжествовать в английском обществе началам оксфордской школы, то можно ли искать лучшего места для осуществления этих целей, как Сятой Град, где находится мать Церквей – Православная Церковь Иерусалимская? И каких благоприятных результатов можно было бы ожидать для Православного Востока от такого счастливого события, как соединение Церкви Православной с Англиканскою, но соединение искреннее, на твердых канонических началах основанное, а не то, легкое и призрачное, которое предлагается нам ныне и которым легко могла бы воспользоваться английская политика для закрепления искусственно поддерживаемого ею доселе рабства и ига наших собратий – восточных христиан! До настоящего времени на Востоке еще не сделано ничего англичанами, чтобы расположить в свою пользу Православную Церковь и ее бедствующую паству; вероятно, потому-то и иерусалимская англо-прусская протестантская миссия преследует лишь одни политическо-религиозные цели и ищет своих си, чуждаясь не только соединения, но и братски христианского общения с представителями Православных Церквей Греческой и Русской, которые и в свою очередь не могут быть вполне мирны к ней ввиду тех ее действий, от которых своевременно предостерегал ее сердечный голос доктора Пюзея.

Иерусалимские евреи

Число их. – Наружность. – Образ жизни. – Три еврейских общины. – Госпиталь. – Место плача иерусалимских евреев.

Напротив описанных выше хижин прокаженных (в Армянском квартале) лежит Еврейский квартал Гарет-ель-Шуд, стесненный между горою Сионом и местом, где прежде стоял храм Соломонов. Рассчитывают, что если бы весь город был населен так густо, как этот квартал, то Иерусалим имел бы до 100 000 жителей. Но вопрос, сколько жидов в Иерусалиме, разрешить в точности нельзя. В Турции нет народных переписей, а хотя бы и были, известно, что точная цифра еврейской численности остается доселе неуловимою, при всех стараниях правительства определить ее. Итак, по самым точным сведениям, какие можно было собрать на месте, оказывается, что во всей Палестине находится от восьми до десяти тысяч евреев, большая часть которых проживает в Иерусалиме. Доктор Шульц предлагает следующую таблицу еврейского народонаселения: в Иерусалиме было их несколько лет тому назад 7120; в Хевроне – 400; в Сафете или древней Бетулии – 400; в Тивериаде – 300; в Наплузе, древнем Сихеме – 150; в Шавраме – 75; всего 8445 мужского пола. Коль скоро потомки Израиля умели, даже на севере, так хорошо сохранить свой тип, то надобно бы ожидать, что на Востоке он еще сильнее должен бросаться в глаза, как сохранившийся во всей своей силе и чистоте. Это и действительно так, но сие заметнее в Каире, нежели в Иерусалиме: здесь черты лица евреев не отличаются особым единообразием, как там. Это происходит отчасти оттого, что евреи иерусалимские вовсе не потомки первоначальных обитателей Иерусалима, но почти все пришельцы. Сюда стекаются евреи из всех концов света обыкновенно уже в старых летах, для того, чтобы, как говорят они сами, умереть на земле отцов своих и быть погребенными в долине Иосафатовой.