Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника - Леонид Кавелин

Нам остается упомянуть еще об одном замечательном месте Еврейского квартала. Это место так называемого плача иерусалимских евреев. Дело в том, что один из углов Еврейского квартала, где здания его примыкают к зданиям, окружающим Омарову мечеть, сохранилась часть стены, по мнению евреев и по наружным признакам принадлежащей к ограде древнего Иерусалимского храма. Действительно, если не вся стена, то два нижних ряда камней, из которых сложена она, несомненно принадлежат к числу камней древней еврейской постройки; некоторые из них длиною более сажени. Иерусалимские евреи дорогой ценою купили себе у турецкого правительства право собираться (по пятницам) к этой части стены, чтобы здесь оплакивать и свое древнее величие, и свое настоящее уничижение. Посетив однажды из любопытства это место в уреченное время, я застал на нем толпу евреев обоего пола: одни из них жадно целовали заветные камни, другие ударялись в них головою, третьи стояли или сидели неподвижно у заветной стены, вперив в нее взоры, большая же часть, раскачиваясь и толцая в стену, пели псалмы голосом, в котором слышалась безнадежная печаль… Над всею толпою носился раздирающий душу гул, который слагался из воплей, рыдания и громко произносимых молитв. Но справедливость требует заметить, что далеко не все участвовавшие в этом обряде были одушевлены равным чувством: старцы действительно казались проникнутыми воспоминанием дней давноминувших и проливали слезы, в искренности которых нет особой причины сомневаться; но многие другие, раскачиваясь, толцая в стену и участвуя голосом в общем пении, в то же время, закинув назад голову, посматривали на посетителей, и таким образом очевидно было, что большинство участвующих в этом заказном плаче исполняет лишь обязательный обряд.

Но как бы ни было, а все тяжело смотреть на это исполинское горе отверженного (хотя и не до конца) народа; становится грустно и невольно хочется обратиться к этой толпе с словами одного современного проповедника: «О Израиль! Неверие соделало тебя убийцею Христа; оно рассеяло тебя между народами, – и только вера, вера в Распятого тобою Назарянина может ввести тебя в твое древнее наследие и возвратить ему первобытный блеск и величие» (Карл Спуржон)[53]. И точно больно сердцу слышать эти раздирающие вопли, зная, что им не суждено быть услышанными там, куда они стремятся, хотя и мы верим, что «останок Израиля спасется», но не через пришествие ожидаемого им Мессии, а через общение с нами верою в Пришедшего, Страдавшего, Погребенного и Воскресшего в третий день по писаниям…

Не одни иерусалимские евреи оплакивают свою древнюю славу: «О Сион! – взывает один из лучших еврейских поэтов раввин Бен-Егуда, – когда оплакиваю твой упадок, то плачу гробовым воем шакала… а когда мечтаю о возвращении из плена, то звуками арфы, которая некогда вторила твоим божественным песням… Ах, отчего же душа моя не может носиться над теми местами, где Бог явился твоим пророкам?.. Дай мне крылья, и я понесу к твоим развалинам остатки моего сердца… обниму немые скалы… оботру челом святой прах!.. О, как бы приятно было ступать необувенными стопами по развалинам твоего храма, – там, где некогда отверзлась земля для принятия в свое лоно ковчега завета с его херувимами… Сорву с головы моей эти ничтожные украшения и прокляну судьбы за то, что они рассеяли по лицу земли неверных, твоих благочестивых чтителей… Могу ли отдаться наслаждениям этой жизни, видя, как псы терзают твоих львенков, – очи мои убегают от дневного света, чтобы не смотреть на вранов, расклёвывающих трупы твоих орлят… Чаша страдания уже исполнена, – дай отдохну хотя на одну минуту, ибо все жилы мои наполнились желчью… Остановись! дай вспомнить Околу (Самарию), и докончу горький напиток; позволь еще хоть кратко помечтать о Околибе (Иерусалиме), и тогда осушу чашу до самого дна ее…»

Страстной путь

Пилатов дом. – Место бичевания. – Арка «Се Человек». – Место первого падения под Крестом Искупителя. – Австрийский странноприимный дом. – Место домов евангельского богача и Лазаря. – Место встречи Божественного Страдальца с Симоном Киринейским. – Место второго падения Спасителя. – Судные врата. – Место плача дщерей иерусалимских. – Предание о Веронике. – Место третьего падения Божественного Страдальца. – Восточный конец улицы, называемой Страстным путем. – Развалины монастрыря Св. Марии Магдалины. – Церковь Иоакима и Анны. – Баня. – Овчая купель.

Посетитель Иерусалима, помолившись в храме Воскресения Господня Гробу Живодавца и почтив благоговейным поклонением другие Святые места, спешит пройти так называемым Страстным путем, по которому некогда шел на Голгофу Господь наш Иисус Христос, облитый потом и кровью, под тяжестью Креста, ради нашего спасения подъятого. Этот путь проходит по улице, ведущей от ворот Св. Стефана или Гефсиманских к храму Святого Гроба, и начинается от бывшего дворца Пилатова.

Дом Пилата примыкает с севера к священной ограде мечети Омара. Древние поклонники могли видеть здесь более нас. Так, некоторые из них вспоминают о лифостротоне, называя его возвышенным крыльцом, выложенным мрамором, – крыльцом, на котором, по свидетельству святого евангелиста Иоанна, воссел Пилат на судище для выслушания обвинений, возводимых лжесвидетелями на Иисуса, – а теперь нет и следа этого места. Дворец Пилата был подвержен многим переменам. В прежние времена жили в нем санджаки или правители Иерусалима; потом обращали его попеременно то в конюшню, то в магазин, и наконец он запустел. Теперь в нем помещаются казармы турецкой пехоты, и часовой на верхней площадке крыльца, ведущего во внутренность дома, невольно напоминает проходящим о римских воинах, которые троекратно влекли сюда Господа нашего Иисуса Христа.

Для этих казарм дом был весь перестроен: крыльцо, выходившее на улицу, было сломано, стены выбелены, но внутри еще показывают ту комнату, в которой, по преданию, происходил суд над неповинным Праведником. Прежний вход, с улицы, бывший как раз напротив этой комнаты, ныне заделан, но место прежнего крыльца означено снаружи в стене дома малым треугольным отверстием; видна также и нижняя часть крыльца – порог, состоящий из больших камней, полузасыпанных землей. Здесь некогда было 28 ступеней из белого мрамора, по которым восходил наш Спаситель; но эти ступени во время крестоносцев перевезены в Рим, где находятся ныне в базилике Св. Иоанна Латеранского в особой каплице (часовне), именуемой Scala santa (Святая Лествица). В двенадцати шагах от дома Пилатова на другой стороне улицы, то есть правой, если идти от ворот Гефсиманских, находится место бичевания. Прежде здесь был дом воинов Пилата, а потом святая царица Елена, как говорит предание, воздвигнула тут церковь, которая во время владения крестоносцев была обновлена; но по изгнании их это здание служило жилищем для людей или конюшнею. А с 1838 года, по просьбе бывшего французского короля Людовика Филиппа, место это передано во владение францискан, которые построили или, точнее, обновили бывшую на нем древнюю церковь. Прямо с улицы сквозь низкую дверь входите на небольшой дворик, вымощенный камнем, – на нем систерна. Самое здание низкое, состоит из двух частей, соединенных между собою под прямым углом. В первой части над входом тянется чрез всю стену латинская надпись из Евангелия: Пилат взял Иисуса и бичевал. Внутри церковь также низка, продолговата и со сводом, в котором еще можно видеть остатки прежних колонн и капители коринфского ордена, – доказательство, что построение первой церкви на этом святом месте восходит ко временам греческого владычества. На месте бичевания алтарь открытый; под ним на мраморном помосте отличено черным кругом место, омоченное бесценною кровью нашего Спасителя. Стены церкви убраны картинами испанской и итальянской кисти. Другая часть церковного здания имеет над входом латинскую же надпись из Евангелия: и сплетше возложиша на Него терновый венец… Внутренность и этой части здания также состоит из продолговатой комнаты, где Царь вечной славы был предан поруганию воинов и черни (Ин 19, 2, 3).