Легенды и мифы Древнего Востока - Анна Овчинникова

Так общими усилиями были созданы первые люди, и Нинту проговорила, любуясь своим творением:

— Теперь вы свободны, игиги! Идите и отдыхайте! А ваши корзины, ваши лопаты отныне достанутся человеку.

Так и случилось — смертные создания Нинту и Эйи трудолюбиво взялись за работу, которую прежде выполняли игиги.

Все шло прекрасно, пока через двенадцать веков люди не расплодились настолько, что вечно всем недовольный Энлиль начал жаловаться на шум и гомон за стенами Экура. Недолго думая, верховный бог наслал на человечество чуму и моровую язву, и смертные гибли от мора до тех пор, пока на помощь им не пришел Эйя.

По совету хозяина Апсу люди ублажили свирепого посланца Эрешкигаль Намтара — и моровое поветрие тут же прекратилось.

Приободрившиеся люди опять неосмотрительно начали нарушать тишину возле храма Энлиля, и божественный мизантроп обрушил на них новые бедствия — засуху и неурожай. На этот раз Эйя не сразу решился вмешаться: Энлиль и без того злился на него за постоянные поблажки смертным! Стиснув зубы, Эйя долго притворялся глухим, как ни молил его о помощи мудрейший из жителей Ниппура, Атрахасис.

Он заклинал Энки в молитвах,Искал знамения в сновиденьях.Он приходил к храму бога,Пред храмом бога сидел и плакал.Пред алтарем ему жертвы ставил…

И наконец добрый бог не выдержал, украдкой проскользнул в сновидение Атрахасиса и дал своему любимцу долгожданный совет.

Следуя этому совету, люди принесли богатые жертвы повелителю дождя и бури Ададу, и подкупленный бог ниспослал на поля долгожданную влагу. Вновь налились зерном колосья, голод уступил место изобилию, смертные перестали тысячами уходить в Иркаллу…

А Эн л иль сразу догадался, кто опять сорвал его планы, и взбеленился, как Эрешкигаль во время критических дней!

Вне себя от гнева он созвал собрание богов и перед всеми яростно обличил Эйю в саботаже:

— Всюду, куда б ни ступил ты,Ты облегчаешь бремя, даешь послабленье.Ты допустил процветанье людское,Дал им дышать на земле под солнцем!

Но смотри, если ты еще хоть раз помешаешь моим замыслам — ты горько об этом пожалеешь! — бешено проорал Энлиль. — Больше я не потерплю вмешательства в мои планы, слышишь?! А планы эти таковы…

Выслушав верховного владыку, все боги в смятении переглянулись. Ибо теперь Энлиль задумал воистину ужасное дело: он решил обрушить на землю потоп, чтобы разом уничтожить все людское племя. Мало того — он потребовал, чтобы остальные боги одобрили подобное решение и поклялись не разглашать его среди смертных!

Эйя вскочил и возмущенно стукнул кулаком по столу:

— Зачем вы хотите связать меня клятвой?Положу ли руку на моих человеков?Потоп, что вы мне повелели, –Что такое? Мне неизвестно!Мне ли давать рожденье потопу?Воистину, это дело Энлиля! –

с этими словами Эйя выбежал из зала собраний, что было сил грохнув дверью. Прыгая по небесной лестнице через три ступеньки, он устремился на землю и (помните шумерского Энки?) шепотом, через стену сообщил Атрахасису страшную весть:

— Внемли, о стена!Хижина, слушай!Разрушь свой дом, корабль выстрой!Презри богатство, спасай душу!Корабль, который ты построишь,Шириною длине да будет равен!… Назови его именем «Спасающий жизни»!Покрой его крышей, подобно Апсу!Так, чтобы солнце внутрь не проникло.Да будет закрыт он и сверху и снизу!Его снаряженье должно быть прочным.Пусть густая смола укрепит его крепость.Я же нашлю на вас ливень.Изобилие птиц, обилие рыбы.Следи за сроком, что сообщу я.В корабль войди, закрой все двери,Возьми зерна и добра, что имеешь,Жену, семью, родню, рабочих.Тварей степных, травоядных и дикихЯ пошлю к тебе, к твоим воротам!

Итак, добрый Эйя решил спасти не только людей, но и ни в чем не повинных животных, которых в своем слепом гневе обрек на уничтожение Энлиль.

Атрахасис немедля сообщил старейшинам города откровение бога, и тотчас же началась лжсорадочная работа:

Со своим топором приходит плотник,Камень свой несет строитель.Даже малыш смолу таскает.Даже бедняк несет, что может.

Таким образом, шанс на спасение получили все, кто принял участие в строительстве корабля Атрахасиса.

Как похож и в то же время непохож этот рассказ на библейское предание о Ное! Вот как бесстрастно и сухо повествует о Всемирном потопе Библия:

И сказал Господь Ною: войди ты и все семейство твое в ковчег; ибо тебя увидел Я праведным предо Мною в роде сем. И всякого скота чистого возьми по семи, мужеского пола и женского, а из скота нечистого по два, мужеского пола и женского. Также и из птиц небесных по семи, мужеского пола и женского, чтобы сохранить племя для всей земли. (Библия, Бытие, гл.7)

Похоже, этот Бог забыл о своем недавнем заявлении:

… и гадов и птиц небесных истреблю; ибо Я раскаялся, что создал их. (Библия, Бытие, гл.6)

Дело в том, что в иудейском Элохиме объединились черты двух божеств — истребителя-Энлиля и спасителя-Энки, отсюда и такая его непоследовательность.

Точно так же, как библейский Ной, Атрахасис в назначенный день взошел на борт ковчега, только в отличие от библейского праведника ниппурский мудрец вовсе не был безмятежно спокоен.

Он созвал людей своихНа пир прощальный.Родню и семью на борт он поднял.Они ели яства, они пили напитки.Он же спускался и поднимался.Сесть не мог, и лечь не мог он.Разрывалось сердце, желчью рвало!

Конец света меж тем надвигался; раскаты грома возвещали о его приближении. И вскоре после того, как Атрахасис со своими людьми (и присланными Энки животными) затворился внутри огромного судна, началось нечто невообразимое:

Вздымается ветер, несет бурю,Адад на ветрах, своих мулах, мчится –Восточном,Западном, Северном,Южном.Ураганы и бури завыли пред ним.Злобный вихрь взметнулся ветрам навстречу,К нему вздымается Южный ветер,Западный ветер трубит рядом.… Колесницей богов ураган несется,Мчится вперед, убивает, молотит.Идет Нинурта, открывает плотины,Эррагаль якоря и столбы вырывает.Анзуд когтями разрывает небо.Разум страны, как горшок, расколот.Поднялись воды, и потоп вышел.Его мощь прошла по людям, как битва.Один не может увидеть другого,Узнать друг друга в уничтоженье!

Что там люди — даже боги задрожали в страхе перед вырвавшейся на волю беспощадной стихией! Энки стонал, видя гибель своих созданий, и рыдала в голос повитуха богов, праматерь Нинтуг

— Да померкнет день тот,Во мрак да вернется!Как могла я вместе со всеми богамиВ совете решиться на гибель мира?Насытился Энлиль постыдным приказом?Подобно Тируру, он поднял мерзость!И я ныне по собственной волеНад собою слышу их вопли!Надо мной словно мухи, рожденные мною!Я же ныне как в доме плача!В пустоте раздаются мои вопли!Мне ли карабкаться на небо,Мне, что жила в доме сокровищ?

Так причитала Нинту над разоренной, затопленной землей, и все боги вместе с ней оплакивали погубленный их неразумным решением мир.

Безымянный автор поэмы не решился вложить речи, обличающие жестокость богов, в уста смертного, зато вложил их в уста божественной повитухи… И этим вавилонское сказание опять-таки разительно отличается от библейского, где описание потопа сводится к бесстрастной констатации того факта, что «усилилась вода на земле чрезвычайно, так что покрылись все высокие горы, какие есть под всем небом» и что «все, что имело дыхание духа жизни в ноздрях своих на суше, умерло».

Нет, не имели еще вавилоняне той нравственной «закалки», которая нужна, чтобы одобрить любое решение всесильного бога, даже если это решение — истребить все живое на земле.

Ковчег библейского Ноя носило по волнам сорок дней; судно «Спасающий жизни» дрейфовало семь дней и семь ночей. А когда к исходу седьмых суток иссякли ливни и схлынули воды, Атрахасис вышел из судна и принес бессмертным обильную жертву. Изголодавшиеся боги устремились на соблазнительный запах, и Нинту язвительно бросила им:

— Где был Ану и его разум?Как? И Энлиль приблизился к жертве?Потоп устроили, не подумав,Приговорили людей к истребленью!Вы решились на гибель мира!Их ясные лики потемнели ныне!

Нинту в гневе сорвала с шеи Ану лазуритовый амулет-муху и поклялась вечно носить его в память о потопе.