Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что?
– Ещё два дневника Сесиль. Будем надеяться, я найду в них больше ответов.
Она бегло пролистывала их во время разговора, выцепляя здесь и там по предложению. Та же рассказчица, тот же почерк. Проверив дату, Лара убедилась, что эта часть подхватывала повествование там, где заканчивалась предыдущая. У неё был следующий том. Эти тетради сохранились хуже, чем первая, так что ей однозначно потребуется помощь Барроу, чтобы воссоздать некоторые повреждённые страницы. Она не могла дождаться возможности показать ему дневники.
– У тебя есть задвижка на двери?
– Есть.
– Ты проверила шкафы? Проверь, пока я на связи.
– Я посмотрела, пока разговаривала с матерью.
– Ты в порядке?
– Нормально, потряхивает немножко.
Он вдохнул, как будто собирался заговорить, но не решился.
– Что? – надавила она. В прошлом, когда он так делал, в его следующем тезисе всегда присутствовало рациональное зерно.
– Тебе не кажется странным, что ты прибежала ровно в то место, где нашла дневники?
– Думаешь, кто-то специально вёл меня туда?
Естественно, Лара понимала, что шансы случайно забежать в Цирк де Фрагонар крайне невелики.
– Именно так. Где был Гастон? Почему его с тобой не было? – Теперь в его голосе звучали те же интонации, что у Одри.
– Он сегодня покупал картины. И я не ребёнок, Бен.
– Ты не ребёнок, но ты можешь быть владелицей ценной картины. Может, она и была нужна той женщине?
Ей не приходило в голову, что женщина могла погнаться за ней из-за картины. Барроу, наверное, кому-то рассказал о том, сколько она стоит. Может быть, достаточно для того, чтобы похитить Лару. Но более чем вероятно, что это была та самая могущественная женщина, о которой её предупреждали. Не было никакого смысла рассказывать Бену эту часть истории. Он решит, что она сошла с ума, – начиная с того, что предупреждение поступило от предсказателя в цирке. Или так, или он потребует, чтобы она возвращалась домой следующим рейсом. А Лара не собиралась домой прямо сейчас.
– Пообещай мне, что завтра не будешь бродить по улицам Парижа одна. – Он замолчал, как будто пытался что-то собрать воедино.
– Обещаю, больше никаких блужданий по Парижу без сопровождения. – Она покрутила шнур старого телефона. – Как дома дела?
– «Вашингтон пост» завтра пришлёт репортёра, чтобы сделать сюжет об исчезновениях Тодда и Питера. Видимо, после успеха того эпизода «Историй с привидениями» возобновился интерес к делу Тодда.
– Оу, – откликнулась Лара, внезапно снова ощутив, как её тянет к Тодду. От сильного испуга, когда она бежала по Парижу, она снова почувствовала себя живой – подействовал выброс адреналина. Вся эта тайна дала ей цель, такого она не чувствовала, по большому счёту, со свадьбы. – Ну, это хорошо, да?
– Кто знает. Могут появиться какие-то новые зацепки. – Голос у него был уставший. – Ты когда возвращаешься домой?
– Послезавтра. Мы перенесли обратный рейс, потому что картина как будто подлинная. Сейчас её осматривает ещё один эксперт.
К сожалению, она сомневалась, что статья может привести к какой-то новой информации о Питере или Тодде. Какие-либо наводки, если таковые существуют, исходили бы от Альтаказра, а не с горячей линии полиции.
– Скучаю по тебе. – Его реплика повисла в воздухе. Лара знала, что он проверяет её, смотрит, что она скажет.
– И я по тебе скучаю. – Её ответ прозвучал шёпотом, не громче выдоха.
По прошествии некоторого времени и на расстоянии Лара осознала, что на самом деле ужасно по нему скучает.
В трубке возникла пауза.
– Будь осторожна, Лара.
– Буду. – Она очень не хотела класть трубку. – Было здорово услышать твой голос.
Разговор немного примирил её с тоской по Бену и расстоянием.
Её лиричное настроение прервал шорох – Лара замерла на месте как вкопанная. Она услышала, как что-то пролезает под её дверь. Сначала она решила, что это счёт, но после всех сегодняшних событий рисковать не хотелось. Лара приподнялась на кровати и увидела, что под старой дверью оставалось расстояние в полдюйма и перед ней лежал белый конверт, который, видимо, протолкнули в щель. Лара схватила его с пола и быстро швырнула на кровать. Для счёта за комнату конверт был слишком тяжёлым и объёмным.
Подняв его с покрывала, она нащупала форму содержимого. Там было что-то прямоугольное, как…
Как билет.
Лара открыла конверт, размотав старомодный шнур вокруг пуговицы. Запустила руку внутрь и вытащила кремового цвета билет с надписью золотым тиснением – то самое приглашение, которого Мурье пытался добиться повторно и сошёл с ума. И вот оно, на её кровати, манит её. Дьявольский билет.
Admission pour une
(Mademoiselle Lara Barnes)
Le Cirque Secret
Trois Juillet
Vingt-trois heures
Palais Brongniart
(Rue Vivienne et Rue Réaumur)[18]
Присев на корточки, Лара заглянула под дверь посмотреть, стоит ли кто-то в коридоре. Никакой тени там не было, и она подошла к двери и заглянула в дверной глазок – коридор был пуст.
Билет лежал на середине кровати.
– Я о тебе наслышана, – сказала ему Лара.
Через несколько минут она подняла билет. В руке он ощущался тяжёлым, не похожим на обычную бумагу. Лара с силой потянула за уголок, но плотный материал не поддавался. Она попробовала снова, и из самого кончика как будто выступила жидкость. Она посмотрела на свои пальцы. Это кровь? Лара понюхала гранатово-красное пятнышко у себя на пальце и в ужасе уронила билет обратно на кровать. Уголок у него кровоточил.
– У тебя идёт кровь?..
Не осталось ни одного билета в Тайный Цирк. Кроме этого.
Альтаказр сказал, что найдёт её. И, похоже, нашёл.
Глава 18
Дневник Сесиль Кабо
Книга вторая
25 мая 1925 года
Несколько дней назад Отец сделал кое-что очень необычное. Во время большого выступления перед всеми артистами он объявил, что позволяет Эмилю Жиру запечатлеть цирк на трёх картинах, объекты изображения – по выбору художника. Поскольку нас невозможно нарисовать, я принялась выведывать у Отца, как он собирается это устроить, но он ответил, что это меня не касается. Это привело к вопросу, почему нас изначально нельзя нарисовать, как обычных людей. Отец ответил, что мне отрежут язык, если я ещё хоть что-нибудь спрошу. У нас в цирке было достаточно немых, чтобы я поверила ему на слово. Несколькими часами позже я услышала, как он говорит Эсме, что заколдует эти три картины. Несмотря на то что я заслужила уважение своих товарищей по труппе, он всё ещё обращался с Эсме как с равной, а со мной – как с ребёнком.
У меня не
