Группа «Янки» - Гарольд Койл

Передислокация группы на юг от Лангена не заняла много времени. В 17.00 они прибыли туда и начали подготовку позиций. Хотя бригада не могла обеспечить батальон подкреплениями, они послали им то, что оказалось почти столь же желанным. Следом за батальоном в Ланген прибыла инженерная рота с тяжелой техникой. Майор немедленно отправил ее на рытье окопов для двух групп и противотанкового рва на северо-восток от Лангена.

Скорее всего, ров они не успеют закончить, но видимого наличия даже частично подготовленного рва может оказаться достаточно, чтобы советы отказались от северного маршрута и прошли югом, как и хотел майор. Кроме того, саперы помогали роте «Д» в подготовке минного заграждения перед Лангеном. Если правильно распорядиться им перед боем, саперный взвод с тяжелой техникой мог оказаться полезнее танковой роты.

Группа «Янки» была развернута вдоль леса на юге от Лангена. При условии, что советы предпочтут пройти с юга, они окажутся перед левым флангом движущихся на юго-запад русских.

Севернее всех, у северной оконечности леса и высоты, размещался механизированный взвод. Его задачей было прикрыть мертвую зону обстрела танков и защитить группу от возможной атаки спешенной пехоты с правого фланга. Дальше находился «55-й» Улецки, расположенный между механизированным и 2-м танковым взводами. За 2-м взводом Бэннон расположил свой «66-й», а слева от него находился 3-й взвод. «31-й» Гаргера находился левее всех.

Во второй половине дня майор Джордан произвел некоторые перестановки в расположении батальона в свете новой информации. Две ITV, поддерживающие группу «Янки» сменили позицию. Они переместились на высоту 358. Майор счел, что с высоты ITV будут иметь лучший сектор обстрела. Поскольку офицер огневой поддержки батальона погиб, когда штабная группа подверглась атаке, майор Джордан заменил его лейтенантом Плессетом, офицером огневой поддержки группы «Янки». Как и в первом бою, Бэннону придется давать запросы на ведение артиллерийского огня через батальон. На этот раз, однако, все будет не так сложно. У советов было очень немного вариантов для движения, и по всем из них имелись огневые решения.

Батальон занял позиции и подготовился к бою к 18.00. Вскоре после этого серией зарядов начался мощный летний ливень. Небо почернело, на землю посыпались крупные капли дождя. Сначала он принес желанное облегчение. Однако через минут двадцать он стал помехой. Саперам, копавшим противотанковый ров и окопы для танков, пришлось вести борьбу с грязью. Утомительная постановка мин стала просто невозможна. Поспешно вырытые окопы солдат из механизированного взвода быстро наполнились водой, вынуждая солдат, если это было возможно, покинуть их и искать укрытия в БТР-ах.

Каждый, кто не должен был оставаться снаружи, искал укрытия в машинах. Пехотной роте в деревне, за исключением солдат, занимавшихся минами, повезло больше. Они могли занимать позиции в зданиях и оставаться сухими. К тому моменту, как последний заряд стих к 20.00, в батальоне не ощущалось никакой радости от смытой летней жары. Жалобы на жару сменились ворчанием по поводу холода, сырости и грязи.

Дождь дал один положительный эффект. Начавшись в конце дня, он охладил все, что не производило собственного тепла. Это увеличило эффективность тепловизионных прицелов.

Наступающие советские танки будут горячими, и будут хорошо различимы в тепловизорах на фоне холодной местности.

Пока саперы продолжали работу, пользуясь последними лучами света, батальон занял позиции и был готов, как никогда. Все, что оставалось делать, это ждать. Танкисты и пехота в городе и на высотах, разведчики, члены экипажей ITV, расчеты тяжелых минометов батальонной батареи и многочисленный штабной и обслуживающий персонал сидели и ждали.

Группа, как и остальная часть батальона, находилась в режиме частичной готовности. Разведчики, развернутые на пути любого возможного наступления советов, были в состоянии обеспечить, по крайней мере, пятиминутное предупреждение. Улецки в первые часы принял командование группой, пока Бэннон спал. Сначала Улецки было легко бодрствовать. Холодный и сырой воздух в сочетании с нервным напряжением держали его в готовности первый час, однако вскоре усталость и скука доконали его.

К 23.30 ему приходилось прилагать все силы, чтобы продолжать бодрствовать. Улецки переминался с ноги на ногу, встряхивался и снова опирался на борт башни каждые пять минут или около того. Однако он неизбежно уходил на мгновения, просыпаясь только тогда, когда его лоб ударялся в турельный пулемет М2.

Незадолго до полуночи он бросил эти попытки и разбудил наводчика, чтобы сменить его в командирской башенке. Заряжающий сменил механика-водителя. Когда Гвент был готов, Улецки сказал ему, что проверит позиции, разбудит командира и вернется, чтобы немного поспать.

Обходя позиции, начав с механизированного взвода, он оказался рад увидеть, что остальная часть группы оставалась в больше бдительности, чем он. В каждой точке его окликали. На позициях механизированного взвода он столкнулся с сержантом Полгаром, который, похоже, никогда не спал. Он всегда был в движении, проверяя что-то или кого-то. Улецки не знал, как ему это удавалось. Единственное, когда можно было понять, что он устал, это когда Полгар что-то говорил. Его южный акцент звучал немного более протяжно. Но если речь Полгара напоминала щелканье затвора «45-го», это было верным признаком того, что сержант находился на пределе.

У «66-го» Улецки заметил Бэннона, спавшего растянувшись на крыше башни танка. Глядя на Бэннона, расположившегося на маскировочной сети, Улецки сначала подумал не будить командира. Однако он слишком устал. Когда Бэннон проснулся и опомнился, Улецки ввел его в курс дел. Говорить было не о чем — никаких сообщений не поступало ни от батальона, ни от группы, так как режим радиомолчания вступил в силу.

Все было тихо.

Бэннон собирался сказать старпому вернуться в свой танк и немного отдохнуть, когда на Ланген и на восточный склон высоты, занятой группой «Янки» обрушился массированный артиллерийский огонь. Вспышки осветили небо. Штабы дивизии и бригады оказались правы. Советы шли через проход. Очень скоро они покажутся, если майор все правильно предугадал и нашел правильное решение.

Солдаты механизированного взвода занимали свои позиции, когда советская артиллерия ударила по восточному склону высоты в двухстах метрах от них. Вода в окопах давно испарилась, однако грязь никуда не делась. Везде, где люди соприкасались с землей, они перемазывалась грязью, остававшейся на коже.

Несмотря на неудобства и страх неизбежной атаки, они готовились к бою. Автоматчики проверяли магазины, ударяя ими о шлемы, чтобы убедиться, что они правильно снаряжены. Они заряжали оружие, передергивали затворы, снимали автоматы с предохранителей и направляли их в сторону возможного появления противника. Стрелки с подствольниками проверяли свои гранатометы и заряжали первые выстрелы. Пулеметчики проверяли патронные ленты, дабы те были чистыми, сухими и готовыми к применению. Операторы «Драконов» включали тепловизионные прицелы, проверяли системы и начинали осматривать местность в поисках целей.

Полгар обходил позиции, останавливаясь у каждого окопа и давая каждому солдату последние наставления. От командиров отделений он требовал повторить полученные приказы. Образ взводного, освещенного заревом разрывов снарядов, приседающего на корточки у окопов и спокойно дающего им указания, добавил уверенности тем, кто нервничал. Его уверенность и деловитость были заразительны. Взвод превращался в работоспособное оружие.

Танкисты также готовились к бою. Результат боя будет определяться ими. ITV и разведвзвод поддержат их противотанковыми ракетами «ТОУ», а пехота своими «Драконами». Каждый ствол на счету. Однако скорострельные 105-мм танковые орудия М68А1 будут основными фигурантами. На танки, способные выпускать восемь снарядов в минуту, в эту ночь придется восемь из десяти смертей. Танк и его экипаж существуют для одной цели — вести огонь из орудия. Все остальное становиться второстепенным. Заряжающие открывали створки отсека со снарядами, дабы убедиться, что снаряды размещены в том порядке, который они сочли нужным. Сегодня они будут сражаться с танками, поэтому ближе всего располагались вытянутые, словно иглы, оперенные бронебойные снаряды с отделяемым поддоном. Убедившись, что боеприпасы готовы, заряжающие закрывали створки и проверяли, чтобы полог башни был чист. В пылу сражения им будет ненужно натыкаться на загромождающее башню барахло. Стреляных гильз уже будет более чем достаточно.

Наводчики проверяли тепловизионные прицелы, регулировали контрастность и четкость изображения для получения наилучшего обзора. Они проверяли настройки баллистических вычислителей, чтобы убедиться, что системы управления огнем готовы и функционируют. Командиры танков занимали места в своих командирских башенках, глядя, как их экипажи готовятся к бою и, начав осматривать назначенные танкам сектора обстрела. Когда все было готово, они запрашивали своих подчиненных, пока те не отвечали. Когда оружие было готово, солдаты группы «Янки» занялись психологической подготовкой, которую можно было проводить только индивидуально. Большинство молились. Многие уже забыли, как это. Технологию было понять несоизмеримо проще, нежели некое божественное существо. Но война стала для них унизительным опытом, лишив большинство солдат группы этого самодовольного оправдания. Потрясшие их картины боя и вездесущая смерть поставили каждого лицом к лицу с самим собой, зачастую первый раз в жизни. Большинство поняли, что им чего-то не хватает, они ощущают пустоту. Они находили утешение в вере. В тени смерти, ожидании предстоящей атаки, эти простые и искренние молитвы стали завершение подготовки группы к бою.