Защитница. Киррана-1 - Любовь Черникова

– Что ты такое говоришь?!

– Защитник – мой по праву!

– Защитник ничей! А ты – дура, если так решила.

– Думаешь, если твоя мать отхватила себе Каррона, то и ты имеешь право

вставать мне поперек дороги? Да только это меня деревня выбрала. Да и куда уж тебе?

– многозначительно приподнятые брови намекали, что охотница недостаточно хороша

для Защитника, или же вообще не достаточно хороша. Конечно, с точки зрения

Глафиры.

– Одумайся!

– Ты забрала у меня Микора, – не унималась Глашка, – а теперь и Паситу хочешь

отнять?! Не выйдет! – она зашипела разъяренной кошкой, спускаясь по ступеням

навстречу. Красивое лицо зло кривилось, даже осанка стала угрожающей: – За это я

отняла у тебя пса. Не уймешься, я – продолжу!

Внезапно Кира успокоилась, ярость ушла. Все что осталось – это жалость к

потерявшейся девчонке.

– Послушай, Микор всегда мне был только другом. Не более. Если он на тебя и

не смотрел, так в том не моя вина. Сердцу не прикажешь. Пасите я тоже нужна по иной

причине. Поверь, я бы и рада не видеться с ним вовсе.

– Ты врешь! Мне все уже рассказали!

– Что хочешь, то и думай, – голос Киры звякнул металлом, – но если увижу тебя

рядом со своим двором, или кто о том мне расскажет, за косу проволоку через всю

деревню. Так и знай!

Кира повернулась и вышла на улицу, не обращая внимания на крики и угрозы

возмущенных баб. На глаза снова навернулись слёзы: «Прощай, Туман, ты был верным

другом...».

***

Пасита перелистнул страницу. Люто клонило в сон, как с ним частенько

случалось, если приходилось много заниматься теорией. Очередной зевок, чуть не

разорвал рот. Впрочем, два дня прошли не в пустую, ему все же кое-что удалось

обнаружить.

После праздника Киаланы он много времени посвятил медитации на берегу

Широкой. Близость воды способствовала укреплению энергетических потоков. Легче

продвигалось строительство новой структуры, которая позволила компенсировать

перекос баланса сил в сторону огненной половины. Теперь, после всех затраченных

усилий, он чувствовал себя вполне сносно. Все оставшееся время посвящал чтению и

переводу Книги Излома. Даже брал её с собой. Прояснение, наступающее после

медитации, способствовало лучшему пониманию информации. Среди прочего удалось

обнаружить упоминание о слиянии и взаимном усилении мощи Защитников за счет

объединения двух сфер силы в момент инициации.

Описание было весьма запутанным, и знаний Паситы недоставало, чтобы понять

все тонкости ритуала. Надо срочно везти книгу в Орден, уж дядя точно сможет во всем

разобраться, пока же стоит быть более осторожным. Не совсем ясно, что за слияние

сфер имеется ввиду, да ещё в глаза раз за разом бросалось какое-то предупреждение,

которое повторилось минимум трижды, но все что Пасита понял, сводилось к тому, что

следует правильно просчитывать коэффициенты потенциалов. И то что ритуал

возможно провести лишь однажды. Следовало уделить больше времени укреплению

новой структуры, прежде чем приступать к тренировкам с Кирой, вдруг он случайно

повлияет на её силу, запустив инициацию.

К вечеру третьего дня Пасита заскучал. Непрерывное штудирование набило

оскомину. Раздражало и двоякое толкование рун, да витиеватые выражения, в которых

было больше пустословия, чем смысла. Пасита устало отодвинул книгу в сторону и

потер покрасневшие глаза. Надо бы проветриться, пока не закипели мозги. И хвала

Керуну, что это лишь образное выражение не имеющее прямого отношения к его

состоянию. Сила вторые сутки вела себя смирно. Новая структура с двойными

компенсационным потоками оказалась удачной идеей.

Перед глазами встал образ Махаррона. Крючковатый нос, недовольно

кривящиеся губы, скрежещущий голос:

– Неплохо, тин Хорвейг, неплохо. Но можно было и лучше. Ваша основная

ошибка…

Пасита усмехнулся: «Вспомнится же!».

Одолел зов природы, и Защитник встал из-за стола.

Мордан уехал ещё накануне, Харилы тоже нигде не было видно. Младший тин

Шноббер вообще старался не попадаться на глаза лишний раз с тех пор, как упросил не

прогонять его вместе с братом. Так что в сенях и на дворе никто не встретился.

Внезапно одолела какая-то безотчётная тревога, и Пасита, поддавшись предчувствию,

вернулся в избу. Осмотрелся. Книга Излома лежала на столе, хотя он был уверен, что

поставил её обратно на полку. Может запамятовал?

Тревога не отпускала, а Пасита привык доверять своим ощущениям. Первый раз

за всё время он побоялся отставить книгу без присмотра. Опять же, тин Шнобберы

знают, что она представляет большую ценность. Вдруг Мордан подговорил брата её

уничтожить, чтобы отомстить за обиду?

Пасита внимательно, осмотрел горницу, проверил под столом и за занавеской,

что отделяла постель и закуток у печки от прочего пространства. Выглянул в сени, но и

там ничего подозрительно не обнаружил. Он вернулся в горницу и подошёл к

открытому окошку. И на дворе, похоже, никто не скрывался. А если так и было, то

теперь уже и след простыл. Защитник взял книгу и поместил в сумку, в которой носил её

с собой на берег. Пока будет держать при себе, а позже придумает куда её прятать.

***

Пайшан, большим черным пауком, распласталась в сенях под потолком у самой

притолоки. Затаила дыхание и, усилием воли, замедлила стук сердца до нескольких

ударов в минуту, когда Защитник осматривал сени. Хорошо бы он ушёл поскорее, долго

ей так не продержаться. Когда тот, наконец, вышел из дома, юная асс-хэпт, выждав ещё

некоторое время и убедившись, что он не вернется, глубоко вдохнула. Сердце

привычно отозвалось щемящей болью, возвращаясь к нормальному ритму.

Девушка тихо скользнула в комнату. На столе книги уже не было. На полке,

впрочем, тоже.

– Хайшшат вассор! – выругалась Пайшан сквозь зубы.

Похоже, Защитник забрал книгу с собой. Какая незадача! Глупая ослица, нужно

было взять её сразу, потом бы убедилась, что перед ней именно Книга Излома. Но она

же не воровка в конце-концов! А убивать кого бы то ни было в деревне Райхо настрого

запретил. От Райхо Справедливого Хэпт-тана Пятнадцатаго клана сагалийских ассасинов

не скрыться. За ослушание последует неминуемое суровое наказание. Да такое, что

можно будет ни раз пожалеть, умирая, что не приняла легкую смерть от меча или