Потоп (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

Они заняли позицию между рекой Ворсклой с прилегающим озером, за которыми сразу начинался достаточно представительный лес, и лесистыми холмами на юге. Весь просвет около чуть за километр. Что позволило тут поставить пехоту в линию по четыре шеренги, выведя в тыл по полку с каждой дивизии — в резерв. А то — мало ли? Ну и перед пехотой вырыли небольшие шанцы — по пояс высотой, с небольшим рвом в паре метром перед ними, откуда землю и брали. Чтобы не мешал стрелять, снижал урон от вражеского огня и сбивал порыв натиска.

В центре находилось еще одное озеро. Но чуть впереди. Оно скрадывало около двухсот метров фронта. Именно там, за ним, соорудив два люнета, в которых и разместилась полевая артиллерия дивизий.

Чисто символическая кавалерия же расположилась в тылу — за пушками. То есть, на виду у неприятеля, прекрасно ее видевшего через озеро.

А те самые шесть полков башкир и калмыков, что привел царевич, поставили в южном лесу. Да так, чтобы они не отсвечивали и не наблюдались неприятелем. Выдвинув к опушке только наблюдателей для принятия приказов…

Наконец началось.

Татарская конница по своему обыкновению пару раз имитировала атаку, выманивая русских всадников. Но те вообще никак не реагировали. Строго говоря вообще никто не реагировал. А приближаться слишком близком к пушкам татары не спешили.

Никто не стрелял.

Никто даже не пошевелился.

Просто татары конной лавой сблизились метров на восемьсот и отворачивали. Оба раза.

В третий раз в атаку пошла пехота, построившись колоннами.

Царевич аж глаза протер.

Линейная тактика же на дворе. А тут — колонны. Но видимо кто-то вдумчиво изучал битву при Нарве. Или низкая выучка имеющейся пехоты просто не позволяла ее применять правильно. В колоннах-то скучено идти проще даже пехотинцам, не имеющим крепкой строевой подготовки. И психологически проще.

И хорошо пошли, грамотно.

Прижавшись к реке и лесу, чтобы быть подальше от пушек.

Эшелонами.

Алексей скосился на Бориса. Тот кивнул.

И два полка улан демонстративно отправились на юг — к лесу. Явно демонстрируя обходной маневр.

Два полка конных копейщиков. Да, на хороших лошадях. Да, в полукирасах и стальных шлемах. Но их тысяча. Всего тысяча. На фоне многократно превосходящей их вражеской конницы — ничтожно мало.

Впрочем, на этот маневр отреагировали.

И пара тысяч панцирной конницы в сопровождении такого же контингента татар также демонстративно устремились на юг — дабы принять гостей. Явно планируя избежать лобовой атаки и, пользуясь численным превосходством, навязать собачью свалку. В которой и изрубить.

Вражеская пехота меж тем приближалась.

Полтора километра.

Километр.

Восемьсот шагов.

Семьсот.

И, наконец, неприятель вошел в зоне поражения дальней картечи 3,5-дюймовых пушек. Почти сразу батареи окутались дымами. Отправляя свои гостинцы в эти жирные цели.

Предельная дистанция.

Большое рассеивание.

Но крупные колонны цель не маленькая. Так что большая часть «осыпи» попадало куда надо. Собирая кровавую жатву.

Еще залп.

Еще.

И вот получилось перейти на среднюю картечь. После залпа которой первые колонны не выдержали и побежали. Но их размен позволил последующим продвинуться дальше — ближе к позициям в полном порядке.

Царевич в отличие от Шереметева наблюдал за станом неприятеля. В том, что удастся отразить этот натиск — он не сомневался. Но это все было так странно.

Вот и наблюдал, пытаясь разгадать замысел неприятеля. Поэтому он первым увидел, как от группы всадников ставки отделились гонцы.

— Сейчас что-то будет, — буркнул он Борису Петровичу.

Тот тоже устремил взгляд на расположение противника и грязно выругался. Вся масса вражеской конницы приходила в движение.

— За вагенбург! Немедленно за вагенбург! — крикнул царевич.

Опыт сотен, если не тысяч военно-штабных игр просто кричал о подобном решении. Они с Шереметевым перестраховались. И в полусотне шагов от шанцев поставили обозные повозки. Скрепив их и убрав дуги с тентами. Из-за чего со стороны неприятеля казалось, что таким образом русские прикрывают свои тылы от внезапного обхода.

— И вот те дыры надо закрыть! Скорее!

Шереметев не возражал.

И начал отдавать приказы.

Главное теперь успеть…

— Уходить надо, — шепнул Шереметев.

— Мы еще не проиграли.

— Если прорвутся — нам конец.

— Мы еще не проиграли, — с нажимом произнес Алексей.

И с сотней лейб-кирасир личной охраны выдвинулся на южный люнет. Там просвет до леса был больше. Поэтому вероятность прорыва выше.

Артиллерийская прислуга спешно выкатывала свои повозки. Какие могла. Перекатывала ими возможную зону прорыва в люнеты. Чтобы в тыл к пушкарям не прорвались. Туда же устремились и по резервному полку мушкетеров. Остальные пехота же, равно как и карабинеры, отходили за вагенбург, идущий сплошной линией — от реки до леса. Через специально оставленные проходы из развернутых фургонов. Которые за собой они и закрывали, смыкая цепь.

Шереметев несколько секунд колебался. Но что-то решив для себя направился на левый люнет. Чтобы возглавить оборону уже там. Отходить, бросив царевича он не решился. Царь бы ему это не простил…

Из-за всей этой «движухи» на полторы минуты прекратился артиллерийский огонь. Облегчив движение неприятельской пехоты.

Наконец прозвучал новый залп.

Еще в пехоту, которая почти достигла шанцев.

Дальней картечью. Которая вошла в бок колонны словно лом в свежее говно. С чавкающим звуком. Крупные мини-ядра пробивали по несколько человек за раз. И на такой дистанции летели весьма кучно.

От чего колонна остановилась и заволновалась.

Шоковый урон.

Слишком большой.

Слишком деморализующий.

Еще залп.

Уже в следующую колонну.

Похуже вошло. Но тоже убедительно.

И вот — в зону поражения вошла конница противника.

Залп.

Ближней картечью.

В эту набегающую лаву. Они шли очень широким и глубоким фронтом, занимая собой все пространство от пехоты до люнетов. Так что рассеивание не имело значения. Главное — чем больше поражающих элементов, тем лучше. Чтобы хоть как-то зацепить побольше.

Вон — посыпались.

Еще залп.

Но первые всадники уже форсировали шанцы.

Раздался первый залп с вагенбурга.

Четыре секунды спустя — еще.

Но и они не сумели остановить натиск. Всадники как зайчики форсировали это препятствие. Кто-то ломался ноги лошадям. Кто-то вылетал из седла. Однако основная масса — справлялась.

Пара минут и все пространство между шанцев и повозок оказалось заполнено вражеской конницей. И стрельба…

Много стрельбы.

Со всех сторон.

Каждый из люнетов обороняло по полку мушкетеров. Бившие на пределе своей скорострельности. И не залпами, а по готовности.

С вагенбурга тоже били пулями, но уже залпами.

Неприятель отвечал.

Кто из лука, кто из пистолетов, а у кого и у самого был карабин. Но так получилось, что в центральной части позиции всадники оказались под перекрестным огнем совершенно чудовищной интенсивности. По меркам этого времени. Да и на флангах получалось не сильно лучше.

И задор, вызванный прорывом, стремительно испарялся.

Улетучивался буквально на глазах.

Всадники пытались растащить повозки. Но безрезультатно. Только в одном месте это удалось. Да и то — мушкетеры почти сразу вернули все взад.

И тут подошла вражеская пехота.