Есть что скрывать - Элизабет Джордж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На нем были даже дизайнерские солнцезащитные очки, которые он снял, войдя в квартиру.
– С утра за работу, – сказала Барбара.
– Так легче. Я склонен отвлекаться, и сейчас мне это нужно больше всего. Что-нибудь раскопали? – Он сунул очки в карман рубашки.
– Адаку Обиака.
– Имя, которое Тео дали при рождении. Это не секрет.
– Иногда она его использовала. Африканский наряд, с головы до ног. Полный комплект. Группа, в которой Тео работала в Эмпресс-стейт-билдинг, об этом не знала, так что она не была их агентом под прикрытием. Действовала самостоятельно. Не знаете почему?
Карвер прошел в гостиную и сел за обеденный стол. Барбара последовала за ним. Мужчина посмотрел на балкон с полкой аккуратно подстриженных деревьев бонсай.
– Она официально вернула себе это имя? – спросил он, и по его тону – он безуспешно пытался изобразить безразличие – Барбара поняла, что ответ для него очень важен. Это не просто очередной факт, касающийся его бывшей жены.
– Мы еще не проверяли. Может, использовала его, только когда приходила в «Дом орхидей», для маскировки. Но ее сестра сказала нашему сотруднику, что Тео «превратилась в африканку». Думаю, имя имело к этому какое-то отношение.
– Что такое «Дом орхидей»? Я о нем не знаю.
– Группа, дающая убежище девочкам, которые подвергаются опасности женского обрезания. Тео – под именем Адаку – была там волонтером. На первый взгляд это никак не связано с ее работой, но исключать ничего нельзя.
Карвер немного помолчал, словно обдумывая услышанное. Наконец произнес:
– Это логично, что она была там волонтером. – Похоже, он правильно понял выражение лица Барбары, поскольку продолжил: – Полагаю, вы уже знаете, что она сама прошла через это.
– По результатам вскрытия.
– Да. Конечно. Вскрытие обязательно. – Росс умолк. На лбу у него выступил пот – впрочем, как и у Барбары. Она встала, включила почти бесполезный вентилятор и вернулась за стол. – Она рассказала мне об этом много лет назад, когда я захотел секса. Мы были подростками, со всеми этими гормонами – ну, вы понимаете… Я уговаривал ее заняться сексом, не зная, в чем дело. Давил на нее, пока она не призналась.
– А когда она вам рассказала?..
Он вздохнул.
– Вы спрашиваете, что я чувствовал, что делал, что случилось потом? Мне было девятнадцать, сержант. Я был похотлив как дьявол, и я хотел ее. Я даже не знал, что такое обрезание. Я был весь такой: «Да-да, мы разберемся, но я умираю как тебя хочу, так что давай займемся этим». Потом, конечно, я узнал, что значили ее слова об обрезании.
– Как вы отреагировали?
– Для меня это не имело значения, и я постарался, чтобы она поняла. Я не позволю, чтобы это имело значение. Я был осторожен, и ей не было больно. Так продолжалось несколько лет, и мы делали вид, что всё в порядке. Потом мы поженились, продолжая притворяться. А потом я не выдержал. Я знал, что она делает это механически, ради меня, но сама не получает удовольствия. Да и как она могла?
– Может, близости ей было достаточно? Я имею в виду, интимных отношений между вами?
– А вам было бы достаточно? – взорвался Росс. Но тут же извинился: – Простите. Я не должен был этого говорить. Понимаете, я начал бояться секса. У меня появилось ощущение, что я просто использую ее, чтобы получить то, что мне нужно. Механически. Все это начинало казаться бесчеловечным, и я чувствовал себя подонком. Просто не мог продолжать.
– Но расстаться захотела она?
– Да. Именно так.
– Когда я приходила к вам, вы сказали, что она бросила вас, потому что вы слишком сильно ее любили. Что вы имели в виду?
– Я хотел что-то сделать, чтобы она могла… не знаю… получать удовольствие.
– Сексуальное удовольствие.
– Верно. Поэтому я начал искать выход. Хоть какой-нибудь. Я даже не знал, что ищу. Но когда нашел…
– Что именно?
– Пластическая хирургия для восстановления того, что отрезали. Я рассказал ей об этом. Нашел специалиста. Но Тео не захотела. Даже не записалась на обследование. То есть просто посмотреть, что можно сделать. А может, ничего нельзя – такой вариант тоже не исключен… Но это был шанс, понимаете? Я продолжал настаивать. Никак не мог успокоиться. Говорил только об одном: «Я хочу, чтобы ты что-нибудь чувствовала. Я хочу, чтобы ты меня хотела. Я хочу, чтобы ты хотела секса, полового акта». В конце концов ей это надоело.
Барбара кивнула, но кое-что привлекло ее внимание.
– Обследование?
Она принесла свою сумку, которую оставила на стуле, достала оттуда дневник Тео Бонтемпи и открыла на нужной странице. 24 июля. Потом повернулась к Карверу и показала ему дневник. Он окинул взглядом страницу, потом посмотрел на Барбару.
– Думаете, она к кому-то обращалась? Думаете, она ходила на осмотр перед операцией?
– Она связалась с вами. Хотела поговорить. Что еще можно было с вами обсуждать?
– Не знаю. Единственное, что могу сказать, – она хотела поговорить лично.
– Хорошие новости? Плохие?
– Она не говорила. – Его взгляд снова стал рассеянным, словно он соединял разрозненные фрагменты информации. Барбара ждала. Он думал. Наконец произнес: – Я мог бы… Вода здесь есть?
Барбара пошла к холодильнику, принесла открытую бутылку газированной воды и налила ему стакан. Вода давно выдохлась, но Карвер взял стакан и выпил залпом. Его взгляд был прикован к комоду. Затем он встал и подошел к нему.
– А где скульптуры? Ведь коллекцию не украли, правда? Тео… она… у нее была коллекция африканских скульптур.
– Их забрали следователи. На экспертизу.
Карвер повернулся к ней.
– Ее ударили одной из фигурок?
– Не знаю. Мы ждем результаты.
Он умолк и задумался. Потом сказал, обращаясь скорее к себе, чем к ней:
– Да. Они довольно тяжелые. Думаю, их можно было использовать как оружие.
И, словно иллюстрируя слова Карвера, дверь в квартиру открылась. На пороге стояла стройная чернокожая девушка в стильной одежде: белая блузка в полоску, синие укороченные брюки, открывавшие изящные лодыжки, и красные туфли на шпильках, таких тонких, что ими можно выколоть глаз. Очень хорошенькая.
– Меня впустил консьерж, – бодро сказала она. – Я подумала, что могу помочь.
– Помочь с чем? – спросил Росс Карвер, затем повернулся к Барбаре: – Это Розальба, сестра Тео.
Мейвилл-Эстейт Долстон Северо-восток Лондона– Тани, что случилось? Где ты? Почему вчера ты не привел ко мне Сими?
– Мама узнала, что я ей сказал. Никакой инициации, просто обрезание. Она не захотела мне верить и убежала. Прямо к маме.
– Но почему Сими тебе не поверила? Она
