На крутом перевале (сборник) - Марин Ионице

Прошло уже больше недели с тех пор, как он попал в госпиталь, но доктор Миза считает, что ему придется пробыть здесь самое малое еще месяц. Нога у Стойкицэ больше не болит, только зудит под гипсом. Ему скучно лежать одному. Вчера еще у него был сосед подполковник Дордя, старше его по возрасту, тоже из горных стрелков. Ему сделали операцию по поводу язвы желудка, но он не выдержал госпитального затворничества и выписался раньше срока. Подполковник Дордя был на фронте, в Трансильвании и Чехословакии. Стойкицэ с восхищением слушал его рассказы о глубоких рейдах через горные хребты, о стремительных ударах по вражеской обороне, тылам гитлеровцев, о нападениях на их штабы.

— Зачем нам война? — говорил Дордя. — Мы знаем, чего она стоит. Это кровь, слезы, горе…

Стойкицэ устал читать. Он лежит и смотрит в окно, прислушивается к шагам, доносящимся из коридора. Скоро ли придет Марьяна? У нее походка легкая, она как будто сначала носком ощупывает землю, а потом опускается на пятку. Так в гору поднимаются. У него на тумбочке в ваза стоит веточка расцветшей липы — Марьяна принесла ее в прошлый раз. В их городке, приютившемся в долине, липа зацветает позже.

Утром у Стойкицэ был капитан Нетя — его командир роты — и несколько солдат из его взвода, с которыми он шел тогда через перевал. Был и капрал Иордаке. С ним Стойкицэ провел долгие как вечность двенадцать часов над пропастью. Иордаке принес несколько еловых веток, наполнивших палату запахом смолы, и еще передал записку, которую подписали все солдаты его взвода: «Взаимопомощь, упорство и дерзость, смелость и выдержка — главное оружие горных стрелков!» Эти слова он десятки раз повторял солдатам, но по-настоящему только теперь они поняли их смысл.

«Видимо, таков уж закон жизни, — думал Стойкицэ, глядя в окно. — Прав Дордя: чтобы понять простую истину, нужно пройти через столько испытаний, страданий, принести столько жертв…»

— Тяжело добыл ты этот опыт, но, вот увидишь, он тебе не раз еще пригодится. Особенно если учесть, что у тебя только второй набор солдат. Ты еще в самом начале пути! — сказал ему Нетя, прощаясь.

Капитан спокойно воспринял выговор начальства за то, что не смог предотвратить несчастный случай. Ободрил подчиненного.

Несчастный случай? Да, конечно. Но здесь, на госпитальной койке, Стойкицэ неотступно преследовала одна мысль, которая заставляла его еще и еще раз возвращаться к тому, что привело к несчастному случаю.

Это были самые крупные учения, в которых ему приходилось до сих пор участвовать. Перед ним была поставлена ответственная боевая задача, а он был самым молодым офицером в части. Такое доверие польстило Стойкицэ, вызвало стремление во что бы то ни стало оправдать его. Но ни энтузиазма молодости, ни точного знания того, что ему необходимо было делать, оказалось далеко не достаточно. Он поторопился, не продумал как следует каждый свой шаг. И все потому — теперь это было ему совершенно ясно, — что многие как будто сомневались, справится ли он со своей задачей в горах. И вот, чтобы доказать, доказать им всем, а главное — самому себе, что он все может, он и пошел на этот неоправданный риск.

Сама того не сознавая, Марьяна первая заронила в его душу сомнение. В последний вечер перед учениями — она знала лишь, что он на некоторое время уезжает в горы, — Марьяна вдруг встревожилась. Дежурный оператор, который сменял ее на пульте управления электростанции, опоздал, и Стойкицэ прождал ее целый час. В их распоряжении оставалось меньше получаса. Марьяна сидела молча, охваченная тревогой, съежившись под наброшенной на плечи шинелью. Она выросла здесь, в этом городке на опушке леса, знала все тропинки в горах. Стойкицэ не понимал, чем вызвана ее тревога.

— Я знаю, ты любишь горы, но ты должен и остерегаться их! — предупреждала она.

— Так о женщинах говорят, — усмехнулся Стойкицэ, демонстрируя свой «опыт» в сердечных делах.

— Это ты о чем? — встрепенулась Марьяна, сбрасывая с плеч шинель.

— Но ведь говорят; опасайся именно той женщины, которую любишь. Перед ней ты беззащитен…

— Вот, значит, какое у тебя представление о любви! — Она рассердилась и замолчала.

Когда он поцеловал ее, прощаясь, Марьяна мягко отстранилась и быстро ушла, даже не оглянувшись. У него в душе зародилось какое-то смутное беспокойство, но он постарался погасить его: что он, новичок, что ли? Горы его не остановят.

Они были еще на исходной позиции, на опушке леса у подножия гор, когда к Стойкицэ подошел старший сержант Нату.

— Вы, лейтенант, положитесь на жителей гор, — шепнул он ему. — Для них горы — дом родной.

Сейчас, после всего случившегося, Стойкицэ понимает: Нату правильно сказал, но тогда…

Со вчерашнего вечера издалека слева доносилась ожесточенная артиллерийская дуэль: там начался «бой» за ущелье, которое пересекало горный хребет. До них доходил только глухой рокот, да земля порой как будто вздымалась, потом успокаивалась в зависимости от хода «боя». Ни рева танков, ни стрекота пулеметов и автоматов не было слышно.

Отсюда они не могли следить за тем, как разворачиваются события, но было ясно: «Горе» пока не удается углубиться в ущелье. К вечеру шум «боя» стих. Солдаты поднялись из окопов, прислушиваясь, ловя каждый звук, доносимый ветром. Стойкицэ был тогда на командном пункте «Хвои-2», и полученное там сообщение только подтвердило их выводы: механизированное соединение, которое пыталось овладеть ущельем, не сумело прорвать оборону «противника». Теперь в дело должны были вступить горные стрелки. Капитан Нетя, командир «Хвои-2», обратился к солдатам:

— Недаром нас зовут орлами Карпат. Нас ждут горы!

Стойкицэ долго всматривался в возвышавшиеся впереди хребты. Их оборонял «противник», и только некошеная поляна да редкая рощица разделяли его позиции и позиции горных стрелков. Он целый день изучал «противника» в бинокль. Лес поднимался вверх далеко по склону. За ним вздымались каменные громады. Там должны были действовать горные стрелки. Надо было найти способ проникнуть в тыл «противнику».

Передний край обороны «противника» проходил по опушке леса. Но в течение дня наблюдатели заметили лишь нескольких солдат, пробиравшихся под прикрытием елей, пулеметный расчет, который оборудовал огневую позицию в кустарнике, и связного. Ельник старый, густой, в нем царит сумрак, который не рассеивают даже лучи полуденного солнца. Позиции «противника», прикрывающего вход в ущелье, выгодны для обороны, хорошо укреплены и замаскированы. Трудно будет через них просочиться. Но это и есть задача горных стрелков: проникнуть как можно глубже в тыл обороняющимся по труднодоступным хребтам, овладеть перевалом и обрушиться на «противника» сверху.

Когда стемнело, Нетю вызвал к себе командир «Ели» майор Рукэряну. Рота получила задачу преодолеть горный хребет, сбросить «противника» с перевала и стремительной атакой с тыла опрокинуть его оборону у выхода из ущелья. Решающая атака была назначена через сутки, на рассвете.

Поздно ночью, когда взошла луна, разведывательные дозоры от каждого взвода покинули свои позиции и по-пластунски двинулись в трех направлениях. Подразделения в течение дня оставались на исходной позиции, готовясь к предстоящим действиям, намечая путь следования через расположение «противника».

Все подразделения «Ели» должны были, обходя ущелье, пройти десять — двенадцать километров, а затем, перевалив через хребет, сосредоточиться у выхода из ущелья. Задача была сложной: только обходный маневр мог обеспечить внезапность и стремительность удара горных стрелков. Но как его совершить? Разведдозоры, правда, просочились через расположение «противника», но одно дело несколько человек, а другое — подразделения с оружием и боеприпасами, вьючными лошадьми, горными орудиями и минометами.

На рассвете Нетя со своими командирами взводов выдвинулся на опушку и провел рекогносцировку. Впереди овраг. По нему продвигается разведывательный дозор. Там пока тихо и темно. Солнце еще не пробилось сквозь кроны. Поляна перед позициями искрится от множества нагруженных росой травинок. В кустарнике у входа в овраг несколько солдат «противника» спешно отрывают окопы. Надо искать новое место прохода.

Офицеры с биноклями ведут наблюдение. Они не один час в засаде, оцепенели от неподвижности, но не обнаружили у «противника» ни малейшего движения.

К обеду разведдозор «Светлячок» доложил Нете, что вышел к долине, обозначенной на его карте. Долина — глубокая и узкая — как раз подходила для скрытного проникновения «Хвои-2» к вершине. Нетя приказал дозору продолжить путь и обозначать вехами тропинку по дну долины.

Взвод Стойкицэ должен был идти первым.

— Долина отличная, но как к ней выйти? — озабоченно спросил капитан.