На крутом перевале (сборник) - Марин Ионице

— Где вы? — встревожился он.

— Здесь, товарищ лейтенант, — послышались голоса.

Стойкицэ попросил Иордаке развернуть плащ-палатку, достал карту и компас. Спускаясь по склону, пробираясь по лесу, ища защиты от грозы и потопа, они отклонились ох маршрута. Но почему все же не отвечают по рации? Стойкицэ выполз из-под ели и огляделся. Гроза бушевала теперь ниже, дождь стихал, ночь начала светлеть. Но в овраге все еще было темно. Стойкицэ понял, что они находятся в котловине, поэтому волны его рации не пробиваются.

— Надо выбираться наверх, — решил он.

Снова начали карабкаться по крутому скользкому склону. Солдаты соорудили что-то вроде носилок и по очереди несли лейтенанта. Полчаса они упорно пробивались на дорогу, ведущую к ущелью. Почти все выбились из сил, поэтому, когда сделали привал, бойцы повалились на землю как подкошенные. Стойкицэ еще раз попытался установить связь, но слышался только шорох и треск разрядов. Наконец вызов Нети пробился, хотя слов разобрать было невозможно. Командир роты искал его во взбудораженном эфире.

В направлении ущелья все стихло. Стойкицэ вдруг четко услышал позывные «Светлячка». Дозор быстро продвигался к высоте 1802. Стойкицэ приказал ему как можно быстрее добраться до скалы, господствующей над ущельем, и выбрать наиболее подходящее место для подъема. Если бы он не лежал на носилках! На рассвете они во что бы то ни стало должны быть в районе ущелья. Вот о чем он все время думал.

— Что-нибудь изменилось, товарищ капитан? — спросил он Нетю.

— Ничего, — буркнул Нетя. — Я приказал: держи связь со мной.

Стойкицэ так и не решился доложить, что его несут на носилках. Распухшую ступню он уже не чувствовал, зато малейшее движение отзывалось острой болью до самой поясницы.

Солдаты, слышавшие его разговор с командиром роты, начали сами готовиться в путь. Всем было ясно: они не могли ни вернуться назад, ни оставаться на месте, но и идти вперед без своего командира они тоже не могли. По сигналу Иордаке двое взялись за носилки.

— Еще тяжелее будет, когда выйдем из леса, — покачал головой капрал.

И так, неся Стойкицэ на носилках, солдаты цепочкой двинулись к ущелью. Через час чащоба осталась позади. Ели теперь стояли редко, и только поваленные бурей деревья затрудняли движение. На омытом дождем небе появились далекие, слабо мерцающие звезды. Холодный и чистый воздух был насыщен запахами смолы и сырой лесной почвы. Только долины, где, возможно, еще продолжала бушевать буря и лить дождь, оставались скрытыми в плотной мгле. Вокруг же них и особенно в стороне гор, где было ущелье, ночь сделалась прозрачной. Зато стало холодно. Солдаты согревались в ходьбе, от них валил пар.

Стойкицэ чувствовал, что нога его становится тяжелой, словно гиря. Его переполняли горечь и досада. Впервые ему поставлена ответственнейшая задача: взвод на рассвете должен подать сигнал для начала атаки горных стрелков, а он вот стал для всех обузой…

— Я не мог допустить, чтобы солдаты почувствовали эту обузу, — объяснял он потом Нете.

— И тогда ты решил броситься вперед на одной ноге?

— Времени было в обрез, я хотел вселить в них уверенность, приободрить…

— В этом-то все и дело. Ты боялся, что без тебя они не достигнут скалы?

— Мне ведь нужно было быть там на рассвете во что бы то ни стало!..

После ухода капитана он остался лежать, устремив взгляд в окно, расстроенный тем, что Нетя его не понял, а он не смог ему всего объяснить. Но почему же не понял? Нетя понял главное. А вот ему, Стойкицэ, пришлось пережить и эту страшную бурю в горах, и досадный несчастный случай, и тяжкое чувство беспомощности, когда солдаты несли его на носилках, и этот подъем по отвесной скале, промучиться столько дней в горьких и беспощадных мыслях, чтобы понять одну простую истину, закон действий горных стрелков. Непредвиденные ситуации в горах могут возникнуть в любой момент. Люди не сумеют преодолеть горы, если между ними не будет прочной дружбы, самой тесной и надежной поддержки, если каждый не будет безгранично доверять своим товарищам. Разве он не знал этого раньше? Знал. Но, попав в сложную ситуацию, все же нарушил этот закон, переоценил свои силы, потянул на себя, как говорят актеры. Вот и получается: мало знать, главное — понять, почувствовать, пережить.

4

— Хотел показать свою храбрость, — упрекнула его Марьяна, — бросился в пропасть с закрытыми глазами.

Нет, и ее он не мог убедить в том, что это был не необдуманный, слепой шаг. Стойкицэ действовал не под влиянием импульса, не инстинктивно, не в состоянии отчаяния. В таких ситуациях о смелости можно говорить только в том случае, если действие освещено разумом. Для истинной смелости характерно не пренебрежение опасностью, а сознательный вызов ей. Когда зверь яростно бросается вперед, чтобы найти выход из тупика, не считаясь со смертью или пренебрегая ею, — это не смелость. Только человек может трезво воспринять возможность смерти, если этого с абсолютной необходимостью требует обстановка. Именно свет сознания дает ему возможность выбора, возможность действовать и принять неизбежность наивысшего риска. Именно сознание помогает ему выйти победителем из самых тяжелых, часто непредсказуемых ситуаций. Одно только предчувствие опасности не порождает смелости, но ее сознательное преодоление — почти всегда.

Зато Марьяна женским чутьем сразу открыла другую истину, которую он признал, только пережив несчастный случай, а именно: в горах ты должен полагаться в первую очередь на скрытые силы человеческой души, на сплоченность людей, на взаимопомощь твоих боевых друзей. Так ему сказал и Нату, исходя из своего богатого жизненного опыта, выразив эту истину простыми словами: «Полагайтесь на жителей гор!»

Стекло глухо звякнуло. Он вздрогнул. Привлеченная живой игрой отражаемых стеклом лучей, какая-то букашка устремилась в их фокус. Шаги в коридоре стали реже. Значит, первая волна посетителей схлынула. Марьяна задерживалась. Тогда он поднялся, доковылял на одном костыле до двери и закрыл ее, чтобы ничто не отвлекало его от воспоминаний…

К рассвету, изнуренные, почти ползком они добрались до подножия высоты 1802. Расположились в тени под елями. Так они могли наблюдать за высотой, не обнаруживая себя. Солдаты отдыхали, пристроившись на ранцах. Пену, который шел замыкающим, пересчитывал их, чтобы удостовериться, что никто не отстал. Стойкицэ сидел, прислонившись к стволу раскидистой ели. Стопа онемела. Его бил озноб.

Ночь стала прозрачной и холодной, как всегда бывает после дождя. Впереди — господствующая над ущельем, до половины поросшая лесом, а потом голая скалистая высота 1802. Петя с двумя взводами должен обойти лес и обрушиться на «противника» с тыла. Его взвод должен закрепиться на скалистом выступе высоты 1802, воспрепятствовать огнем любому передвижению «противника» по шоссе, проходящему по долине. Вот тогда главными силами начнет атаку «Ель», завязав бои с резервами «противника», которые будут пытаться прийти на помощь зажатым в долине подразделениям.

Солдатам нужен был отдых, чтобы восстановить силы для боя, но взвод отставал от графика на два часа, которые потерял во время бури, продвигаясь по лесу Балинг. Сам он не мог самостоятельно передвигаться, а скалистый выступ высоты 1802 был еще далеко. Кроме того, утренний холод пронизывал до костей, надо было двигаться, чтобы не замерзнуть.

Стойкицэ установил связь со «Светлячком». Разведдозор преодолел лес и вышел уже к основанию скалистого выступа.

— Ну как скала? — с тревогой спросил Стойкицэ.

— Совершенно отвесная. Как стена!

— А «противник»?

— Только редкие посты в лесу. Обозначили маршрут в обход их.

— Пусть двое из дозора ожидают нас на опушке, — приказал Стойкицэ.

Он связался с «Хвоей-2». Нетя только что вывел роту из леса Балинт. Солдаты изнурены маршем. Лошади с оружием и боеприпасами еще в часе пути от них. Роте предстоит спуск в ущелье, но времени у них достаточно.

— Следующий сеанс связи, — закончил Нетя, — после выхода на исходный рубеж.

Взвод Стойкицэ выступил под прикрытием быстро редеющей темноты. На опушке леса, покрывавшего подножие высоты 1802, их ждали связные от «Светлячка». Иордаке пошел с ними впереди. Следом солдаты несли Стойкицэ на носилках. Замыкающим по-прежнему был Пену. Стойкицэ вдруг охватила тревога: если посты «противника» их обнаружат, тогда все их сверхчеловеческие усилия будут напрасными. Осторожность!

Он приподнялся на носилках и, затаив дыхание, прислушивался, вглядывался в темноту. Солдаты шли крадучись, словно тени. Не слышно было даже треска сухих веток под ногами. Но вдруг кто-то поскользнулся — глухой удар о землю прозвучал для Стойкицэ словно удар в барабан у самого уха. Солдаты по сигналу замерли и стояли так несколько минут, пока не убедились, что «противник» их не обнаружил.