Испытание чувств - Джуди Джилл

Мэгги развернулась и бросилась прочь, оставив на берегу свои туфли, сумку и Джона с разинутым ртом.

Она не успела пробежать и половины расстояния до машины, как он схватил ее за талию одной рукой, перекинул через плечо и, не произнося ни слова, отнес обратно на одеяло под ивой. Там он положил ее на спину, встал на колени над ней и, прижав одной рукой ее плечо к земле, другую положил ей на колено, чтобы она не могла вырваться.

— Ты плачешь? — проговорил он, не веря своим глазам. — Ты же никогда не плачешь, Мэгги.

— Я знаю, — Мэгги изо всех сил старалась взять себя в руки. Она услышала, как он прошептал «черт возьми», притягивая ее к себе, прижимая ее лицо к своему плечу. Слезы жгли ее щеки, его рубашка в том месте, где ее лицо прижималась к его плечу, стала мокрой, ее плечи вздрагивали.

— Пожалуйста, ну, пожалуйста, не плачь, — извиняющимся голосом говорил Джон, — Мэгги, любимая, я не могу смотреть, как ты плачешь.

Она откинула голову назад, ее залитое слезами лицо было покрыто красными пятнами, но глаза ее сверкали как изумруды — блестевшие слезинки только оттеняли их блеск.

— Я не могу, не могу не плакать! — Она протянула свои длинные тонкие прекрасные пальцы, они коснулись его лица — ласково, любовно. — Я даже не знаю, смогу ли я вообще когда-нибудь перестать. Я плачу по тому маленькому мальчику, который не помнил своего отца. По мальчику, которого отвела к врачу школьная учительница, потому что его мать не могла это сделать, а отчим — не хотел. Я плачу по ребенку, который боялся собак и которого все время пугали собаками, по ребенку, которого преступный и грязный тип заставлял участвовать в своих преступных и грязных делах. Я плачу по подростку, который пришел к моему деду, чтобы тот помог его матери, а ему предложили спасение только для него одного. Я плачу по молодому человеку, которому пришлось хоронить останки своей матери в одиночестве, но больше всего я плачу по взрослому мужчине, который не понимает, что он должен плакать по себе.

— Я плакал, Мэгги.

— По своей матери. — Не вставая с колен, она отодвинулась назад, вытянув руку перед собой, чтобы оттолкнуть его, если он захочет приблизиться к ней. — По Лауре. Как ты и должен был. Но не по себе, Джон. Не по тому мальчику, который рос так же, как и ты — одиноким и забитым, по мальчику, который до сих пор, где-то глубоко внутри, сам ненавидит себя за то, что он делал то, что его заставляли делать. Который винит себя в смерти своей матери и, возможно, жены. Я плачу по той жизни, которую он мог бы прожить, которую он должен был прожить и никогда не сможет, потому что его лишили любви, заставили бояться ее, сомневаться в ней и избегать ее.

Мэгги вытерла лицо ладонью.

— А еще плачу по себе, Джон, — сказала она. — Потому что я люблю тебя, потому что я хочу тебя, потому что должна отказаться от того будущего, которое ты только что предложил мне, от будущего, которое ты предложил нашим дочерям. Нет, мне не нужен мужчина, который считает, что должен у кого-то просить прощения за свое существование.

Он поймал руку, которую она держала перед собой, и ее волнение неожиданно улеглось. Джон взял ее за руки и внимательно посмотрел ей в глаза.

— Ты так поняла мои слова? Просить прощения?

Она смотрела на него так же внимательно.

— А разве нет?

— Нет. Я просто хотел дать тебе возможность для отступления. Понимаешь, Мэгги, у меня никогда не было настоящего спасительного выхода. Я знал это. Может быть, я поступал правильно, а может быть — нет. Сейчас я знаю, что не могу изменить свое прошлое и так же не могу позволить ему разрушить мое будущее.

Моя мать все время говорила о будущем, о моем будущем, о том счастье, которого она желала мне — о том, как я буду фермером здесь, на этих полях, на которых мечтал выращивать хлеб мой отец. Когда она умерла, я не мог здесь больше оставаться. Меня никогда не учили работать на ферме — меня приучили помогать торговцу наркотиками, и это было вовсе не то занятие, которому я собирался посвятить оставшуюся часть своей жизни. И, кроме этого, я хотел… искупить вину. Если смогу. Но я тогда верил, что в будущем мне не суждено испытывать счастье.

С Лаурой я увидел другую жизнь. У нее была такая чистая душа — она дала мне возможность снова почувствовать радость нормального человеческого существования. Я даже поверил, что это — навсегда. Потом она умерла, и я перестал верить в будущее. Надо было просто жить сегодняшним днем.

Легким прикосновением большого пальца он стер со щеки Мэгги последнюю запоздалую слезу.

— Потом появилась ты, Мэгги. Ты заставила меня не только радоваться сегодняшнему дню, но и с нетерпением ждать завтрашнего, и я снова поверил в будущее. Я хочу иметь будущее. Я хочу иметь будущее с тобой.

Он сделал глубокий вдох.

— И я хочу, чтобы наш дом был здесь, потому что здесь мои корни. — Джон взглянул на тополя. — Я не фермер, но здесь достаточно места для лошадей. Мы можем построить такой дом, который понравится нам обоим, дом, в котором наши дети будут счастливы. Я привез тебя сюда, чтобы предложить тебе все это, Мэгги, но я хотел, чтобы ты узнала, каков я на самом деле. Потому что если мы поженимся, обратного пути уже не будет. Я не просил прощения, я просто хотел объяснить. Мне не за что просить у тебя прощения, Мэгги.

Он выдержал паузу и повалил ее на одеяло.

— Пока, — мягко добавил он.

Джон увидел, как искры волнения вспыхнули у нее в глазах, и почувствовал, как закипает его кровь.

Он лег на нее всей тяжестью своего тела, и Мэгги обвила его руками.

Он запустил руки в ее волосы, закручивая их вокруг ее головы, выдергивая шпильки. Потом он перевернулся на спину, держа ее над собой, и волнистые рыжие волосы рассыпались, словно светящийся нимб, вокруг их голов.

— Может быть, за это?

Она качнула головой.

— Может быть, я должен просить прошения за то, что не предложил тебе выйти за меня замуж на прошлой неделе или даже в прошлом месяце?

Мэгги снова качнула головой. — Ты должен был предложить, но, разумеется, сам ты об этом и не догадывался, поэтому сегодня утром мне пришлось побеспокоиться обо всем самой.

— Я это заметил, — с улыбкой ответил Джон. — И, кроме меня, еще пятьдесят человек, включая наших детей. Половина города наверняка думает, что за несколько часов до этого я сделал тебе ребеночка, и ты требовала, чтобы я поступил как порядочный человек, а я, конечно, и не думал. Ты же понимаешь, что ты не оставила мне ни малейшего пространства для маневра, Мэгги Эдейр?

Она кивнула, насмешливо встретив его взгляд.

— По-твоему, я должна просить прощения?

— Ни в коем случае, — ответил он, стягивая свитер с ее плеч и отыскивая «молнию» на ее джинсах.