Дети Арахна - Юлия Горская

 Тмехт покачал головой, сдерживая невольную улыбку.

 - Не могу сказать, что одобряю ваш поединок с одним из благородных Бэгов, но и вечной жизни пожелать ему не хочу. Итак, мой друг – мы на пороге готовых распахнуться врат, скрывающих от нас новый путь. И что бы ни ждало там, помни, в душе Ога Оджи ты всегда найдешь понимание, а знания мои пусть служат надежнее верной руки Гродвига.

Глава 14

 Их уже ждали.

 Разодетый в белое принц был великолепен. Как солнце сверкал на груди золотой орден Бэгов. Крахмальный воротник шелковой рубахи подчеркивал смуглость гладко выбритых скул и смоль слегка подвитых волос, спадающих на широкие, гордо развернутые плечи наследника Дэнгора.

 - Хорош, - с улыбкой похвалил Ва-Йерк.

 - На свадебную церемонию нельзя являться в черных одеждах! – подбежавшая к ним кифрийка, ловко облачила Ларенара в белый плащ с капюшоном и критически осмотрела серую одежду тмехта. – Арахн, от которого навсегда уходит одна из дочерей, может наслать на невесту духов-мстителей, и тогда – о, беда…

 - Можете и мне принести такой же плащ, милая девушка? – попросил смущенный Ва-Йерк, трепетно относившийся ко всем ритуалам. – Ведь серый – один из цветов ревнивого божества Улхура.

 - Конечно.  

 - Мы ждем уже около часа, - подойдя, пожаловался барон, покинувший Ормонда, что с надменным видом проигнорировал появление тмехта и послушника.

 - Это в обычаях арахнидов – заставлять себя ждать, - вздохнул Ва-Йерк. – Да и спешность этого мероприятия оправдывает многое.

 - Как здоровье его высочества? – спросил Ларенар.

 - Рана оказалась не опасной, - ответил Гродвиг, - а вот гордость принца ты ранил глубоко.

 - Я сожалею. И буду вымаливать у светлого Аспилуса прощение за этот проступок.

 Барон весело рассмеялся, от чего по темной зале прокатилось гулкое эхо.

 - Каюсь, этот грешок водится и за мной, – признался он. - Спесь нашего господина трудно выносить. И не единожды уже сходились наши мечи.

 - В Антавии весьма свободные нравы, - заметил на это тмехт. – В Маакоре покушение на жизнь или здоровье правителей сурово карается.

 - Смотрите.

 В комнате появились девушки, одетые в красные полупрозрачные хитоны, и с красными цветами в волосах. Одни зажгли свечи, расставляя их кругами и оставляя в центре помост, другие поднялись на возвышение, начиная играть на инструментах, что уже находились там.

 Зала осветилась, являя собой мрачное зрелище: черный пол, обилие арочных ниш, в которых виднелись статуи уродливых существ, да грубые колонны из необработанных камней, просто уложенных друг на друга. Самая большая из ниш, расположенная у западной стены, оставалась в темноте, укрытая сгустком огромной тени. Напротив, удерживаемое цепями, укрепленными на капителях восьми колонн, находилось изваяние паука с женской головой. С его раздутого тела свисала свитое из жемчуга накидка. Голову прикрывал алый плат.

 - Это – женская ипостась Арахна и более древнее божество. Не буду называть его имени, - с внутренним трепетом кивнул на статую Ог Оджа. – Я видел подобные скульптурки в одном из храмов Кифры.

 - Почему арахниды изображают божеств такими уродливыми? – шепнул ему Гродвиг. – Эти статуи достойны только того, чтобы их закопали головой вниз.

 - Ты безбожник! – поразился Ва-Йерк. – Следует уважать традиции и веру других народов!

 - А они уважают нашу веру, господин? – тихо отозвался Ларенар. 

 Между тем, гостей без слов, но с милыми улыбками поставили за огненный круг из сотен ярко пылавших свечей, а жениха усадили рядом с играющими кифрийками.

 Затем, девушки разожгли огни в курильницах, что попарно висели на длинных бронзовых цепях у каждой из стен, и зала быстро наполнилась дурманящим ароматом. После чего одна из невольниц широко распахнула воротца арочной двери, и отдернула пурпурный полог.

 В залу вошла Хефнет, которую сопровождало восемь жриц, одетых в серебристые балахоны. Плащ из золотой парчи был накинут на плечи верховной жрицы. На голове сверкал высокий рубиновый венец. Из-за обилия косметики лицо владычицы Улхура походило на маску. И гости с трудом узнали ту милую хозяйку, что не так давно принимала их у себя.

 Восстановилась тишина.

 Служительницы торжественно прошли к каменному алтарю, что едва угадывался в глубокой нише.

 - Прими нашу жертву, Отец! – чужим, надтреснутым голосом, произнесла Хефнет, когда другие жрицы опустились на колени.

 С грохотом к ее ногам выкатился круглый камень алтаря. И чужеземцы с изумление увидели распятую обнаженную девушку, с прикованными руками.

 - Что происходит? – пробормотал Ог Оджа. – Надеюсь…

 - Не надейтесь, – прервал его послушник. – Они убьют ее во имя счастья молодых.

  Рука Гродвига привычным жестом легла на рукоять меча.

 - Спокойно, друг, - удержал его Ларенар. – Или ты окажешься следующим. Ормонд сам пожелал взять в жены улхурку, а значит – мы должны считаться с их законами и уважать обычаи. Об этом вы только что говорили, господин Ва-Йерк?

 - Немыслимо…

 Трогательно и очень мелодично запели девушки на помосте.

 Служительницы стали произносить слова молитв к Арахну.

 Одурманенная жертва тихо и неподвижно лежала на алтаре, не ведая, что острое лезвие жреческого ножа уже занесено над ней, готовое пронзить спокойное, чистое сердце.

 - Пусть невинная кровь омоет грехи всех присутствующих здесь! – торжественно воскликнула Хефнет.

 Нож легко вошел в тело. Фонтаном брызнула густая, черная кровь.

 - Она – твоя, Кэух! Подойди, тот, кто желает назвать дочь Арахна своей женой!

 Бледный и дрожащий Ормонд приблизился к алтарю, стараясь не смотреть на убитую.

 Хефнет обмакнула пальцы в теплую кровь, что еще изливалась из груди жертвы, и начертила на лбу принца священный знак.

 - Поклонись тому, кто дал жизнь твоей невесте, – жестко сказала она, склоняясь перед истуканом в нише.

 Ормонд повиновался.

 Блестя стальными глазами, мать улхурской наследницы преподнесла ему кубок с пахучей, черной жидкостью, которую он испил с тайным страхом, помня последствия от вина Валаис. Почувствовав уже знакомое головокружение, и нетвердо ступая на ослабевших ногах, принц вернулся на помост.

 - Приведите Немферис.

 Появилась невеста. Ее вели две арахниды, наряд которых состоял лишь из цветочных гирлянд. Сама новобрачная была облачена в кружевное, шитое жемчугом белое платье с таким длинным шлейфом, что его хватило бы на убранство еще одной невесты. Каждый шаг сопровождался целым каскадом шорохов, производимым камушками. Длинное алое покрывало, накинутое на голову новобрачной, скрывало распущенные волосы.