Седьмая жертва - Алан Джекобсон

Бледсоу вытер рот и встал так, чтобы не видеть тела Линвуд.

– Ладно, значит, он взбесился. И что, это объясняет… Все это? – Искоса взглянув на убитую, он широко взмахнул рукой обводя комнату.

Карен сделала глубокий вдох и заставила себя внимательно осмотреть помещение.

– Очень может быть. Она ведь бросила ему вызов, дала пощечину по национальному телевидению. Но я бы сказала, что это лишь видимая часть айсберга. Все не так просто. Быть может, он лично знал ее. Или, по крайней мере, между ними есть связь, о которой нам ничего не известно.

Манетт снова покачала головой.

– Опять двадцать пять. Может быть, то, а, может быть, и это. Ты когда-нибудь бываешь уверена хоть в чем-нибудь?

– Я уверена в том, что убийца в своей жестокости идет по нарастающей. Так что у нас большая проблема, чтобы ни было тому причиной.

– Проблема у нас была раньше, – подчеркнул Робби. – Теперь она превратилась в кошмар.

Взгляд Карен остановился на том, что раньше было лицом Линвуд.

– Думаю, эта жертва станет ключом к раскрытию всего дела. Раны на лице и голове обычно свидетельствуют о том, что между убитой и убийцей существовали какие-то отношения. Как верно подметил Дель Монако, это была личная месть. И он не просто лишил ее возможности двигаться и сопротивляться, как других, а убил до того, как перетащить в спальню.

– Детектив Бледсоу! – Один из экспертов-криминалистов вошел в комнату. На руках у него были латексные перчатки. – Думаю, вам нужно взглянуть на это.

Бледсоу повел остальных в главную ванную комнату в доме. Эксперт показал на маленький стаканчик для полоскания рта, до половины наполненный кровью.

– В нем то, что я думаю?

– Насколько я могу судить, – ответил криминалист, – это кровь. Мы возьмем ее на анализ и посмотрим, принадлежит ли она убитой. Может, это кровь животного происхождения.

Робби присел возле стакана на корточки.

– Его уже обработали порошком для снятия отпечатков пальцев и сфотографировали?

– Да, мы с ним закончили.

Робби не глядя протянул руку, и эксперт вручил ему пару латексных перчаток. Со щелчком натянув их, Робби поднес стакан к свету.

– Такое впечатление, что он пил из него.

– Трудно сказать что-то определенное, – откликнулся криминалист. – Там есть смазанное пятно в том месте, где достает быть отпечаток губ, и на внутренней стенке стакана присутствует пленка крови. Нам еще предстоит обработать ванную люминолом,[41] но, дает быть, он просто вылил кровь из стакана в раковину.

– Или он пил из него, а потом вытер края, чтобы смазать отпечатки.

– Убийца должен быть очень умным и хитрым, чтобы так поступить, – заметил Синклер.

Карен подошла к раковине и стоявшему на ней стакану.

– Мы уже знаем, что этот парень очень умен.

Бледсоу прижал руку к животу. Выглядел он неважно, лицо покрылось смертельной бледностью, и он привалился плечом к дверному косяку.

– Пойдемте отсюда. Поговорить можно и в соседней комнате. Когда они вернулись в спальню, Манетт скривилась и с расстановкой произнесла:

– Даже боюсь спрашивать, что это значит, если наш приятель пил ее кровь? Это уже переходит все границы.

Карен вздохнула.

– То, что наш убийца пил кровь жертвы – чего никогда не делал ранее, – означает, что это действие приводит его в восторг, стимулирует и возбуждает. Оно возносит его фантазии на новый уровень.

Манетт с отвращением покачала головой.

– Будь оно все проклято!

Все молчали, занятые своими мыслями. Места преступления, подобные этому, часто вызывали такую реакцию. Заставляли сыщиков ломать голову над тем, как кто-то может поступить так с другим человеческим существом. Впрочем, на протяжении своей карьеры им неоднократно приходилось иметь дело с убийствами, так что большинство детективов притерпелись к ним настолько, что заколотый или расстрелянный труп не производил на них особого впечатления. Но сейчас перед ними было нечто такое, с чем им еще не доводилось сталкиваться. Даже Карен и Дель Монако, несмотря на то, что ухе видели нечто подобное, пребывали в некоторой растерянности.

– Ладно, давайте посмотрим, что у нас есть! – скомандовал Бледсоу. – Отпечатки ног за пределами участка, идущие вдоль ряда кустов, которые надежно прикрывали его как от передней двери дома, так и от охранной световой сигнализации. И он вошел внутрь. Вопрос: как ему это удалось?

– С этой стороны проникнуть в дом можно только через гараж, – сказал Синклер.

Дель Монако задумчиво потер заросший щетиной подбородок.

– Получается, он ждал, пока кто-то не выехал из гаража, а потом проскользнул внутрь. Линвуд, очевидно, что-то услышала или же попросту стояла рядом с дверью, и он оглушил ее, ударив тупым предметом по голове. Куда именно?

– Вероятнее всего, в лицо, но наверняка повыше левого уха, – заявил Синклер, опускаясь на колени рядом с кроватью и осматривая труп.

– Раны, полученные во время самозащиты?

Робби присел возле тела с правой стороны.

– Ссадина на правом предплечье и на нескольких пальцах. Нужен рентген, чтобы проверить, нет ли переломов.

– Значит, убийца и в самом деле изменил свой МО, образ действия, – подхватила Карен. – Он не пожелал разговаривать с этой женщиной. До сих пор, как мы предполагаем, он входил через переднюю дверь, уговаривая хозяйку дома впустить его. Оказавшись внутри, он оглушал ее. Нам ни разу не удалось обнаружить кровь возле входной двери, значит, это был всего лишь обездвиживающий удар. Но в данном случае он бьет ее насмерть. И она стояла лицом к нему, когда он набросился на нее. И отсюда я делаю вывод, что он был очень зол или на нее, или на что-то такое, что она сказала или сделала.

– Модус операнди может изменяться, верно? – спросил Робби. – Если преступник полагает, что что-то можно сделать лучше, он совершенствует свои методы.

Карен удовлетворенно улыбнулась про себя. Значит, Робби читал материалы, которые она ему дала.

– Правильно.

– Или же все дело в пресс-конференции, – возразил Бледсоу. – Линвуд обвинила его во всех смертных грехах, сделала из него пугало, и он слетел с катушек.

Дель Монако отвернулся, сунув руки в карман.

– Не исключен и такой вариант, что мы имеем дело с совершенно другим преступником.

– Вот это да! – воскликнула Карен, взмахнув рукой. – Как ты только додумался до этого?

– Его модус операнди, образ действия, очень уж отличается от прежнего. Дa, он может меняться по мере того, как убийца развивает и совершенствует свою тактику. Но в данном случае дело совсем в другом. До сих пор ему чертовски везло, у него все получалось так, как он задумал. Очень незначительные раны, полученные во время сопротивления. Своих жертв он оглушал довольно успешно. Зачем менять то, что и так работает? – Дель Монако пожал плечами. – Кроме того, и почерк здесь совсем другой. Гораздо более насильственный, яростный и неуправляемый. Изуродованное лицо и голова. А то, что он отрезал жертве грудь, предполагает наличие сексуального мотива. Ее изнасиловали?

– Чак, – окликнул эксперта Бледсоу, – следы сексуального надругательства имеются?

В дверях появился криминалист.

– Ее содомировали.[42] Гладким предметом. Окружающие ткани повреждены. Я бы сказал, что это сделано уже после смерти. Пока не могу сказать, остались ли следы семени. Судебно-медицинский эксперт сможет ответить на ваши вопросы более подробно после того, как осмотрит тело.

Бледсоу кивком головы отпустил его, и криминалист вернулся к своей работе в ванной комнате.

– И это тоже в первый раз, – продолжал Дель Монако. – К тому же теперь он пьет кровь жертвы. Сами видите, отклонения очень существенные.

Карен подняла руку, привлекая к себе внимание.

– Если только эта жертва не имеет для него какого-либо особого значения, как мы уже говорили. Я все-таки склоняюсь именно к этому предположению, Франк. Что касается изменений в образе действий, МО, то и здесь ситуация складывается совсем иная. – Она повернулась к остальным, чтобы объяснить, что имеет в виду, хотя обращалась главным образом к Робби. – Некоторые преступники предварительно изучают место предполагаемого преступления, чтобы выяснить, если ли у жертвы муж, приятель или просто сожитель, которые могут создать проблемы. В том случае, если таковые имеются, а преступник не желает от-. называться от своего замысла, он сначала устраняет мужчину и только потом устремляется за намеченной жертвой. Подобную картину мы наблюдали с Денни Роллингом в Гейнсвилле. Если Окулист шпионил за особняком, а я готова держать пари, что именно так оно и было, он должен был знать, что Линвуд не пойдет открывать собственную дверь, как это делали остальные погибшие женщины.

На мгновение в комнате повисла тишина. Первым подал голос Синклер: