Охота на магов: путь к возмездию (СИ) - Росс Элеонора

— Вы поступаете еще глупее, извиняясь передо мной. В чем же проблема сделать это перед Афелисой, чуть ли не ставшей жертвой? Я не принимаю никаких извинений, потому что попросту их не заслуживаю.

— Что же Вы так? — выкрикнула жрица и тут же затихла. Взгляд ее метнулся к Афелисе, и сколько горьких слез застыло в глазах! Но в чертах лица девушки ничего сострадательного не вздрогнуло. В душе Милады царил полный хаос. Борьба звенела адская. Борьба между гордостью и честью. Чуть только хотела она ринуться к ней, слова в горле застревали. С особыми усилиями, заикаясь, она тихо пролепетала:

— Я буду рада, если Вы меня поймете. Это правда очень сложно и глупо, но… это было необходимо! Даже остальные высшие маги подтвердят мои слова, так ведь?

Она озиралась по кругу, с мольбой во взгляде подтвердить и тем самым заступиться за нее. Но молчание все так же не покидало их. Наконец, услышала жрица голос Леотар, такой сладостный и желанный ей в тот час:

— Речь о жертве была Вам не понятна совсем. Мы говорили, что объединяясь с остальными магами, можем создать большую силу и впитать ее в рубин.

— И о жертвах мы говорили, — сказал Анариэль, стоя под взглядом больших, удивленных глаз, — но эта тема давно забыта. Будет лучше сплотиться, как прежде сказала госпожа Леотар. Видимо, Вам донеслась информация устаревшая, и Вы чуть не подвергли пыткам члена высшего круга.

— Но это не моя вина! — выкрикивала она всю боль свою. — Не я виновата, что неправдивы были те слова… Мы общались, но, как же так?.. Вы сами утверждали, что ритуал потребует жертв! И я думала, что поступаю правильно. Вы уж извините! Я понимаю, что обычных извинений недостаточно, однако же…

Какая ужасная насмешка судьбы! Афелиса подолгу разглядывала это искаженное, испуганное лицо и всяко думала: волнуется жрица за честь свою или так искренне сожалеет о своей глупости и бестактности? Все могло быть. Но ведь и не знала она, что Милада чтила и высший круг, поклонялась и ночами напрягала зрение, впитывая в себя из страниц поверья и писания высших магов до того, что строчки размывались в глазах, и, не помня себя, просыпалась женщина на утро с сильной болью в голове и усталостью. Хакан и старик ни звука не издали, лишь чинно наблюдали со стороны весь этот накал эмоций. Жрица, стоявшая подле Милады, покорно сложила руки, стыдясь за каждое высказанное ею слово.

— Я думаю, что нужно прекращать немедленно, — проговорила Афелиса серьезно. — Мы здесь собрались не для задушевных разговоров. Так что, прошу вас всех помнить повод. В этот день господин Анариэль добыл последний, седьмой осколок рубина. Будем ждать остальных магов и постепенно собирать осколки. Нам необходимо принять его.

Милада вдруг всколыхнулась, доставая из-за пазухи длинный осколок. Дрожащими руками она вручила его Афелисе, отчужденно отступая назад. Та посмотрела на Миладу долгим, пытливым взглядом, будто пронзить им хотела. Вскоре все расступились, и маги попрятались в коридорах. Первой доковыляла из зала Милада, сопровождаемая одной жрицей, что-то шепчущей ей, что, по-видимому, еще больше втягивало ее в бешенство. Как только Анариэль и Афелиса остались одни, мужчина дал ей свой осколок.

— Тебе можно доверять.

— Это ты уже успел проверить, — говорила она. — Какая странная сцена. Знаешь, меня удивляет та реакция, когда совсем не знаешь, что за твоей спиной стоит та, кого ты почитала больше жизни. Да и извиниться мне в лицо она не могла из-за того, что стыдно было за себя.

— Тоже так подумал, но все же, неужели тебя не впускали ни на какие собрания?

— Ни на какие. Ибо много тайного вы могли наговорить: вдруг я услышу и сбегу? И что будет? Да то и вышло! Опасения частенько случаются. Госпожа Фортуна не была к ней благосклонна.

— Афелиса! — вдруг раздалось в коридоре. Элид бежал к ней, будто бы пчелой ужаленный. — Это она, да? Я не верю… ты уж скажи. Да и не смешу я тебя. Хватит уже! Илекс убежала, как ее увидела… Ей страшно.

Этот быстрый, незначительный смешок ее над мальчишкой всегда приходился во время страстных объяснений. Наконец маг нахмурилась и строго посмотрела на него, словно была готова отчитывать.

— Я зайду попозже. Нужно отнести осколки в безопасное место.

— Ты уж поспеши! — сказал Элид, и в мгновение ока тут же и следа его не было.

Он несся по коридору, шаги разбивались грохотом об стены. Ввалившись в комнату без стука, Элид торопливо огляделся, и какой переполох тогда царил в его голове! Ни на кровати, ни в креслах, ни на полу не было девчонки. Сердце сжалось и без перерыва вторило ему о чем-то рискованном. Он бился в судорожной панике, осматривая каждый уголок; вещи соскальзывали и валились из рук, дышал он томно и надрывно. Все это было просто невероятно! Парень вдруг вскочил вне себя, чтобы идти тотчас искать Афелису и, во чтобы то не стало, разыскать пропавшую Илекс. Не могла ведь девочка провалиться в недра земли!

Внезапно что-то шелохнулось у двери. Элида вмиг ударила волна дрожи, и, обернувшись, увидел, как медленно открывалась дверца шкафа, а в щели проглядывалась пара больших, испуганных глаз. Худенькая ручка потянулась вновь закрыться, но Элид быстро схватился за ручку дверцы, резко раскрыл и увидел такое измученное, заплаканное личико, что удивлению не было конца. Девочка всхлипывала, жалостно смотря на него. Сидела она, поджав под себя ноги и сложив руки на вздымающейся груди. Настоящая катастрофа разразилась в ее глазах! Не говоря ни слова, Элид протянул к ней руку. Напрасно было что-то говорить, любое слово может вонзить в девичье сердце ядовитый кинжал. Холодные пальцы робко прикоснулись к смуглой ладони, и, наконец, подавая руку, она поднялась на ноги и вылезла наружу.

— Она пришла за мной… — еле как проговорила Илекс, сглатывая горькие слезы. — Я не хочу уходить. Не хочу покидать вас. Она обязательно придет, не хочу с ней разговаривать!

— Ну, не хнычь! Я знаю, что Милада не доведет тебя до добра. Но ты уже здесь, с нами, и опасность тебе не грозит. Под крылом Афелисы каждый может ужиться. Ты, главное, не отчаивайся и не сталкивайся с ней. Кто же тебя заберет отсюда?

— Я боюсь встретить ее лицом к лицу. Теперь вообще выходить отсюда не буду… чтобы никто из них не знал, где я. Милада просто убьет меня после всего этого!

— А ты зачем от меня пряталась? — энергично и грозно крикнул Элид, от чего она вся вспыхнула.

— Я-то не знала, что это ты! — обижено говорила Илекс. — Хоть бы слово сказал…

— Извините уж, моя госпожа!

Но вдруг в дверях раздался стук. Смотрят — Афелиса на пороге.

— Беспокоятся, видишь ли, едва сидят! — сказал Элид, указывая на Илекс.

— Они ушли? — с надеждой спросила девочка, шагая к ней.

— Нет. Но сейчас в зале никого нет. Они и не собираются уходить, как и мы. Ты волнуешься о ее приходе? — сострадательно произнесла Афелиса. — Сейчас мать твоя в положении серьезном и, я уверена, что появится она на глазах наших еще не скоро. Произошел забавный случай.

— Какой это случай? — хлопая ресницами, поинтересовалась Илекс, усевшись на край кровати.

— Милада повела себя непочтительно, за что и поплатилась. Элид видел и, наверное, тоже поражен.

— Вот уж не думал, что увижу ревущую Миладу! Такое зрелище! Жаль, конечно, что ты ушла. Так бы тоже посмотрела на свою мать. Хотя, ты бы все равно устыдилась и убежала. Конец тот же.

— Ты, кажется, уже получила последний осколок, — начала опять Илекс. — Скоро мы будем жить, как раньше. Уплывем вместе в Гроунстен. Да, Афелиса?

«Ну зачем я сказала «кажется»… Она подумает, что я сомневаюсь в ее силах,» — промелькнула мысль, как молния. — «И надобно ли мне так переживать? Лишние тяготы только и всего!» — снова сверкнуло в ней.

Девочка успокоилась, но вдруг ощутила мнительность свою от одного только взгляда в эти серые глаза, словно густой туман, от нескольких брошенных слов, от своих чувств; она разрослась до пугающих размеров. Страшно опасно: волнение накалялось, нервы раздражались. Что было весьма странно, ведь окружена она была привычными за столькие времена людьми, но все то все равно тревожило и дергало ее за тоненькие, чуть ли не надорвавшиеся ниточки. Элид не мог удержаться на месте: похаживал взад и вперед без всякой цели, кидаясь то к кровати, то к двери, то снова к маленькому столику, разглядывая книги и бумажки, как бы стараясь избежать неловкостей и втихомолку утопая во внимании их разговора. Внезапно какое-нибудь слово его зацепит, и потянет пристальный взгляд на Афелису, смотрит на нее в упор.