Остров мертвых. Умереть в Италбаре - Роджер Желязны

Возможно, они решили, что убили его, – он лежал на земле совершенно неподвижно. А может быть, просто устали или им стало стыдно. Он так этого никогда и не узнал.

Хейдель фон Хаймек скорчился у какой-то стены, которая не захотела раскрыться, чтобы дать ему убежище. Он был один.

Сквозь его затуманенное болью сознание пронеслись звуки удаляющихся шагов, затихающие проклятия и ворчание.

Он закашлялся, и на губах появилась кровь.

«Ну хорошо, – сказал он сам себе. – Вы попытались меня убить. Вероятно, вы думаете, что вам это удалось. Вы совершили ошибку. Не следовало оставлять меня в живых. Какими бы ни были ваши намерения, не просите теперь у меня прощения или сострадания. Вы совершили ошибку».

А потом Хейдель снова потерял сознание.

Он пришел в себя от тихого дождя, падающего на лицо. День уже клонился к вечеру, а он почему-то оказался в аллее парка: то ли сам добрался до этого места, то ли кто-то ему помог.

Он опять провалился в липкий мрак, а когда пришел в себя, небо было уже совсем черным.

Он промок до нитки, а дождь все продолжал идти – или начался снова? Хейдель не знал. Сколько времени прошло? Он поднес к глазам свой хронометр. Естественно, оказалось, что хронометр разбит. Но все его тело настойчиво кричало о том, что прошли целые века с тех пор, как он снова вошел в Италбар.

Ладно.

Ему причинили боль. Его проклинали.

Хорошо.

Он сплюнул и попытался разглядеть следы крови на мокрой от дождя земле.

«Вам известно, кто я такой? Я прибыл сюда ради того, чтобы помочь. И я помог. А если получилось так, что я стал причиной нескольких смертей, стараясь спасти жизнь Люси Дорн, неужели вы думаете, что я сделал это намеренно? Нет? Тогда почему же вы так себя вели? Я знаю. Мы совершаем поступки, потому что чувствуем, что должны их совершить. Иногда мы становимся жертвами своих эмоций, своей принадлежности к человеческому роду – как, например, я в тот день. Вполне возможно, что я заразил кого-нибудь или всех, с кем встречался и разговаривал.

Но смерть… Неужели я смог бы намеренно так поступить с другим человеческим существом?

Тогда не смог. Некоторое время назад.

Однако вы показали мне другую сторону жизни.

Я тоже наделен чувствами, и теперь они изменились. Вы избили меня до полусмерти, когда я всего лишь пытался добраться до посадочной полосы. Отлично. Я стал вашим врагом. Посмотрим, как вам понравится такой поворот событий.

Все про меня знаете?

Я смерть, появившаяся среди вас.

Думаете, что покончили со мной?

Ошибаетесь.

Я хотел помочь. Я останусь, чтобы убивать».

Он пролежал еще довольно долго, прежде чем смог подняться и отправиться в путь.

Доктор Пелс рассматривал планету.

Ему дали ниточку, за которую он мог ухватиться. Дейбианская лихорадка. С этого все началось. Благодаря ей он смог выйти на след Х. Теперь же, когда бесконечные ночи сменяли бесконечные дни, ему в голову стали приходить самые разные мысли. Одни задерживались там надолго, другие быстро куда-то исчезали, а иные темы занимали его долгие, долгие часы, ни за что не желая никуда уходить.

Х.

Х был больше чем ключом к решению загадки мвалакхарран кхур…

Одно присутствие Х помогло излечить множество самых странных и разнообразных болезней.

«Не по этой ли причине я отложил работу, которой занимался в течение двадцати лет, и решил попытаться разобраться в этой проблеме совсем с другой стороны? Х не будет жить вечно, в отличие от меня – в моем нынешнем состоянии. Двигает ли мной только научное любопытство?»

Он приготовил все необходимое для пространственного прыжка. А потом перечитал сообщение, которое получил.

Звуки торжественной и печальной музыки окутали неподвижное тело доктора Пелса.

Хейдель снова пришел в себя. Он лежал в канаве. Рядом никого не было. Над головой у него сияли звезды. Земля была влажной и грязной, однако дождь прекратился.

Сначала Хейдель прополз немного, потом поднялся на ноги, покачнулся и направился в сторону взлетного поля, к которому шел днем. Он видел его во время прогулки в тот день, когда у него брали кровь, чтобы приготовить сыворотку, – когда же это было?

Добравшись до взлетного поля, Хейдель стал искать сарай, который заметил раньше.

Вон там…

Сарай оказался незапертым, а внутри было тепло. Повсюду валялись тряпки, которыми накрывали какие-то приборы. На тряпках лежал толстый слой пыли, но это не имело никакого значения. Хейдель уже снова начал отчаянно кашлять.

«Несколько дней, – успокоил он самого себя. – Пусть шрамы только начнут заживать. Больше ничего не надо».

Передавали новости. Малакар включил приемник, послушал немного, выключил. Обдумал сообщения, переварил их, снова включил приемник.

Персей скользнул под солнца…

Малакар дремал, пока шел прогноз погоды для ста двенадцати планет. Скучал во время сводки новостей. Сонно размышлял о сексе во время передачи с Прурии.

Его корабль мчался вперед; теперь он не остановится, пока они не доберутся до родной планеты.

– У нас все получилось, – сказал Шинд.

– У нас получилось, – ответил он.

– А как насчет тех, кто погиб?

– Я думаю, мы узнаем, сколько их было, еще до того, как доберемся до дома.

Шинд промолчал.

II

Он сидел на самой высокой башне величайшего космопорта – один человек, противостоящий империи.

«Идиотизм? – спросил он себя. – Нет. Ведь они ничего не могут мне сделать».

Бросив мрачный взгляд на океан, появившийся перед его глазами на короткое время, он стал внимательно рассматривать долгие влажные мили за Манхэттенской Цитаделью, его домом.

Могло быть и хуже.

Как?

Иногда в порту никого нет, а тебя почему-то вдруг охватывает беспокойство…

Он смотрел на воду, скрытую серым плюмажем, который напоминал раскрытый веер.

Когда-нибудь, возможно…

Доктора Малакара Майлза абсолютно не беспокоило, что он – единственный человек на Земле. Земля принадлежала Малакару Майлзу, единственному ее господину и монарху. Больше никто на нее не претендовал.

Он выглянул в куполообразное окно – там открывался вид на большой кусок Манхэттена. Точнее, на то, что от него осталось.

Дым клубился, словно исполинская туча. Малакар слегка переместил зеркальный отражатель, паривший высоко в небе, и увидел всполохи оранжевого пламени.

Великолепное зрелище!

Защитные поля поглотили излучение.

Огонь продолжал буйствовать, и приборы показали резкое повышение радиоактивности.

Защитные экраны поглотили и это.

Было время, когда Малакар обращал внимание на подобные вещи.

Он посмотрел вверх на четвертушку мертвой луны. Три, десять секунд… Потом появился корабль, и он вздохнул.

– Мой брат страдает, – сказал Шинд. – Не дадите ли вы ему еще лекарства?

– Да.

Прежде чем перейти в лабораторию, Малакар еще раз бросил взгляд на то, что когда-то было сердцем города Нью-Йорка. Длинные серые лианы оплетали фундаменты разрушенных зданий, с каждым новым днем карабкаясь все выше. И длинные жесткие листья шуршали на ветру. От дыма они сморщились и почернели. Но лианы продолжали расти. Малакару даже казалось, что он видит, как это происходит. Ни одно человеческое существо не смогло бы жить в этих каменных джунглях. Безо всякой на то причины