Над пропастью - Милау Элли

кто-то решит за меня. Но я теперь не одна, а когда ты заболеваешь и находишься в больнице, еще больше это понимаешь, что ты теперь не одинок, что пора думать не только о себе и своем комфорте. Пора думать о жизни, которую ты сможешь дать своему малышу. Поэтому, когда Кир сказал, что деньги на счету, в тот же день я позвонила Алле, и попросила найти мне квартиру на время. И она нашла. Кто-то сомневался в Аллочке? Я, например, нет. Она предложила купить небольшую квартиру, недалеко от нее. Одна из клиенток купила себе дом и переезжала в него, поэтому квартира по-быстрому продавалась. А Алла мне так ее расписывала, что не загореться идеей своего жилья было сложно, да и в те несколько фотографий, что она скинула, я влюбилась... Вот оно, подумала я. Мы договорились о покупке. В квартире ничего и менять-то особо не нужно было: замечательная, уютная, и, главное, своя. Мне не хотелось уезжать, меня здесь все устраивало: работа, дом, Паша, поэтому я сделку держала в режиме ожидания, но когда на меня все это свалилось. Я поняла, что больше не хочу этой бесконечной лжи, и если хочу от нее избавиться, то должна принять последствия...

Да, мне хотелось спрятаться у Паши, как я всегда делала, прячась за чьей-то спиной, но надолго ли? Стоит ли мне ввязывать в свои проблемы человека, которого я не люблю? А тот поцелуй, что у нас состоялся, ясно дал понять, что не дружбы он хочет, а отношений, но я то к ним не готова. Да и как? Мне скоро рожать. О чем он вообще думал? Предлагал что? Воспитывать чужого ребенка? Защитить от мужа? А взамен? Отношения? Но если нет чувств, какой в этом смысл?..

Я все равно думала однажды переехать, и не сидеть у Паши на плечах, он и так слишком долго выдерживал мое нытье. Удивляюсь, как я ему вообще стала интересна. Ответ на этот вопрос так и останется тайной... Да и еще одно обстоятельство в виде прессы, гнало домой поскорее, не хотелось завтра на пороге увидеть их. Разнюхали гады, а им лишь бы писать. Желтая пресса не ищет правды, ей главное, чтобы заголовки были кричащие, а шведская семья или одна девушка на двоих, чем не заголовки для тысячного тиража. Если мне, по большому счету, было все равно, что напишут обо мне эти желтые газетенки, я их никогда особо не читала, то перед Пашей неудобно. Я не хотела, чтобы он пострадал, единственный человек, мужчина, которому я доверилась. Именно он помог мне, вселяя уверенность в собственных силах, как хороший родитель наставляет ребенка, веря в него, в его поступки, не сомневаясь. Так и Паша. Только теперь мне пора все делать самой. Самой принять сложившуюся ситуацию, самой жить. Но сначала, перед тем как уехать, я закрылась в комнате, свернулась клубочком на постели и смотрела в окно, где солнце игриво пускало зайчиков мне в лицо, как будто смеясь надо мной и над моим горем... Только горе ли это? Я жива, здорова, а еще в моем утробе живет счастье. Мое. Не отца, который кривится при виде моего живота, и уж тем более не Кира, "идеального мужа", а мое, это придало мне некоторых сил, дало толчок. Я должна бороться.

Полная решимости воевать со всеми, кто пойдет против меня, я собрала свои вещи и вышла из комнаты. В доме было слишком тихо. Ни отца, ни Кира, да что там, даже Паши не наблюдалось, поэтому я выглянула из окна во двор. Там, возле машины, стояли Паша с Киром, и они очень активно что-то обсуждали, будто ругаясь. Я раньше бы, наверное, не решилась выйти и им помешать, а сейчас, сейчас готова была сражаться, поэтому решительным шагом двинулась на выход.

- Кир, я же говорила, чтобы тебя здесь не было, когда я буду уезжать.

- Ты моя жена, Лера, что значит, "чтобы меня не было"?

- А то и значит. Я все сказала, - бросила ему и повернулась к Паше, - Паш, все нормально? Он тебя не трогал?

- Да, Лер, все ок, что мне будет? Не переживай. Так мы едем?

- Да, конечно, я собралась.

- Тогда я в дом и мигом к тебе.

- Хорошо.

Пока Паша шел к дому. Кир только то и делал, что бросал ему молнии взглядом, а потом перевел взгляд на меня.

- Ты к нему лучше относишься, чем ко мне.

- Кир, ты смеешься или серьезно сейчас? - Он молчит, а я продолжаю. - Что ты сделал для того, чтобы заслужить хорошее отношение? Я тебе и так дала слишком много, не зная твоих целей. Авансировала не заслужено. Считай, весь наш брак был одним сплошным односторонним авансом.

- Ты не права. Я делал сюрпризы, например.

- О да, один замшивый цветок, хотя у тебя были мои же тысячи, которые ты мог, пусть даже на меня, но тратить, или ты о тех вечерах романтики, которые заканчивались потом моими слезами в постели, или, быть может, ты о Вадиме сейчас? А? Хороши сюрпризы, ничего не скажешь. - С усмешкой отвечаю.

- Лер, я виноват, признаю, но я хочу все исправить.

- А ты уверен, что есть, что исправлять? Боже, даже смешно сейчас, что у нас есть, по сути? Мы друг друга не знаем, уж я-то тебя точно. Кто ты? Какие у тебя цели сейчас? До сих пор месть? А, быть может, тебе нужны деньги? Так я тебе могу дать, если в этом проблема.

Он подходит, слишком близко, чтобы продолжать хотя бы делать вид, что мне все равно. Ведь не все равно, сердце бьется слишком сильно, часто и такое ощущение, что скоро пробьет грудную клетку. Я пытаюсь храбриться, пытаюсь быть сильной, хоть и внутри до сих пор продолжаю рыдать. Что же ты творишь, Кир, отойди, прошу, хочется молить, но я сохраняю бесстрастную маску, хотя кажется, что все эмоции видны на моем лице. Вон, как снисходителен стал его тон, как с маленьким ребенком разговаривает. Хочется стукнуть его по голове чем-то тяжелым. Сколько можно? Не верю я в его чувства, просто не могу поверить.