Сирота с Манхэттена - Мари-Бернадетт Дюпюи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фред Джонсон, он же Ричард Стентон, так и продолжал стоять на месте, без кровинки в лице. Взволнованная Элизабет наконец смогла дышать нормально. Ей хотелось плакать от отчаяния. Негоциант отпустил ее руку, повинуясь безмолвному приказу своего брата Мэтью, который тут же сухо поинтересовался:
- Эдвард, это правда? Вы с Мейбл осмелились украсть девочку у ее семьи? Вы нам лгали!
Другие гости наблюдали за происходящим, сохраняя уважительную дистанцию. Что до Бонни, то она затаилась в углу гостиной, расстроенная и растерянная до крайности.
- Боже, защити нас! - прошептала она. - Крошке Лисбет не стоило так поступать! Это слишком!
- Я хотел встретиться с Гуго Ларошем, ее дедом, во время его пребывания в Нью-Йорке, - отвечал Эдвард. - Но он не внушил мне доверия. Ты требуешь правды, Лисбет? Упрекаешь нас во вранье? Что ж, знай: десять лет назад я пришел к выводу, что с нами ты будешь счастливей. Хорошо ли ты подумала, прежде чем обвинять нас в присутствии друзей, родственников? Это же кем надо быть, чтобы позволить единственной дочке уехать из страны и увезти с собой тебя, свою внучку, тем более что деньги для него не проблема? Есть ли вообще у него сердце?
- Так хотели мои родители, я прекрасно это помню, - душераздирающе выкрикнула Элизабет. - Это была их мечта, и дедушка не смог их удержать. Но он все это время помнил обо мне, и Фред Джонсон может это подтвердить. Ну же, скажите им всем, что, находясь во Франции, Гуго Ларош платит вам большие деньги, чтобы вы разыскали Элизабет Дюкен, шатенку с голубыми глазами, француженку по происхождению!
Детектив не мог проигнорировать ее требование и вынужден был публично все подтвердить. В его тоне сквозило самодовольство:
- Действительно, вот уже три года наше агентство выполняет задание мистера Лароша, который уверен, и, как мы теперь видим, небезосновательно, что его внучка жива. Хочу уточнить, что до нас он обращался в несколько розыскных контор, но безрезультатно.
Мейбл все это время плакала от унижения. Наконец, когда слушать все это стало совсем невмоготу, она выбежала в коридор, толкнув по пути круглый столик с очень дорогой фарфоровой китайской вазой. Та с треском рухнула ей под ноги.
- Бедная тетушка! Ее прием окончательно испорчен! - воскликнула Перл.
Реплика была, по мнению всех присутствующих, до того неуместной, что ее отец, Мэтью, устыдился. Он сердито посмотрел на дочь.
- Это наименьшая проблема Эдвард и Мейбл на сегодня. Дорис, мы уходим! - сказал он супруге, а потом обратился к Лисбет: - Сочувствую тебе, девочка. Если понадобится помощь, обращайся!
- Благодарю вас, - вздохнула девушка, понимая, что спровоцировала скандал.
Фред Джонсон не шелохнулся. Он глаз не сводил с Элизабет, а та, стоя в двух шагах, смотрела на него, гордо вздернув подбородок. Когда Эдвард вышел, чтобы проводить Мейбл, которая уже рыдала в голос, в ее комнату, детектив тихо сказал:
- Ну, довольны вы сыгранной ролью?
- А вы? - с горечью спросила она. - Это гадко, гадко! Там, на катке, вы подошли ко мне с единственной целью - проверить, не та ли я девушка, которую вы ищете, но я не рассказывала о себе всего, и вы удвоили усердие. Теперь можете написать моему деду! Письмо, в котором я уведомляю его, что живу в Нью-Йорке, все равно придет раньше вашего!
- Это не важно. Он узнает, что я вас разыскал, уже послезавтра, из телеграммы.
- Я запрещаю вам ему телеграфировать!
- Этого требует моя работа, Лисбет.
Перл, которая уже собралась было уйти с родителями, стремительным шагом вернулась в гостиную. Подойдя к Элизабет, она смерила ее злым взглядом.
- Счастливого пути, маленькая мерзавка! - протянула она сквозь зубы. - А ведь я к тебе хорошо относилась! Ну а как же, мне ведь все твердили: это же твоя кузина! Слава богу, больше я тебя не увижу. И если тебя хоть капельку волнует благополучие дяди Эдварда и тетушки Мейбл, не бойся: я сумею их утешить, когда ты уедешь. Я нарочно говорю «хоть капельку», потому что ты - неблагодарная эгоистка. Они дали тебе все то, чего у тебя не было бы, останься ты там, где была, - в среде иммигрантов, без цента в кармане!
- Ваш сарказм жесток, Перл, и от него никакого толка, - упрекнул ее Фред Джонсон.
- А вы… С вами все понятно. Вы, не колеблясь, проникли в дом моих родителей, прикинувшись тем, кем не являетесь. Так что вы с Лисбет - два сапога пара!
С этими словами девушка развернулась и вышла в коридор, где ее дожидалась Бонни с тяжелой шубой из чернобурки в руках.
Несколько десятков гостей смотрели теперь на покрасневшую Элизабет: кто-то с любопытством, а кто-то - озадаченно, но сострадать ей никто не спешил.
- Уверена, все эти леди и джентльмены тоже считают меня неблагодарной эгоисткой, - предположила она.
- В некоторых кругах нью-йоркского общества скандалы не поощряются, Лисбет, - тихо проговорил детектив. - Я предпочел бы поговорить с вами наедине. Пожалуйста!
- Я этого не хочу.
- Ваше право. Значит, мы не увидимся до вашего отъезда во Францию? Мне хотелось бы объясниться.
Она отвернулась, пряча полные слез глаза. Подошла Бонни, спеша позаботиться о своей подопечной, а еще - поскорее выдворить нежеланного гостя.
- Мистер Джонсон, если я правильно поняла? У вас столько имен, на все случаи жизни, - едва слышно проговорила она, подавая молодому человеку пальто и шляпу. - В хорошем обществе не принято обманывать молоденьких леди!
- Бонни, не вмешивайся! - одернула ее Элизабет. - Я достаточно взрослая, чтобы самой высказать, что я чувствую.
Гувернантка опешила от неожиданности и даже отступила на шаг, пока Фред Джонсон одевался. Попрощался он коротким кивком.
- Не утруждайтесь, мэм, меня не нужно провожать! - вежливо обратился он к остолбеневшей Бонни.
Мейбл с Эдвардом давно покинули гостиную, свидетельницу их унижения и замешательства. Элизабет, подхватив со спинки кресла свою белую шерстяную шаль, решительным шагом последовала за детективом. Он притворился, что этого не замечает, но вскоре они оба оказались на
