Индокитай: Пепел четырех войн (1939-1979 гг.) - Михаил Ильинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прямое военное правление окончилось. Было создано временное правительство, во главе которого до всеобщих выборов встал Чан Ван Хыонг, общественный деятель, известный своим упрямством и осторожностью. Вновь буддисты стали оспаривать право Хыонга возглавлять правительство, в котором они не занимали ведущего положения. Буддисты также заявляли, что в администрации осталось слишком много лиц – в основном гражданских чиновников, – служивших при Зьеме. Хыонг отвечал, что у буддистов есть основания жаловаться на Зьема, но не на него. А его режиму надо дать время, чтобы он мог доказать свою силу, перспективность и компетенцию.
В ноябре 1964 года в Сайгоне вновь вспыхнули волнения. Но Хыонг стоял прочно. Хотя генерал Кхань, ставший теперь командующим вооруженными силами, мало что предпринимал в поддержку премьера, позиции Хыонга укрепили другие молодые офицеры, перешедшие на его сторону.
В этот период весь мир заговорил о воинствующем движении буддистов, которые стремились взять под контроль ситуацию в стране. В январе 1965-го они спровоцировали демонстрации, потрясшие правительство Хыонга. Генерал Кхань вернулся к власти в результате бескровного переворота. На какое-то время буддисты ослабили давление. Возник вопрос, сможет ли Кхань с молодыми офицерами разработать план сближения с буддистами. Если бы это случилось; Южный Вьетнам получил бы столь необходимую ему политическую стабильность. Но произошло обратное: новое столкновение буддистов и военных стало неизбежным.
Для иноземцев во Вьетнаме все и всегда было поздно. В 1951 году, когда французы все еще держались, было поздно продолжать войну. Поздно было в 1954 году, когда война наконец окончилась; поздно было в 1961 году, когда генерал Тэйлор предпринял последние отчаянные попытки переломить ситуацию, и совсем уж поздно было в 1963 году, когда все попытки удержать позиции потерпели неудачу. Что оставалось делать? Бомбардировки? Абсурд.
Первая попытка подавить восстание на Юге окончилась неудачей. В этой игре новичками оказались США, но не их противник. Не следует думать, что бедняку, лишенному имущества, легче умирать, чем богачу с миллионными счетами в банках. Есть и другое.
Я, российский журналист, проживший с вьетконговцами, учившийся многому у них, с 1956 по 1979 год, с коллегой Дэвидом во многом согласен. Он умел предвидеть ситуацию. Многие наши точки зрения совпадают по очень разным военным, политическим, тактическим и стратегическим проблемам.
В мае 1964 года на министра обороны США Макнамару была совершена попытка покушения. Операцию со взрывом на мосту Конг Ли должен был провести сайгонский подпольщик Нгуен Ван Чой. Покушение не удалось, но Мой стал героем Вьетнама, патриотом, отдавшим жизнь за освобождение Родины. Покушение готовила, конечно же, разведка НФО. Чой был исполнителем, но умел молчать даже приговоренный к смертной казни. Но главное: он был большим патриотом Вьетнама.
Вот как о Чое рассказывала его супруга Фам Тхи Куен, чье имя теперь тоже известно всему Вьетнаму.
Расстрелян за покушение на министра Макнамару. Слово перед казнью…
– Воскресным утром 10 мая 1964 года я не находила себе места: минувшей ночью Чой не вернулся домой. Где он мог быть? Я очень ждала его, ведь мы договорились сегодня побывать у наших родственников. Мои родители – уроженцы Бакбо. Когда-то, гонимые нуждой, они, как и многие их земляки, покинули деревню Ванзяп, расположенную в уезде Тхыонгтин провинции Хадонг под Ханоем, и перебрались в Южный Вьетнам. И хотя они живут здесь, на Юге, уже несколько десятков лет, по-прежнему соблюдают обычаи своих родных мест. Согласно этим обычаям, на следующий день после свадьбы новобрачные должны совершить церемонию «лай мат», то есть нанести визиты родственникам жены. Но вот уже прошло несколько недель, а мы с Чоем так и не сделали этого. Наступило очередное воскресенье.
…Около 9 часов утра в дверях раздался сильный шум, и в комнату неожиданно с грохотом ворвались полицейские. Они тащили за собой какого-то человека со связанными за спиной руками. Это был Чой. В первое мгновение я не могла поверить своим глазам: таким изуродованным выглядел мой муж. Но Чой, как только увидел меня, крикнул:
– Куен, я арестован!
Застыв на месте, я смотрела на Чоя. Как он изменился! Осунувшееся лицо покрыто синяками, волосы спутаны, щеки ввалились. Костюм измазан грязью, залит кровью. Один из полицейских грубо толкнул Чоя на кровать. Другой, видимо старший, обвел взглядом комнату и сказал насмешливо:
– Аккуратно, чисто, красиво. Какое счастье для молодоженов иметь такую комнатку! А ему, видите, еще мятежами понадобилось заниматься!
Указывая пальцем то на одно, то на другое, он продолжал:
– Смотрите-ка! Мандолину имеет! Новая одежда!
Затем, остановив взгляд на мне, обратился к Чою:
– У тебя молодая жена. Что тебе еще нужно?
Откинув резким движением головы прядь волос, спадавшую ему на глаза, Чой ответил:
– Минувшей ночью я, кажется, уже неоднократно говорил тебе об этом. Что мне нужно? Уничтожить всех американских интервентов! Я хочу, чтобы Южный Вьетнам стал свободным!
Полицейский медленно с угрозой процедил сквозь зубы:
– Посмотрим, надолго ли хватит тебе смелости и упорства…
Старший полицейский приказал нескольким саперам, пришедшим с ним, пойти во двор и во что бы то ни стало найти спрятанную там взрывчатку. Затем он подошел к кровати и продолжал:
– Такие мягкие подушки, новые покрывала, а он ими и не пользуется, все слушает этих подстрекателей вьетконговцев. А где сейчас вьетконговцы? Неизвестно. А ты вот связан, избит и скоро снова получишь свое.
Обшарив весь дом и двор, саперы вернулись ни с чем. Никакой взрывчатки они не нашли. Полицейские плотным кольцом окружили Чоя. Один из них спросил меня:
– Не знаете ли вы, где ваш муж спрятал взрывчатку? Может, вы видели, как он зарывал что-то тайком во дворе дома?
– Я не интересуюсь тем, что делает мой муж. Я никогда не видела, чтобы он прятал или зарывал что-то.
– Если вы не скажете, я изобью вашего мужа до смерти прямо здесь, в этой комнате.
– Я ничего не знаю, поэтому и сказать ничего не могу. Я не знаю, где находится взрывчатка.
Полицейские с кулаками набросились на Чоя. Один из них взял провод, оголенный конец приставил к телу Чоя. Удар тока был настолько силен, что Чой упал навзничь, его тело задергалось в конвульсиях. Я не могла глядеть на эту ужасную сцену.
В мгновение ока я соскочила со стула и ринулась на полицейских. Один из них схватил меня за руку, швырнул на стул. Тогда я начала кричать.
Наконец они прекратили истязать Чоя, вновь приступили к допросу:
– Где ты спрятал взрывчатку?
– Я же ответил, что не знаю. Но если вы действительно хотите найти взрывчатку, то идите туда, где находятся американцы. Ищите там – и обязательно найдете.
Побои сменялись допросами. Так продолжалось около часа. Убедившись, что он ничего не добьется, старший полицейский приказал увести Чоя.
Около одиннадцати часов вечера в комнату вновь с шумом ввалилась группа полицейских. Один из них сказал:
– Собирайся, пойдешь на свидание к мужу, он что-то хочет сообщить вам.
Машина, в которой меня везли, свернула в какой-то узкий переулок и остановилась у ничем не примечательного дома. Несколько полицейских быстро вошли в этот дом и вскоре вернулись, ведя с собой девушку, по виду студентку. Затем нас обеих привезли в городскую полицейскую префектуру. Только в комнате допросов я узнала, что студентку подозревают как соучастницу Чоя. Ночью меня начал допрашивать начальник полиции.
– Знаете ли вы, чем занимался ваш муж? – спросил он. – Нет.
– Сколько дней вы замужем?
– Сегодняшний девятнадцатый день.
– Если вы скажете правду, всю правду, то эти дни для вас не потеряны.
Он замолчал и откинулся на спинку кресла. Сморщенное лицо землистого оттенка выдавало в нем курильщика опиума.
– Не скажете ли вы, к кому ходил ваш муж? – продолжал он допрос.
– Каждый день утром, после обеда, а иногда и вечером муж отправлялся на работу. Он редко выходил в город.
– А кто обычно ходил к нему?
– Иногда, очень редко, к Чою приходил один его товарищ. Они либо слушали музыку, либо вместе ремонтировали какие-то электроприборы. Мы поженились недавно, поэтому я пока не знаю его друзей.
Начальник полиции задавал нам один вопрос за другим. Прошло несколько часов. Полицейский повел показать камеру пыток. Он заставлял подолгу останавливаться у каждого орудия и приспособления для пыток…
Затем сказал с угрозой:
– Ну как, видели теперь? Если вы опять будете мне морочить голову, то попробуете все, что видели.
Вернулись в комнату допросов. Шел третий час утра. Мне очень хотелось узнать, где Чой. Я все надеялась его увидеть. Но напрасно.
…Каждый день меня заставляли присутствовать при допросах и пытках, которым подвергались все, кого хоть в какой-то степени подозревали причастным к покушению на министра обороны США.
