Как ты там? - Фёдор Вадимович Летуновский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но всё равно это очень странно. Когда он там объявился, в доме престарелых? – хмурился Илюша, – Может, поэтому он и не хотел мне писать? И почему он умер, ведь не такой был и старый, выглядел всегда хорошо, ему бы ещё жить да жить. Это последствия того яда? Или он всё-таки решил перестать бояться и кому-то показал фильм?
Я смотрел на Илюшу и думал, что когда-нибудь он получит ответы. И не только на эти вопросы, но и на многие другие, ведь после укрощения Рога и Бубна он получил некоторые способности шамана – теперь они с Аллой занимались поисками места, где его могли бы научить ими управлять.
Да и для меня те события не прошли без последствий. Благодаря им я выяснил, что могу распознавать места, где откроется или уже была приоткрыта дверь на изнанку – искажающая мир линза, чьё присутствие выдаёт вкус горячего песка во рту, при воспоминании о котором у меня до сих пор немела кисть правой руки, а по коже пробегали мурашки. И хотя денег таким талантом не заработать, но зато можно помочь кому-то избежать гибели или безумия.
Сразу по окончании зимних каникул я приехал в отдел кадров, написал заявление об уходе по собственному желанию и забрал трудовую книжку. Прощаться я не стал ни с кем, кроме тех, кого в тот день встретил, потому что уже не мог видеть ни своих коллег, ни стен и коридоров всех четырёх наших музейных зданий. Многие сотрудники сильно удивились, узнав о моих планах в разгар кризиса переждать зиму у тёплого моря, это увольнение произвело фурор, но мне было уже не до этого. Силы настолько оставили меня, что я старался совершать в день не более одного дела, а мечты о том, как до отъезда я буду посещать выставки и концерты, сменились суровой реальностью, в которой я вылезал из дома только за сигаретами.
Илюша же, доделав свои дела, ушёл из музея две недели спустя и в конце января мы разъехались. Я улетал в Бангкок, имея ещё один билет до острова Самуи, а Илюша и Алла собирались сначала в Катманду и потом в куда-то горы.
В нашу последнюю встречу они предупредили меня, что чтобы не случилось, я не должен о них волноваться. Возможно, через некоторое время они перестанут использовать все привычные для нас средства связи, но если будет надо, то подадут мне знак. Сам Илюша уже покинул к тому времени социальные сети, а Алла, похоже, никогда в них и не присутствовала.
Сидя в каком-то подвальном кафе на Полянке мы согрелись чаем и спокойно попрощались, не зная, когда именно произойдёт наша новая встреча.
– Как там поживает маленькая Вавилонская Башня, которую я как-то тебе подарил? – поинтересовался Илюша, когда мы уже уходили.
– Думаю, хорошо. В последний рабочий день я отдал её одной девушке из научного отдела, надеюсь, что это вещь поможет ей избавиться от давления Вавилона так же, как и нам.
– Правильно, это ведь переходящий талисман, я его тоже именно так и получил.
У метро мы расстались, обменявшись с Илюшей рукопожатием, а Алла поцеловала меня в переносицу и улыбнулась, но когда я поинтересовался, видит ли она, что будет дальше, как тогда, в «Кругосветном Путешествии», то в ответ лишь покачала головой.
– Старые узлы мы распутали, а новые завязываются прямо сейчас. Я слежу за ними, но не более того, – сказала она и теперь я понимаю, что просто не сочла нужным чего-либо мне сообщать.
Потому что вернувшись в конце апреля в Москву, первая новость, которую я услышал, была о большом Непальском землетрясении. Оно затронуло всю страну – столицу, высокогорье, а так же множество и без того труднодоступных районов.
Я попытался позвонить Илюше, но его местный номер был заблокирован, а в скайпе он давно уже не появлялся. Конечно, я помнил о его предупреждении, но всё равно сильно беспокоился, тем более моя живущая в Катманду приятельница время от времени писала о происходящем там и картина разрушений, затронувшая так же и соседние страны, оказалось более масштабной, чем представилась мне поначалу.
Целый месяц я ожидал от него некого знака и не удивился, если бы, например, мне на балкон спикировал бумажный самолётик с надписью: «У меня всё хорошо». Или проходя мимо стоящих в пробке машин, я бы услышал, как в одной из них по радио говорят: «… а сейчас для Феди из Москвы прозвучит песня Игги Попа «Passenger».
Или ещё что-нибудь в этом роде.
Но ничего подобного не было.
Уже летом Илюшина мама по секрету сообщила мне, что он звонил ей после первых и после серии вторых толчков, рассказав, что спят они на улице и разными способами пытаются помогать местным жителям. В их последнюю беседу Илюша предупредил маму о своём скором переезде в – как он сам выразился – «спокойное и немноголюдное место», но просил никому, кроме меня об этом не говорить, добавив, что теперь просто будет звонить домой раз в три месяца, но никто не должен знать, что он жив и где находится.
И хотя его родители так и не подали официального запроса, в списках получивших непальскую визу россиян он числится пропавшим без вести, вместе с сотнями других наших соотечественников, ежегодно исчезающих на просторах азиатского континента. Это навело меня на мысли об их решении воспользоваться ситуацией и «уйти в подполье», скорее всего, для осуществления неких новых замыслов, которыми они со мной не делились. Допускаю даже, что Алла могла заранее знать о землетрясении, меня это тоже не удивляет, только подтверждение подобных догадок получить уже не у кого – никаких знаков или скрытых посланий мне от Илюши так и не поступило.
Да, и с тех пор мы больше не виделись.
Прилив
Так я и засиделся допоздна на втором этаже одного из ресторанов, где кроме меня не было других посетителей, и весь вечер заказывал какой-то холодный кисловатый напиток с мятой и лаймом, а когда официант удалялся, то подливал туда ром из своей бутылки, купленной в единственном на весь город алкогольном магазине, где деньги продавцу надо протягивать через закрытое решёткой окно.
В тот день, первого марта, в его день рождения,
