Слуга смерти - Майкл Маршалл

— Знаю, — ответила она. — Так что давайте без лишних слов.

— Но почему вы здесь?

— Порой случаются весьма странные вещи, — сказала Мюриэль. — Джоан слышала по ночам какие‑то непонятные звуки возле своего дома. Там, где она живет, в этом нет ничего необычного, но потом к ней явился какой‑то человек и начал задавать множество вопросов.

— Когда это было?

— На следующий день после того, как приходили вы, — ответила миссис Кэмпбелл. — Все в порядке, Мюриэль. Я с ним поговорю.

— Как выглядел этот человек?

— Примерно вашего роста. Чуть шире в плечах.

Я посмотрел на Нину.

— Это Джон. По крайней мере, я на это надеюсь. Он детектив и вполне мог суметь найти старый список сотрудников приюта.

— Он знал, что я там работала, это точно. Однако на его вопросы я ответить не смогла, и он ушел. Он был достаточно вежлив, но не похож на человека, который относится подобным образом к каждому.

— О чем он вас спрашивал?

— О том же, о чем собираетесь спросить вы. Но теперь я знаю ответ.

— Когда мы говорили с вами в прошлый раз, вы рассказывали мне про семью, которая взяла к себе Пола. Где у женщины был пес, погибший при странных обстоятельствах.

— Я помню.

— Их фамилия была не Джонс?

Нина удивленно уставилась на меня.

— Нет, — ответила миссис Кэмпбелл. — Их фамилия Уоллес. Джонс — это другая семья. Которая избавилась от него, когда у них родилась девочка.

У меня закружилась голова.

— И вы об этом до сих пор помните?

— Она попросила меня узнать, — тихо сказала Мюриэль. — После того как вы ушли, она мне позвонила. Сперва я подумала, что она рассердится на меня за то, что я вас с ней свела. Но она не сердилась.

— Я попросила Мюриэль провести для меня небольшое расследование, — сказала миссис Кэмпбелл. — Попытаться найти нескольких моих старых коллег, с которыми я когда‑то вместе работала. Одну нашли во Флориде, другую — в Мэне, куда она переехала, чтобы быть ближе к семье, но ее дети умерли раньше. Что поделаешь, такова жизнь. Втроем мы совместными усилиями вспомнили имена семей, в которых воспитывался Пол.

Она прикусила губу.

— Так что же все‑таки случилось?

— Пол убил двух женщин, — сказал я. — Джессика Джонс была найдена мертвой в мотеле пять дней назад, в Лос‑Анджелесе. Кэтлин Уоллес — вчера утром.

— Где?

— Севернее, на восточной окраине Сиэтла. Он убил их и оставил при трупах стертые жесткие диски. Похоже, под этим подразумевается разрыв с прошлым, начало новой жизни, возможно, даже нечто вроде очищения.

— О господи, — сказала старушка.

Руки ее тряслись. Мюриэль мягко положила ладонь ей на плечо.

— Джессика и Кэтлин были детьми в его приемных семьях? — спросила Нина. — И только поэтому он их убил?

— В этих семьях пытались принять его как своего, по сути, старались дать ему родной дом. Но что‑то, похоже, в нем самом этому препятствовало, и, судя по всему, ему нужен кто‑то, кого можно было бы в этом обвинить. Он полностью стирает свой диск. Он… Миссис Кэмпбелл, вы, случайно, не знаете, где сейчас живут родители Кэтлин Уоллес?

— Они умерли, — ответила Мюриэль. — Естественной смертью, пять лет назад. Скажем так — почти естественной. Они отправились покататься на парусной лодке, которая затонула в заливе. Никто не увидел в этом ничего подозрительного.

— А что насчет Джонсов? — спросил я.

— О них я ничего не знаю.

— Полиция Лос‑Анджелеса разыскивает их в Монтерее, — сказала Нина. — Я же тебе говорила. У них есть адрес, но дома никого не оказалось. Соседи говорят, что не видели их уже шесть недель. Предполагается, что они уехали отдыхать.

— Возможно, и так, — ответил я.

Но перед моим мысленным взором возникли двое, примерно подходящего возраста, чьи тела я видел на уединенной равнине в пятистах милях к северу от того места, где находился сейчас. Джон сфотографировал их, и вполне мог выяснить, кто они — если предположить, что он решил скрыть успехи, которых добился в своем расследовании, от меня и Нины. Однако я не был в чем‑либо уверен настолько, чтобы сказать об этом вслух. С той же вероятностью Джон мог действительно отправиться во Флориду и выяснить обстоятельства, побеседовав с одной из подруг старушки.

Нина смотрела на меня.

— Откуда ты знаешь, Уорд?

— Я ничего не знаю, — рассеянно сказал я. — Мне просто стало интересно, зачем убийца забрал фотографию родителей Джессики. Если кто‑то собирается взять нечто на память, типа талисмана, то обычно это нечто более близкое к жертве — часть тела или предмет одежды. Вместо этого он забрал фотографию, на которой даже не было самой убитой. Монро говорил, что кто‑то пытался выяснить ее адрес несколько месяцев назад; это куда больше похоже на выслеживание конкретной жертвы, чем на обычное серийное убийство. И предположим, что убийца Джессики и убийца полицейского — разные люди. Каковы мотивы у того, кто убил копа? Только подставить того, кто убил Джессику. Вряд ли полиция станет тратить много времени на убитую женщину в пыльном мотеле, даже если она красивая и у нее во рту жесткий диск. Но если при этом еще средь бела дня пристрелили полицейского — то неожиданно прибывает целая бригада, включая лейтенанта из отдела убийств и начальника местного ФБР, каждый из которых первым стремится оказаться на месте преступления — при том что последнего еще и предупредили заранее по телефону.

— Но откуда следует, что Джессику убил Человек прямоходящий?

— Нина, что тебе еще нужно? Ты только что слышала, как миссис Кэмпбелл подтвердила единственно возможную связь, которая существовала между двумя женщинами, убитыми одинаковым образом. Это Пол.

— Да. Но откуда ты знал об этом до того, как оказался здесь?

— Я не знал. Я просто… Если нас пытались убить во Фресно, и вполне возможно, что в Лос‑Анджелесе был тот же самый тип, то как еще можно это сопоставить?

— Миллионом способов, Уорд. Хорошо, стрелок работает на «соломенных людей». Возможно. Допустим, он пытается привлечь внимание к убийце. Может быть. Но каким образом ты делаешь из этого вывод, что убийца — твой брат? Почему это единственное решение?

Я не понимал, к чему она клонит.

— Потому что… потому что я предполагаю, что если они пытаются сделать так, чтобы кого‑то поймали, то лишь потому, что не могут добраться до него сами. Это может быть лишь некто опасный, самостоятельный и не подчиняющийся обычным человеческим нормам, притом настолько, что они вынуждены прибегать к помощи сил закона, пытаясь его поймать.

— Но зачем им это? Он же один из них. Он поставлял им жертвы, помогал взрывать здания и устраивать расстрелы. Почему…

— Потому что он совершил и кое‑что еще — убил моих родителей, похитил дочь Зандта, из‑за чего к этим людям с недвусмысленными намерениями явились четверо человек с оружием. Из‑за него убили их адвоката. Из‑за него их логово в Монтане ценой в миллионы долларов взлетело на воздух. И кто знает, что он еще успел сделать? Если Пол оказался в положении изгоя — он способен на многое. Чертовски многое!

Внезапно я понял, что обе женщины удивленно смотрят на нас и что мы с Ниной кричим друг на друга. Я попытался говорить спокойнее.

— Нина, не вижу тут никаких проблем. Ты ведь только что слышала, что…

— Уорд, ради всего святого — это мог быть Джон.

Я уставился на нее, неожиданно утратив весь свой пыл.

— Что ты имеешь в виду?

— Кого, как мы знаем, ненавидят «соломенные люди»? Джона. Кого обвиняет видеозапись, которую они предоставили? Джона. Кто убил человека, который имел к ним лишь некоторое отношение? Джон. Почему не могло быть так, что этих женщин убил Джон?

— Потому что… зачем ему это делать, черт возьми?

— Они были частью жизни Человека прямоходящего. Ты знаешь, как поступил с ним твой брат. Он похитил Карен. Он убил ее, но не слишком с этим торопился. Он исчез вместе с ней и подтвердил, что она мертва, лишь когда выложил из ее костей путь в ловушку, где собирался убить и его самого. Он полностью разрушил жизнь Джона. Что, по‑твоему, может остановить Джона перед тем, чтобы ему отомстить?

Я открыл рот и снова его закрыл.

Нина встала. Я никогда прежде не видел ее столь разозленной.

— К черту, Уорд. Пойду подожду в машине.

Она вышла, хлопнув дверью. Я повернулся к женщинам, которые смотрели на меня, словно пара любопытных кошек.

— Спасибо, — сказал я. — Я пойду.

Откуда‑то сверху послышался детский плач.

— О черт, — сказала Мюриэль. — Уже ночь.

Я был возле двери, когда раздался голос миссис Кэмпбелл.

— Знаете, вы меня ведь даже не спросили, что, по‑моему, вам хотелось бы узнать.

Я повернулся.

— О чем вы?