На диете - Сьюзен Сассман

– В юности была у меня подружка, которая рассуждала точно так же. – Он подмигнул.

С какой стати он мне подмигивает? Я взглянула на его правую руку – обручального кольца нет. Впрочем, далеко не все мужчины их носят. И все же лучше держаться настороже. Словно бы невзначай я почесала бровь, демонстрируя безымянный палец. Пусть знает, с кем имеет дело, и не тратит драгоценное время на честную замужнюю даму. Уловка не помогла – он уже и думать забыл про товары, словно приехал сюда исключительно ради меня.

– Подыскиваете шутливый подарок?

– Не совсем. – Он растянул губы в интригующей улыбке, в которой чудилось что-то голодное. Его глаза обежали меня с ног до головы. – Скорее охочусь.

Я изобразила понимание, совершенно ничего не понимая и не особенно к этому стремясь. Случайная беседа приобретала какой-то сомнительный характер. Обогнув стеллаж с пластиковыми грудями и пенисами, я взяла с полки единственное, что казалось безопасным, – набор льняных салфеток. На каждой вилась изящно вышитая шутка самого грязного пошиба. Я вчитывалась в строчки, словно клинопись расшифровывала, и медленно, упорно краснела.

– Знаете, один торопится в бар, чтобы найти собутыльников. Другой любит поесть и ищет себе компанию в гастрономе. Я же прихожу сюда. Ну, вы меня поняли...

Да уж куда понятнее.

– Очень разумно. Экономит кучу времени.

Кэтлин, как назло, все ковырялась у полки с маринованными пенисами. В ее корзине уже пламенели расписными боками два горшочка, а она выбирала третий и даже не глядела в мою сторону.

– Простите, меня ждет подруга. Удачи.

Я быстро переместилась поближе к Кэтлин. Она сунула в корзину третий горшок и обследовала мою добычу:

– Салфетки? Вы подумайте, привожу эту святошу в лучший секс-шоп во всем Чикаго, а она покупает льняные салфетки.

И салфетки полетели обратно на полку.

– Идем. Хватит маяться дурью, пора выбрать что-нибудь дельное.

В дальнем от входа углу располагалось царство вибраторов. Я узнала их с первого взгляда: год за годом рассматривала точно такие же в каталогах, сразу за бижутерией и пластмассовыми гномиками для украшения клумб.

Реклама всегда выглядела одинаково: юная дева с лицом скромницы нежно прижимает устрашающую штуковину к груди, устремив мечтательный взор в бесконечность. Сопроводительная надпись сулит “неземное наслаждение”, “упоительный интимный массаж” и прочее в том же духе. А заодно призывает отправить почтовый заказ со стопроцентной предоплатой.

Изредка коробки с подобным товаром мелькали под прилавком в аптеке – торговали ими в режиме строжайшей секретности, словно героином. Здесь же посетители “Сэкскурсии” запросто вынимали все эти приспособления из упаковки, вертели, придирчиво оценивая размеры, форму и цвет. Разве только на себе не опробовали.

– Покупаем на глазок, – ворчала Кэтлин, – будто помаду. Знаешь, как это обычно случается: в магазине вроде ничего, а принесешь домой, накрасишься – ну и дерьмо! Ты что предпочитаешь?

– “Ревлон”.

Но Кэтлин не оценила моего остроумия.

– Хочешь сказать, у тебя нет вибратора?

Несколько вибраторопоклонниц обернулись на ее звучный голос. Кажется, они вполне разделяли ее возмущение.

– Из тебя выйдет прекрасный рекламный агент, – съязвила я.

– У всех есть вибраторы.

– Не говори ерунды, Кэтлин!

– Ясно.

– Что тебе ясно?

– Ты всегда нападаешь на меня, когда я права.

– Ты далека от правды, как никогда, Кэтлин. Менее одной десятой процента всего населения США, за исключением Нью-Йорка и Калифорнии, хотя бы раз в жизни видели настоящий вибратор. Не говоря уж о том, чтобы подержать его в руках.

– Жалкая провинциалка, да они продаются в любом супермаркете.

– Ага, сразу за огурцами. – Я начала заводиться. – Чего только не продается в супермаркетах, включая улитки и сыр с живыми червяками. Но сколько людей, по-твоему, покупает эту экзотику? Вместо ответа Кэтлин ухватила меня за руку и отволокла в сторонку, за кронштейны с прозрачными комбинациями и трусами из одних разрезов.

– Вот что, Барбара Аверс. Я тебя раскусила. Думаешь втянуть меня в перебранку, чтобы разыграть обиду и с легким сердцем убраться отсюда? Не надейся! Останешься, осмотришь здесь все до последней мелочи и хотя бы чему-нибудь научишься. А если захочешь и дальше упиваться своей стыдливостью...

– При чем тут стыдливость? – Я безуспешно пыталась вырваться.

... Тогда валяй, опрокидывайся перед мужем на спину и зажмуривайся. Продолжай парить в эмпиреях. А на грешную землю спускайся только за сенсациями для твоих читателей-эстетов. Мы ведь даже не добрались еще до витрины с пупырчатыми презервативами!

– Да чем эта свалка пластмассового хлама может помочь моей семейной жизни?

– Заткнись, Барбара Аверс! Я говорю с Барби Марлоу. Пусть без помех осмотрит здесь каждый закуток – и выставку цепей, и сбрую из черной кожи, и...

Кэтлин перечислила еще несколько экспонатов, торжественно загибая пальцы. Для меня их названия звучали так, словно она говорила на суахили. Ясно одно: если я ни о чем подобном не слышала, для моих читательниц все это тоже тайна за семью печатями. Пожалуй, репортаж из секс-шопа – не такая уж безумная затея. Да, толк в этом есть.

Но как мне самой перешагнуть через невежество во всем, что касается секса? Нелегко избавиться в одночасье от копившихся годами предубеждений и ханжеских табу. Несмотря на нью-йоркское детство, в личной жизни я оказалась стопроцентной “девушкой со Среднего Запада”. Голова забита бабушкиными внушениями, а сундук – ночными рубашками с глухим воротом и подолом до пят.

– Вряд ли Кэмерона заинтересует статья про секс-шоп.

– Заинтересует, если правильно подать тему.

– Понятия не имею, в каком ракурсе. Кэмерон слишком старомодный...

– На себя посмотри. Сколько ты мне втолковывала, что для любой темы найдется нужный ракурс. Люди любопытны – так стань их глазами. Помоги заглянуть туда, где им самим бывать не доводилось.

– По-моему, ты хочешь, чтобы меня уволили.

– Чушь. Я знаю, что визит сюда дался тебе нелегко. Все мы боимся неизведанного. Но теперь-то ты убедилась, что здесь нет никаких ужасов?

– Тут можно разве что посмеяться, – нехотя подтвердила я.

– Вот именно. Но знаешь, даже такая глупость, как съедобные трусы, может спасти брак. Если его вообще еще можно спасти! Так что заткнись и слушай! Купи здесь что-нибудь, докажи Фрэнклину, что не опустила рук.

– Докажу, если сброшу вес.

– Полная чушь, – убежденно возразила Кэтлин. – Если на твоего муженька все это не подействует, значит, он попросту безнадежен. Но ты хотя бы сделаешь все возможное. – Она выдержала паузу. – Ну как, согласна?