Выбраковка - Олег Дивов

– Можно без отчества.

– С удовольствием. Во-первых, я вам искренне соболезную. Ко мне тоже иногда пристают мои э-э… клиенты в самое неподходящее время. Каждый раз будто гром с ясного неба. Поэтому я вас отлично понимаю. Теперь что у нас во-вторых? Да, во-вторых. Понимаете, милая Ирина, раз это опасный псих, снимается множество утомительных формальностей. Мы просто возьмем его за белы рученьки и отправим на экспертизу. После чего он получит такое лечение, что навсегда разучится ездить в метро. Разумеется, – Гусев поднял указательный палец, – если вы не собираетесь предъявить ему обвинение. Подумайте. Леша, что там у тебя?

Длинноволосый Леша, сидя на корточках, склонился над экраном маленького переносного компьютера. Еще какой-то прибор он зажал между плечом и ухом. Сумасшедший лежал совершенно неподвижно, как мертвец. Редкие пассажиры, сходя с эскалатора, осторожно косились в его сторону. А некоторые просто не обращали внимания.

– Готов, – доложил Леша, глядя на экран. – Ого! Действительно готов. Три предупреждения, все за сексуальные домогательства. Два психиатрических освидетельствования, последнее в том году… Ограничение гражданских прав по дееспособности. Так, да он еще и в бегах! Пропустил контрольный осмотр. Ну, мужик, допрыгался!

– Можете не думать насчет обвинения, – сказал Ирине выбраковщик. – Этот деятель уже труп, безо всякой экспертизы.

И заразительно улыбнулся.

«Значит, он исчезнет, – подумала Ирина. – Исчезнет и никогда больше передо мной не появится. Какое счастье! Я могу о нем не думать, не вспоминать, не бояться… Нелегко будет себя убедить, но я сумею, у меня получится».

– Спасибо, – прошептала она. – Спасибо… Павел.

Ее начала бить нервная дрожь, и машинально она схватилась за плечо Гусева.

– Не за что… – раздался совсем рядом ласковый голос. – …Ира.

– Шеф! – прибежал третий выбраковщик, Андрей, совсем еще мальчишка. – Все сделано, машина на подходе, милиция в курсе.

– Понял, молодец. Леша, сворачивайся.

– Угу, – пробормотал Леша, как-то слишком непочтительно выдирая из гнезд на боку компьютера провода. – Ничего себе – зашли аспиринчику купить…

Гусев рассмеялся и бросил на Ирину подчеркнуто теплый взгляд.

– У меня заболела голова, – объяснил он. – Как оказалось – к счастью. Иначе вам пришлось бы терпеть этого психа до самого выхода. Там менты стоят, они бы помогли. А сейчас… Давайте потихонечку двинемся наружу. Подъедет наш фургон, там есть врач, он даст чего-нибудь успокоительного. И я вас отвезу домой. Вы же здесь живете?

– Да, спасибо… – Ирине показалось, что отвозить ее домой – это уж чересчур, она такого не заслужила. Но очень хотелось, чтобы Гусев хоть ненадолго остался рядом. С ним было тепло и безопасно. – Мне на Третью Фрунзенскую, отсюда недалеко…

– Простите за нескромный вопрос, вы давно здесь?

– Всю жизнь. С детства. А что?

– Просто мы соседи, – улыбнулся Гусев. – Как обидно, что я вас раньше не встречал.

– Может, встречали…

– Нет, я бы не забыл, – сказал Гусев твердо. – Ну, пойдемте? Отлично. Леша, подожди тут. Андрей, за мной.

У выхода стояла машина «Скорой помощи», и какие-то плечистые ребята вытаскивали из салона носилки.

– Андрей, проводи, – скомандовал Гусев. – Эй, доктор! Осмотри-ка потерпевшую. Держится она героически, но я бы не рисковал.

Ирина позволила усадить себя в «Скорую», Гусев остался курить снаружи.

Врач открыл дверь через несколько минут, вышел из машины, подал было Ирине руку, но Гусев успел первым.

– Порядок, – сказал ему доктор. – Совершенно здоровая молодая женщина. Давление чуть подскочило, но это естественно. Немного валерьянки и крепкий продолжительный сон.

– Все нормально? – спросил Гусев Ирину.

– Да, – она улыбнулась в ответ. – Кажется, отпустило. Знаете, не надо меня никуда везти. Я с удовольствием пройдусь. Такая чудесная погода…

Мимо пронесли на носилках обмякшее тело. Ирина на своего обидчика даже не посмотрела. Он больше не существовал, его забраковали. Она смотрела на Гусева, будто чего-то ждала.

– Можно я провожу вас? – попросил Гусев. Немного смутившись то ли потому, что очень давно не говорил таких слов женщине, то ли из-за доктора, который рядом терзался мучительной завистью. Совершенно искренне попросил.

– А вам можно… сейчас?

– Ему все можно, он начальник, – буркнул доктор. – Ну, до свидания, мы понеслись.

– Спасибо, живи… Да, Ира, мне все можно. Если вы позволите.

– Конечно, – сказала Ирина. – Конечно, я буду рада.

– Два слова ребятам, и я ваш. – Гусев отошел к своим подчиненным, которые с почтительного расстояния скалили зубы и таращили глаза. Особенно забавно выглядел Леша, он так и пыжился весь от восторга. «А ведь мальчишки любят его, – подумала Ирина. – Мальчишки славные, кого попало любить не станут, значит – есть за что. Да я и сама знаю почему. Он не очень счастливый и очень добрый. Изо всех сил давит в себе эту доброту и ничего не может с ней поделать. Он и в выбраковку пошел, наверное, потому что боялся окружающего мира, такого жестокого и неприветливого. Решил, что нужно самому превратиться в чудовище, и тогда ему будет не так страшно жить на свете. Наверное, детская травма. Глупый. До чего же все мужики глупые…»

– Живите! – Гусев коротким взмахом руки отпустил ведомых. Они издали поклонились Ирине. А Гусев вернулся к ней. Ирина взяла его под руку, и это получилось так естественно, как будто они каждый день ходят вместе от метро домой. «Хотя он-то, конечно, ездит на машине. Интересно, которая его?» – Ирина проводила взглядом отчалившие от тротуара автомобили выбраковщиков – распластанную по земле стремительную вишневую иномарку и какие-то странно мускулистые на вид «Жигули».

– Вы давно работаете в АСБ? – спросила Ирина. Просто для приличия. Могла бы и промолчать, ей было с Гусевым и так хорошо.

– Давно, – вздохнул он. – Чересчур давно. Пора менять профессию. Только еще не придумал, какую именно выбрать. Которая пригодилась бы в Африке.

– В Африке?

– А почему нет? Здесь скоро будет холодно, а мне, знаете, жутко надоели холода. Разлюбил я нашу вечную зиму.

– Я тоже, – согласилась Ирина. – Все время хочется уехать куда-нибудь, где тепло. Пусть даже жарко. Лишь бы отсюда.

– Это у нас с вами из-за работы, – сказал Гусев. – Вы слишком много видите больных людей. А я – плохих. Невольно мы озлобляемся и начинаем потихоньку ненавидеть родину, где сплошь подонки и ненормальные. В принципе Союз – не самая дурная страна. Только очень уж холодная.

– Очень холодная, – кивнула Ирина.

Гусев на миг отвлекся – им навстречу попалась умилительная пара. Невысокий крепко сбитый милиционер вел за руку прелестную светловолосую девочку лет шести-семи. Девочка что-то радостно щебетала, а милиционер ей поддакивал с очень серьезным видом. Заметно было, что он просто тает от удовольствия и совершенно не стесняется показать это всему миру.

«Классический счастливый отец, – подумал Гусев. – Надо же, как его распирает. Почему я всегда боялся иметь детей? Трусливый дурак. Может, еще не поздно? Конечно, не поздно. Уехать к чертовой матери отсюда, жениться, завести ребенка… Нужно просто решиться. Хоть раз в жизни что-то твердо решить. Поступить наконец-то по-мужски. Господи, как приятно идти рядом с женщиной, которая тебе по-настоящему понравилась! Хоть бери ее в охапку… и пусть даже в Африку!»

– Как ваша голова? – вспомнила Ирина.

– Я даже забыл. Прошла. Совершенно. Мне просто хорошо. С вами.

– Знаете… Мне тоже.

– Вот и замечательно, – сказал Гусев.

Он на секунду обернулся, провожая взглядом милиционера с девочкой.

Участковый Мурашкин посадил Машеньку себе на руки и нежно поцеловал в щеку.

КОММЕНТАРИИ

ЦИФРЫ И ФАКТЫ

Согласно данным Мемориального архива Главного управления лагерей и каторжных работ, в период с 2001 по 2009 год в системе ГУЛАК отбывало наказание за подрыв экономики страны и преступления против личности 15 миллионов 864 тысячи 502 гражданина Славянского Союза. Немногим более полутора миллионов каторжников дождались смягчения приговоров и вернулись домой либо были переведены «досиживать» в лагеря общего режима.

В основном чистка производилась среди населения крупных промышленно-культурных центров. Выбраковка очень слабо затронула небольшие города, где отделения АСБ выполняли скорее роль пугала, и почти не охватила сельскую местность. Тем не менее в первые же годы после образования АСБ на всей территории страны было отмечено лавинообразное падение числа зарегистрированных преступлений, в том числе и по категориям, лежащим вне компетенции Агентства.

Безусловно, количество заключенных в целом по стране было гораздо больше, и многие из тех, кто находился в «обычных» исправительных заведениях, отбывали весьма значительные сроки – например, за угон автотранспорта, ношение оружия или квартирные кражи. Одна только принудительная демилитаризация кавказских республик породила гигантские «черные зоны». Следует также учитывать и огромный контингент так называемых «лечебно-трудовых» учреждений, куда направлялись алкоголики и лица, уличенные в систематическом употреблении наркотических средств. Кроме того, активно пополнялись интернаты для беспризорных детей и «профилактические лагеря» для малолетних правонарушителей. Фактически в этот период каждый десятый житель Союза был против своей воли переведен на закрытый казарменно-лагерный режим.