Напролом - Дик Фрэнсис

Чернота на экране сменилась снегом, а зрители по-прежнему сидели не шевелясь. Я отлепился от двери, подошел и выключил телевизор.

— Вот, — сказал я. — А теперь слушайте.

Теперь внимание всех находившихся в комнате было приковано ко мне.

Мейнард угрюмо насупился от унижения.

— Вы и вы, — сказал я лорду Вонли и Нестору Полгейту. — Вы — или ваши газеты — заплатите Бобби компенсацию в размере пятидесяти тысяч фунтов каждый. Вы напишете расписки здесь и сейчас, не покидая этой комнаты, при свидетелях. Деньги должны быть выплачены через три дня. Расписки должны быть составлены по всей форме.

Лорд Вонли и Нестор Полгейт уставились на меня, не говоря ни слова.

— За это, — продолжал я, — я верну вам «жучок» и другие доказательства преступной деятельности Джея Эрскина. Кроме того, я гарантирую, что буду молчать о ваших покушениях на меня и мою собственность. Я верну вам чек на три тысячи фунтов, который сейчас хранится у моего банкира. И еще вы получите кассету с фильмом, который только что смотрели.

Мейнард попытался возразить, но никто не обратил на него внимания.

— А вы, — продолжал я, обращаясь к Мейнарду, — напишете Бобби расписку на сумму в двести пятьдесят тысяч фунтов, которые должны быть выплачены ему через три дня. Это покроет его долги за этот дом и конюшню, которые вы с вашим отцом заставили Бобби выплатить, несмотря на то, что это имущество должно было перейти к нему по наследству.

Мейнард открыл рот, но не произнес ни звука.

— Кроме того, — продолжал я, — вы отдадите майору Перрисайду и его супруге ту часть стоимости Метавейна, которой продолжаете владеть.

Он слабо покачал головой.

— За это я могу вам гарантировать, что копии этой кассеты не попадут в руки к таким щепетильным людям, как старший распорядитель, члены Жокей-клуба, патроны благотворительной организации, председателем которой вы недавно избраны, или в дюжину самых влиятельных контор в Сити.

Я помолчал.

— Когда деньги будут в банке, на счету Бобби, вы можете быть уверены, что с моей стороны вам больше ничто не грозит. Но только при условии, что вы больше никогда не причините вреда ни Бобби, ни Холли, ни мне. Помните, что фильм существует.

Мейнард наконец нашел в себе силы заговорить.

— Это насилие! — хрипло произнес он. — Это шантаж!

— Это справедливость, — возразил я. Наступило молчание. Мейнард обмяк в кресле, словно из него выпустили воздух. Полгейт и лорд Вонли ничего не сказали.

— Бобби, — сказал я, — достань кассету и убери ее куда-нибудь в надежное место. И принеси, пожалуйста, бумагу для расписок.

Бобби медленно встал. Он был как во сне.

— Вы обещали отдать кассету нам, — заметил Полгейт.

— И отдам, когда Бобби получит деньги. Если деньги будут в банке к пятнице, вы получите кассету, а также вещи Эрскина, так что ему не придется садиться в тюрьму.

Бобби унес кассету, а я посмотрел на непроницаемые лица Полгейта и лорда Вонли и подумал, что что-то уж слишком они спокойно к этому отнеслись.

Мейнард злобно смотрел на меня из своего кресла, но это было понятно. Этого я ожидал. Эрскин был, как всегда, отстранен и холоден. Хоть не ухмыляется, и то хлеб.

Бобби вернулся с большими листами бумаги, на которых он обычно писал счета владельцам, и раздал их Нестору Полгейту, лорду Вонли и своему отцу.

Отцу он протянул лист неуклюже, отвернувшись, не желая смотреть ему в глаза.

Я осмотрел их, сидящих с каменными лицами и с листами бумаги в руках, и в голову мне пришло несколько разрозненных слов и фраз, которые заставили меня остановиться.

— Погодите, — сказал я. — Не пишите пока.

Слова были: «недействительно»… «выдано под угрозой»… «выписано под пистолетным дулом»… Интересно, сам я об этом подумал, или эта мысль передалась мне от кого-то из бывших в комнате? Я внимательно осмотрел их одного за другим, заглядывая в глаза каждому. Не Мейнард. Не Эрскин. Не лорд Вонли.

Нестор Полгейт моргнул.

— Бобби, — сказал я, — подними с пола эту черную коробочку и выкинь ее в окно, в сад.

Он удивленно посмотрел на меня, но повиновался. В открытое окно ворвался порыв ноябрьского ветра, раздувая занавески.

— И пистолет тоже, — сказал я, передавая ему оружие.

Бобби неловко взял пистолет, выбросил его и закрыл окно.

— Ну вот, — сказал я, небрежно сунув руки в карманы. — Все вы слышали мое предложение. Если вы согласны его принять, напишите, пожалуйста, расписки.

Некоторое время никто не шевелился. Потом лорд Вонли потянулся к стоявшему рядом кофейному столику, взял с него журнал, положил на журнал лист бумаги и, слегка поджав губы, но не говоря ни слова, достал из кармана ручку, выдвинул стержень, написал несколько слов, расписался и поставил дату.

Потом протянул бумагу Бобби. Тот нерешительно взял листок.

— Прочти вслух, — сказал я.

Бобби дрожащим голосом зачитал:

— «Сим обязуюсь уплатить Робертсону Аллардеку пятьдесят тысяч фунтов через три дня, начиная с сегодняшнего».

Бобби поднял глаза и посмотрел на меня.

— Подписано: «Вильям Вонли». Число сегодняшнее.

Я посмотрел на лорда Вонли и ровным тоном сказал:

— Благодарю вас.

Он передал журнал Нестору Полгейту и предложил ему свою ручку. Нестор Полгейт с неподвижным лицом принял журнал и ручку и в свою очередь написал несколько слов.

Бобби взял у него листок, покосился на меня и прочел вслух:

— «Сим обязуюсь уплатить Робертсону Аллардеку пятьдесят тысяч фунтов через три дня, начиная с сегодняшнего». Подписано: «Нестор Полгейт». Число сегодняшнее.

— Благодарю вас, — сказал я Полгейту.

Бобби очумело уставился на документы, которые держал в руках. «Это покроет долг за непроданных жеребят, — подумал я. — Все, что ему удастся за них выручить, будет чистой прибылью».

Лорд Вонли и Джей Эрскин, словно исполняя некий ритуал, передали журнал и ручку Мейнарду.

Он тоже выписал расписку, со злостью, едва не прорвав пером бумагу. Я сам взял у него лист и прочел:

— «Сим обязуюсь уплатить моему сыну Робертсону двести пятьдесят тысяч фунтов через три дня. Мейнард Аллардек». Число сегодняшнее.

Я посмотрел на Мейнарда.

— Благодарю вас.

— Не смейте меня благодарить. Это оскорбление!

На самом деле я очень старался не выказывать своих эмоций. Хотя, разумеется, по отношению к Аллардеку я испытывал настоящее торжество. Мне пришлось признаться себе, что в моей радости было нечто и от нашей старинной вражды. Наконец-то Филдинг взял верх над Аллардеком! То-то довольны были бы мои кровожадные предки!

Я отдал расписку Мейнарда Бобби. Это позволит ему расплатиться с долгами и наконец-то встать на ноги и сделаться преуспевающим тренером. Он недоверчиво принял бумагу, словно ожидая, что она вот-вот растает у него в руках.

— Ну вот, джентльмены, — весело сказал я. — К пятнице мы получим деньги и вернем вам ваши расписки.

Мейнард встал. Его седеющие волосы были все так же гладко зачесаны, лицо угрюмое, губы плотно стиснуты, дорогой сюртук по-прежнему безупречен.

Внешняя оболочка осталась прежней, но я знал, что в душе он разбит и повержен. Мейнард смотрел в пол, избегая встречаться глазами с окружающими. Он подошел к двери, отворил ее и, не оглядываясь, вышел. В комнате повисла тишина, такая же, как после окончания фильма.

Нестор Полгейт поднялся на ноги, высокий, хмурый. Его сила оставалась при нем. Он еще раз внимательно и оценивающе посмотрел на меня, коротко кивнул и спросил у Холли:

— Где тут выход?

— Я вас провожу, — ответила Холли. Голос ее звучал подавленно. Она повела его в прихожую.

Эрскин последовал за ними. Выражение лица у него было мрачное. Вислые рыжеватые усы по-прежнему выражали неутолимую ненависть к тем, кому он причинил столько зла.

Бобби вышел вслед за ним, неся расписки так осторожно, словно они могли разбиться. Лорд Вонли поднялся последним. Он покачал головой, пожал плечами, растерянно развел руками.

— И что мне теперь делать? — спросил он. — Что я скажу вам, когда мы встретимся на ипподроме?

— «Доброе утро, Кит», — ответил я. Он почти улыбнулся, но потом ему снова стало неловко.

— Да, конечно… — сказал он. — Но после того, что мы сделали с вами в «Гинеях»…

Я пожал плечами.

— На войне как на войне! Я не сержусь, если вы об этом. Я объявил «Знамени» войну. А на войне без ран не обойтись.

— Вы и к скачкам так же относитесь? — с любопытством спросил он. — И вообще к жизни?

— Я об этом как-то не думал. Но, видимо, да.

— Все равно извините… — сказал он. — Я просто не представлял себе, как это выглядит. Джей Эрскин принес эту штуку… Он сказал, что стоит пару раз пустить ее в ход, и вы будете как шелковый. Наверно, Нестор тоже не подозревал, как это ужасно.