Игра по крупному - Фридрих Незнанский

—   Как правило, — ответил я. — Для большего устрашения.

—   И публичного резонанса, — добавил Соло­нин, приторачивая себе под куртку довольно сложное сооружение.

—   Это что у тебя? — спросил я.

—   Химический анализатор, — ответил он, за­пахивая куртку. — Реагирует на запахи, вернее, на отдельные молекулы, выделяемые в атмосферу пластической взрывчаткой. Лучше я объясню это вам в другой раз, если не возражаете.

—   Ты понимаешь, чем ты рискуешь? — спро­сил я. — Лучше бы рассказать Алекперу о том, чего мы опасаемся...

—   Опять вы за свое, — поморщился Витя. — Лучше — хуже, кто это может знать? Они выби­рают, когда им нанести удар, а не мы, когда схватить их за руку. Сегодня есть шанс. Ничтож­ный, но есть. И я рискую вместе с другими. А если скажете Алекперу, то меня схватят при входе в метро как лицо славянской национальности. И что дальше?

—   Тогда договоримся так... — сказал я, стара­ясь сосредоточиться. — До часа пик осталось три, нет, четыре часа. Не будем рисковать. Через три часа я звоню Алекперу. И пусть принимают меры. А ты к этому времени должен успеть вы­браться из метро. Согласен?

—   Это разумно, — кивнул Витя, будучи уже в полной готовности. — Но боюсь, что террорист заложит бомбу именно в самом начале часа пик. Понимаете? Ему нужно всего-то несколько минут. Значит, поставит он часы минут на пят­надцать, не больше...

—   Логично, — сказал я. — И что из этого сле­дует?

—    Что Алекперу вы позвоните через три с по­ловиной часа.

Мы немного помолчали, думая каждый о своем. Я не мог удерживать его. Упускать хотя бы такой шанс нельзя.

—    Кстати, тем самым мы предотвратим взрыв в Московском метро или в троллейбусе, — сказал Солонин, словно читая мои мысли.

Что я мог ему ответить? Я молча обнял его. И мы постояли так несколько секунд, как бы про­щаясь, — на всякий случай.

—   Кстати, вам тоже есть чем заняться, Алек­сандр Борисович, — сказал Витя уже в дверях. — За эти три часа вы можете совершить нечто экстраординарное. Например, вызвать к себе на разговор эту дамочку, любительницу бельгийских дипломатов... Она жена Мансурова, не забывай­те. Муженек выбрался из-под контроля вашего друга Грязнова и теперь полагает, будто уже дер­жит Аллаха за бороду... Что-то здесь вокруг этого Мансурова происходит. Делара, помните, во многом его обвинила...

—    Вернее, его людей, — поправил я. — Но пока в этом много неясного. Алекпера он не по­хищал, это точно... Хотя в Тегеране действовали чеченцы, с которыми он связан. И они же похи­тили, вернее, сделали вид, что похитили Делару... Как это все увязать — не представляю.

—    Словом, вам есть о чем подумать в мое отсутствие, — сказал Солонин. — Я начинал бы с этой дамочки, тем более что время не ждет.

Оставшись один и поразмыслив, я пришел к выводу, что Витя прав. Надо звонить этой Фирюзе прямо сейчас. Время утреннее, и она наверня­ка дома. Надо брать быка за рога. Время не ждет. Хоть какую-то зацепку, возможно, получу.

Я набрал номер.

—   Госпожа Фирюза сейчас в ванной, — услы­шал я мелодичный женский голос.

—   Так отнесите ей аппарат туда, — произнес я приказным тоном.

Вскоре я услышал женский шепот и плеск воды. Фирюза, видимо, выясняла у горничной, кто ее беспокоит.

—   Да, я слушаю, — наконец сказала она в трубку.

—   Госпожа Фирюза? — спросил я, погляды­вая на экран телевизора, поскольку, не теряя вре­мени, поставил в видак нужную кассету. — У меня к вам есть одно важное, не терпящее отла­гательства, предложение.

—   Сначала представьтесь... — потребовала она.

—   Мистер Сэм Поллак, Продюсер, — сказал я. — Снимаю эротические фильмы. В настоящий момент звоню вам, поскольку не могу не выра­зить восхищения вашей работой в одном люби­тельском фильме, снятом несколько дней назад в бельгийском посольстве. Алло! Госпожа Мансу­рова, вы меня слышите?

—    Кто вы?.. — спросила она сдавленным го­лосом. — И как вы узнали номер моего телефо­на?

—    Вас не это должно волновать. Телефон — дело техники. И ваш любовник к этому не имеет никакого отношения. Возможно, к этому имеет отношение ваш муж, который спит и видит себя в объятиях другой женщины, если не ошибаюсь...

—   Это она вас подослала? — перебила меня Фирюза. — Ее зовут Делара, не так ли?

Я не смог скрыть своего удивления.

—   Делара? Вы имеете в виду госпожу Амирову?

—   А кого же еще! Эта старая перечница, кото­рую даже годы не берут, на все способна. Ей мало этого несчастного Алекпера...

—   Мне кажется, нам следует срочно встре­титься, — сказал я.

—   А как я могу знать, что вы говорите прав­ду? — спросила она.

—   Одну минуту... — сказал я. — Сейчас...

Я отмотал назад ленту. Где-то здесь должны быть отчетливо слышны все те нежности, кото­рые она говорит своему возлюбленному. Я при­ставил микрофон телефона к динамику телевизо­ра и прибавил звук.

—   Вам хорошо было слышно? — спросил через несколько секунд.

—   Ладно, я все поняла, — сказала она. — Сколько стоит ваша кассета?

—   Боюсь, вам это будет не по карману.

—   А вы не бойтесь. Думаете, вы первый, кто меня шантажирует? Я уже выкупила снимки. Но там хотя бы не осталось негативов. Могу я быть уверенной, что у вас нет копий?

—   Можете.

—   Хочу вас сразу предупредить, — сказала она. — Со мной шутить не следует. Мой муж сразу со мной разведется, ему нужен только повод, но он и расправится с теми, кто опорочил его имя. Поэтому если копии все-таки есть, вам лучше их сразу уничтожить... Я к вам сейчас при­еду. Где вы находитесь?

—  В гостинице «Интурист». Я встречу вас внизу.

—   Я буду у вас через двадцать минут.

С выдержкой у нее было все в порядке. Не впала в панику. Наверно, не впервой. Она сказа­ла что-то о снимках. Видимо, это те пацаны, с которыми встретился Витя на чердаке бельгий­ского посольства.

—   Вы уверены, что вас не прослушивают? — спросил я на всякий случай.

—   У меня цифровой аппарат с секретным кодом, — гордо сообщила она.

Ох уж эта провинциальная вера в божествен­ную неподкупность современной техники. Ну- ну... Алекпер тоже верил.

В вестибюле я увидел ее сразу — она выгляде­ла ничуть не хуже, чем на видеопленке. Лицо немного покраснело от холода, волосы скрыва­лись под пушистой меховой шапочкой. Она очень торопилась, но это мне было только на руку...

Она сразу устремилась ко мне, не обращая внимания на окружающих, восхищенно смотрев­ших на нее. Возможно, по моему равнодушному лицу она меня и вычислила.

Ей не терпелось добраться до видеопленки. В номер влетела как вихрь и, не обращая внимания на мою персону, сразу устремилась к телевизору.

—   Где пульт? — спросила она, протянув ко мне руку и по-прежнему не глядя на меня.

Пульт я ей не дал. Сам включил видак и телик. Она стала смотреть на себя и на те форте­ли, что выкидывала в постели, отнюдь не сгорая от стыда при постороннем. Смотрела, не отрыва­ясь.

Я-то полагал, что восточное воспитание делает здешних женщин целомудренными. Значит, не всех.

—    Знаете, я бы с удовольствием, если случит­ся развод, показала бы это своему мужу, — ска­зала она, когда пленка закончилась. — Делара, о которой он мечтает, на это не способна хотя бы в силу возраста...

—   У нее с вашим мужем интимная связь?

—  Не думаю. Я бы об этом знала. Она требует, чтобы он развелся.

—   Алекпер, если не ошибаюсь...

—    Вам хочется знать наши сплетни во всех подробностях? — спросила Фирюза. — Сейчас у президентского сына проблемы. Ходит инкогни­то по врачам. Нарушена эрекция и все в этом роде... Об этом знают все. Слушайте, у вас можно курить? — спросила она и достала зажигалку и сигареты.

Неужели она тоже наполовину русская, поду­мал я, когда она закурила.

—   Я люблю, когда все карты открыты, — ска­зала Фирюза после пары затяжек. — Вы ведь рус­ский, правда? Хоть и скрываете это, пытаясь го­ворить с акцентом.