Невидимая сила. Как работает американская дипломатия - Уильям Бёрнс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помимо стремления к международной легитимности и поддержке, нами также двигало желание обеспечить внутреннюю легитимность власти в Ираке после Саддама. К Чалаби, как и к другим представителям оппозиции, проживавших за пределами Ирака, мы относились скептически и горячо спорили об этой фигуре с сотрудниками Пентагона и аппарата вице-президента, которые, напротив, предпочитали, чтобы «администрация США привела к власти в Ираке после Саддама представителя внешней оппозиции наподобие Хамида Карзая». Я утверждал, что «к некоторым оппозиционерам, которым симпатизирует Вашингтон, иракская общественность относится с презрением», и подчеркивал: иракцы «будут возмущены, если их лишат права голоса при выборе нового правительства», а «обеспечение сотрудничества и поддержки иракцев в стране будет играть важнейшую роль». Армитидж сделал приписку на полях: «Совершенно верно»[76].
Уже в марте 2002 г. мы попытались собрать представителей иракской оппозиции и технократов, высланных из страны, и обсудить с ними все проблемы, которые должны были встать перед Ираком после Саддама, а также оптимальные пути их решения. Мы исходили прежде всего из опыта Райана Крокера в Афганистане после свержения режима талибов – он считал совершенно необходимым привлечь высланных из страны оппозиционеров и технократов к формированию эффективного правительства в Кабуле. В рамках этого проекта, получившего название «Будущее Ирака», в следующие несколько месяцев было подготовлено 17 томов плановой документации – от планов развития аграрного сектора Ирака и решения первоочередных задач обеспечения безопасности до разработки рамочного процесса консультаций внутри страны по вопросу формирования временного правительства.
Чалаби считал, что проект «Будущее Ирака» угрожает его интересам – он хотел монополизировать планирование развития страны после Саддама, – и вместе с поддерживающими его представителями Вашингтона старался отодвинуть проект в тень. Пентагон проигнорировал проделанную нами работу и организовал свой собственный процесс планирования. В итоге после свержения Саддама все 17 наших томов так и остались пылиться на полке.
В то время как обсуждение проблем легитимности власти в Ираке после Саддама ни к чему не привело, в отношении обеспечения международной легитимности были некоторые тактические подвижки. Однако и здесь дело не обошлось без громкого ропота сторонников жесткого курса в администрации, которые считали работу с ООН в целом в лучшем случае пустой тратой времени, а в худшем – свидетельством слабости США. В августе и сентябре вице-президент Чейни пререкался с Пауэллом на нескольких совещаниях министров, а в конце лета дважды выступил с речами, в которых отстаивал требование смены режима и преуменьшал потребность в широкой международной поддержке. В одну из суббот сентября мне поручили представлять Госдепартамент на одном из последних совещаний министров по Ираку. Я сидел напротив вице-президента, вела совещание Конди Райс. Я добросовестно изложил аргументы в пользу сотрудничества с ООН в плане обеспечения международный легитимности и активизации использования механизмов дипломатии принуждения. Меня выслушали вежливо, но нетерпеливо, после чего вице-президент ответил:
– Единственная легитимность, которая нам действительно нужна, находится на башне танка M1A1.
Однако, поскольку требования обеспечения международной легитимности поддерживали также британцы, президент сдержал свое обещание Пауэллу и присоединился к мерам, принимаемым на высшем уровне для принятия новой резолюции Совета Безопасности ООН. В октябре в новой Национальной разведывательной сводке появилось голословное утверждение, что Ирак «реанимирует свою ядерную программу» и «в настоящее время тайно создает крупные мощности для производства запасов запрещенного биологического оружия». В тот же месяц подавляющее большинство сенаторов и членов Палаты представителей проголосовали за то, чтобы Конгресс разрешил президенту применить силу против Ирака. Когда Конгресс принимал решение о применении силы против Ирака 10 лет назад, голосование проходило не так гладко, хотя основание для военной операции – вторжение Саддама в Кувейт – было куда более весомым. Нынешнее голосование стало лишним свидетельством того, насколько события 11 сентября изменили политическую атмосферу. В начале ноября Совет Безопасности ООН принял резолюцию 1441, обвинявшую Саддама в «существенном нарушении» своих обязательств. Ираку предоставлялась «последняя возможность» выполнить их и делалось предупреждение о «серьезных последствиях» в случае невыполнения.
В конце ноября, находясь под впечатлением новой резолюции Совета Безопасности ООН и результатов голосования в Конгрессе, Саддам неожиданно предпринял ряд шагов, направленных на выполнение требований. Впервые почти за четыре года он представил часть документов и позволил инспекторам ООН вернуться в Ирак. В декабре и еще раз в январе 2003 г. недоверчивые инспекторы ООН рапортовали, что Саддам по-прежнему нарушает свои обязательства и, кроме того, ограничивает доступ к информации или предоставляет ее не в полном объеме. Многие сотрудники Госдепа убеждали Пауэлла, что следует дать инспекторам больше времени, добившись продления срока действия резолюции 1441, в слабой надежде, что Саддам сумеет оправдаться. Однако на этот момент госсекретарь уже исчерпал лимит своих возможностей влияния на администрацию.
5 февраля состоялось знаменитее выступление Пауэлла в Совете Безопасности ООН. Он заявил о несоблюдении Саддамом своих обязательств и продолжающейся активности Ирака в области производства оружия массового поражения. Госсекретарь сказал, что доказательства нарушения Ираком требования Совета Безопасности ООН «неопровержимы и бесспорны» и что Саддам «намерен продолжать и наращивать производство оружия массового поражения». Пауэлл сделал все возможное, чтобы отринуть неубедительные данные, навязываемые ему аппаратом вице-президента и другими представителями администрации, но бóльшая часть того, что осталось, в конечном счете все равно не заслуживала доверия. В тот момент казалось, что это были самые убедительные и честные заявления, которые администрация озвучивала устами своего наиболее заслуживающего доверия представителя. Со временем стало ясно, какой ущерб это выступление нанесло и репутации Пауэлла, и нашей стране. Сам он позже назовет свою речь бредовой и будет считать ее несмываемым пятном на своей профессиональной репутации. Мы все получили хороший урок, демонстрирующий сложности выполнения нашего профессионального долга.
19 марта, поздно вечером, президент выступил по национальному телевидению с речью и объявил, что мы снова находимся в состоянии войны с Саддамом. 12 лет назад мы с Лисой
