Сын Портоса - Александр Дюма

Бретонец выпрямился в полный рост, дыхание воинственного энтузиазма, казалось, растрепало его волосы, черты словно озарились пламенем из жерла пушки, а голос звенел, как горн, возвещающий атаку.

— Я не забуду ваши слова, — серьезно сказал старый герцог, — хотя уверен, что нет нужды напоминать дворянину о святости клятвы. Его величество, — продолжал он менее торжественным тоном, — должен возместить несправедливости, причиненные семье мадемуазель дю Трамбле, поэтому вас не должно удивлять то, что он дарует ей мужа, о котором она мечтала. И нет ничего удивительного в том, что этот муж будет снабжен по инициативе короля средствами, позволяющими занимать соответствующее положение при дворе. Кроме того, — с пафосом закончил Арамис, как бы желая стереть в собеседнике последнюю тень недоверия, — я не позволю вам усомниться в том, что Аврора, этот образец добродетели и честности, не способна согласиться на нечто недостойное.

В этот момент вошел господин де Буалорье, и дипломат представил его гостю, как «одного из моих лучших друзей, жаждущего стать также и вашим другом».

Они обменялись крепким рукопожатием.

— Монсеньер герцог, — сказал вновь прибывший, — позвольте мне напомнить вам, что король ожидает.

— Это правда. Болтая, я совершенно забыл о нем. Пойдемте, шевалье. Быстро, Базен, наши шляпы, перчатки и шпаги! Боже упаси заставить короля ждать! — добавил он с комическим ужасом. — Люди попадали в Бастилию и за куда меньшие проступки. К тому же нас ожидает не только король, но и королева красоты! А подобное преступление по отношению к женскому полу в тысячу раз хуже государственной измены!

Глава XXI

РАЗНОВИДНОСТЬ РАЗВОДА ПО-КОРОЛЕВСКИ

После венчания, прошедшего с величайшей пышностью, счастливую пару отвезли в королевской карете в особняк Буалорье, где друг Арамиса предоставил в их распоряжение первый этаж.

Аврора и Жоэль прибыли туда, так и не придя в себя после приключений этого дня, в которых им пришлось участвовать, так сказать, с завязанными глазами. Неудивительно, что они горели желанием поведать друг другу о том, что произошло с ними после разлуки. Но, к сожалению, госпожа де Монтозье сопровождала свежеиспеченную придворную даму с целью ввести ее в круг новых обязанностей.

— Завтра начнется ваша служба, — сказала она. — Рано утром вы должны быть во дворце, откуда не сможете уйти без письменного разрешения.

— Что вы говорите? — вмешался новобрачный. — Моей жене запрещено покидать королевскую резиденцию?

— Разумеется. Королеве может занездоровиться в любой момент, и ей потребуется помощь.

— Мне кажется, было бы лучше держать под рукой врача и сиделку на постоянном жаловании, — проворчал наш герой. — Как долго продлится эта служба?

— Три месяца. Но и позже вы не должны удаляться от двора на значительное расстояние, так как дежурная дама может заболеть, и вам следует быть готовой заменить ее, если вы останетесь в милости.

— Вас как будто постоянно терзает страх перед болезнями, — шепнул Жоэль и добавил более громко: — Послушайте, сударыня, если моя жена должна приступить к своим обязанностям завтра утром, то вы понимаете, что она и я должны обсудить много личных вопросов. Поэтому вы простите мою грубость, если я предположу, что ваше присутствие может оказаться более необходимым во дворце, нежели здесь.

Госпожа де Монтозье, пожилая дама лет шестидесяти, удалилась, возмущенная до глубины души, оставив наконец пару наедине друг с другом. Но бесстрашно выпроводив старшую фрейлину королевы, наш герой ощущал робость и смущение, сидя рядом с Авророй и едва осмеливаясь заговорить.

— Какое счастье я испытываю, находясь под вашим покровительством! — сказала Аврора.

— Очевидно, такое же, какое испытывал я, сидя ребенком на коленях матери, — ответил Жоэль. — Я только теперь понимаю, как тогда был счастлив!

Некоторое время оба молчали, поглощенные взаимным созерцанием.

— Вы прекрасны, как ангел, Аврора! — наконец промолвил молодой человек.

— А вы кажетесь мне архангелом с огненным мечом — наверное, потому, что ваша рука уже дважды защищала меня, — отозвалась она.

Окна были открыты, ночь тиха, воздух чист, и небо безоблачно. Лишь иногда неясные шорохи нарушали сонное молчание. Ветер доносил ароматы сада и леса. Аврора и Жоэль сидели рядом так же, как на скамейке у пристани Целестинцев, когда на них напали разбойники полковника Корбюффа. Вспомнив об этом, Аврора содрогнулась.

— В чем дело, дорогая? — спросил Жоэль. — Здесь нам нечего опасаться бури или измены. Пусть наши души отдохнут в надежде.

— Да, — ответила Аврора. — Забудем прошлое. Мы можем без опасений наслаждаться этим радостным часом.

Мягко положив голову на плечо Жоэля, она опустила веки, но когда ее губы коснулись губ бретонца, тот внезапно вздрогнул.

— Что случилось? — спросила его жена, удивленно открыв глаза.

В этот момент с мостовой площади донесся звон шпор, и послышался сильный стук в дверь!

— Именем короля! — прозвучал громкий голос. Перед этими словами ни одна дверь не могла остаться закрытой или запертой.

Аврора отпрянула.

— Что это может означать? — прошептала она.

— Несомненно, какое-то сообщение от короля господину де Буалорье или герцогу д'Аламеде, — ответил Жоэль, хотя и ему стало не по себе.

Две-три минуты они молча глядели друг на друга. Наконец они услышали медленные шаги управляющего и осторожный стук в дверь.

— Кто там? — спросил шевалье де Локмариа.

— Сообщение от короля, — ответил Базен, которому Жоэль открыл дверь. — Господин де Мопертюи, лейтенант королевских мушкетеров.

В тени лестничной площадки появилась фигура мушкетера, закутанная в плащ, за ним виднелось бесстрастное лицо Арамиса и вопрошающая физиономия Буалорье. На пороге офицер приветствовал даму, затем, шагнув к нашему герою, протянул ему большой конверт с королевской печатью.

— От имени короля, — сказал он.

Жоэль сломал печать, открыл конверт и, вынув пергамент, поднес его к глазам.

— Свидетельство о производстве в чин прапорщика новой артиллерийской роты, формируемой в Дуэ! — воскликнул он и, сияя от радости и гордости, повернулся к Авроре. — Только подумайте — я офицер! Слава нашему великодушному королю!

Мопертюи вынул из кармана еще один конверт и также вручил его Жоэлю, сказав:

— По приказу короля!

Юноша обошелся с этим конвертом, как с предыдущим, но на сей раз вырвавшееся у него восклицание отнюдь не выражало радости. С изумлением он перечитал распоряжение короля, вдумываясь в каждую строку и каждое слово. Лицо его стало белее бумаги, которую он держал в дрожащей руке.