Ненавижу тебя, сосед - Лина Манило
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В раздевалке смех и вялые перебранки. Парни договариваются сходить в бар на выходных, посмотреть матч, зовут с собой, но у меня нет желания тусить с ребятами, когда можно провести время интереснее. Лучше.
От мысли, что Синеглазка ждёт меня сейчас, собираюсь с удвоенной скоростью. В спортивном центре в этом время всегда полно людей, а ещё есть девчонки-фанатки. Они просто обожают ждать нас возле раздевалок, чтобы заиметь в коллекцию сотый по счёту автограф или сделать очередное селфи. Мне бы… мне бы не хотелось, чтобы сегодня случилось что-то подобное. Не при Ясе. Да и без неё не хочется.
— До завтра! — вскидываю руку, прощаясь, а в спину летят смешки и пожелания приятного вечера.
— Придурки озабоченные, — рявкаю, а в ответ дружный хохот.
До места, где договорились встретиться, несколько шагов по коридору. Широкая площадка, уставленная мягкими диванчиками, — очень уютное место. Тут прикольно посидеть после тренировки, выпить кофе и просто расслабиться, пялясь в настенную плазму. Обычно там крутят спортивный канал, и это только в плюс.
Но оказавшись там, замираю столбом. Что-то странное происходит, и мне нужно время, чтобы понять, как реагировать.
Яся меряет нервными шагами широкую площадку, от угла к углу тычется, будто ослепла. Заламывает руки, вздыхает и что-то под нос бормочет. Что так сильно её встревожило. Кто-то позвонил? Опять родители?
Нет, если эти черти снова вымотали ей нервы, это уже совсем за гранью. Отказались от дочери? Вот и валите.
Даже когда подхожу к Ярославе, она не замечает меня. Задумалась? Хм, странно.
— Ясь, ты чего? — но она и голоса моего не слышит.
Приходится бросить сумку на пол, поймать Ярославу за плечи и легонько встряхнуть. Только тогда взгляд фокусируется на мне из мутного превращаясь в осмысленный. На высоком лбу разглаживаются морщинки — Синеглазка пришла в себя.
— Ой, Демид… прости, я задумалась.
Она улыбается, но как-то неохотно. Вымученно. Решается спросить о чём-то, но рот захлопывает и пухлую губу прикусывает, морщась. Молчит, как набравшая в рот воды рыба, стойко оберегая свои секреты.
— Что-то случилось? С родителями что-то?
— А? Нет-нет, ничего, — но я же вижу, что врёт. Что-то успело случиться, пока я душ принимал и чистую одежду напяливал. Мог бы обойтись, но возвращаться к Ярославе потным и вонючим — не самая лучшая идея. У меня так-то ещё планы были на вечер.
— Демид, правда, ничего не случилось. Просто… неважно. Не бери в голову.
Говоря всё это, торопливо и сбивчиво, она внимательно смотрит мне в глаза, будто там что-то может быть написано. Ответ, например, на вопрос, который Ярослава не решается мне задать.
— Ты точно ничего не хочешь мне сказать? Спросить, может? — предпринимаю последнюю попытку, но вместо ответа Ярослава подаётся вперёд и крепко обнимает меня за шею, буквально повисает на мне.
Доверчиво лнёт к груди, совсем не задумываясь, какое влияние на меня её прикосновения оказывают. А я… не стремлюсь демонстрировать, потому что портить ничего не хочу. Как по тонкому льду хожу, по натянутой над пропастью леске. Пытаюсь всё исправить и не наломать дров. Снова. Могу же я хотя бы сейчас быть адекватным?
Яся слегка дрожит, хотя здесь жутко душно. Или это меня жарит от её близости? Поднимаю руку, неловко по голове глажу, пытаюсь успокоить Синеглазку. Жутко злит, что она ничего не рассказывает, но я не могу заставить. Не силой же, верно?
— Ну что ты, что ты? — легонько массирую затылок, и Яся постепенно успокаивается.
— Я… в порядке. Ничего-ничего, просто… накатило что-то.
— На тебя очень много свалилось. Пожар, родители, я.
Никита. Но это имя вслух не озвучиваю. Не хочу, чтобы он даже на словах был третьим в наших отношениях.
— Ты, — улыбается и поднимает на меня совершенно сухие глаза, хотя казалось, что плачет, дрожа. — Демид, а давай опять поедем кататься? Можно?
Беру её лицо в ладони, осторожно целую кончик носа, а Яся морщится и тихо смеётся.
— Поехали.
— Только можно… можно я за руль сяду?
— У тебя нет прав, — напоминаю, но Яся так жалобно и просяще смотрит на меня. — Ладно, где-нибудь за городом покатаешь нас. Только осторожно!
— Эй, я умею водить машину! Просто в школу ещё не записывалась. Но я получу права, ты не думай.
— Я не думаю, я знаю, что синеглазая Ярослава способна на всё.
— А то! — Яся выпячивает свою роскошную грудь, чем делает только хуже. А ещё добавляет, лишая меня воли к сопротивлению её чарам: — Я хотела сказать тебе, что ты потрясающе на поле смотрелся.
— А то! — возвращаю её же слова. — Правда, я там самый красивый был?
Яся закрывает рот ладошками, хихикает и укоризненно головой качает.
— Только тренер ваш, — мрачнеет, — что-то слишком шумный. Разве можно на людей так орать?
— Можно и нужно, когда у тебя на поле толпа бесноватых парней, переполненных тестостероном и амбициями. Испугалась?
— Ну… он такой шумный. Но потом я только на тебя смотрела, его уже не слышала!
— Это что-то да значит, — прижимаю Ясю к себе, по спине глажу, а она носом в мою ключицу утыкается и тихонько бормочет:
— Спасибо, что привёл сюда. Это… было незабываемо.
— Вот на матч сходишь, будет полный комплект. Будешь за меня болеть?
— А ты этого хочешь?
— Я об этом мечтаю.
Яся распахивает глаза, но молчит. Будто думает о чём-то, мои слова примеряет, натягивает на какое-то событие, но снова ни словом не выдаёт, что её так тревожит. Дурочка гордая.
* * *
— Всё равно ты грустная, — говорю, когда шумный город остаётся за спиной, и вскоре показывается тихая просёлочная дорога, ведущая к полям.
Там никого нет вечерами, и нет вероятности, что Яся кого-то собьёт. Не знаю, что ей в голову взбрело, но не хочу, чтобы сегодня случилась авария.
— Всё нормально, правда. Просто, ты прав, на меня слишком много навалилось.
Яся цепляется тонкими пальцами за ремень безопасности, а коленки так сильно сжаты, что уверен — ей больно. Она вообще вся как-то дико зажата, взвинчена. Кажется, вот-вот полыхнёт, даже спичка не потребуется.
Остановив машину у обочины, я смахиваю с лица едва высохшие волосы, устало растираю лицо. Тренировка и правда, адовой была, у меня давно так не ныло всё тело.
— Ой, ты устал же, а я тебя вон куда затащила! — спохватывается Яся, активно ёрзает, и ремень безопасности, впившись в грудь, будит тысячу фантазий.
— Мне не шестьдесят лет, чтобы ноги пледом накрывать и у камина вечера коротать.
