Каллиграфия - Юлия Власова

— Ни один каллиграф… — прошептала Аризу Кей и медленно опустилась на стул, всё еще не веря своим глазам.

Джулия сияла. Нет, не так, как сияют окрыленные удачей. Она сияла взаправду, словно бы ее насквозь просвечивало солнце, хотя солнце давно закатилось за лес. Японка заметила ее с балкончика красной пагоды и опрометью кинулась к ней, позабыв обуть туфли-таби. Та разминалась перед занятиями тайцзи, и на нее нельзя было взглянуть без слез — слишком яркое исходило от нее свечение.

— Это не сон, не мираж, не иллюзия! — восхищенно твердила Аризу Кей, пробегая по росистой траве и подхватив полы кимоно. — Свершилось, свершилось!

Как зачарованная, остановилась она поодаль, не в силах оторваться от мистического зрелища: вот светящаяся рука описала дугу, подался вперед светящийся корпус, расплылись в улыбке светящиеся губы.

— Луна сегодня ярче галогеновой лампы, — сказала Джулия. — Я тебя вижу, выходи.

Хранительница повиновалась. Она впервые ощущала себя не хозяйкой, а гостьей, которой милостиво позволили присоединиться к некоему священному таинству.

— Не луна, — робко произнесла она, — а ты, ты сама блистаешь звездою!

— Странно, — проронила Венто, опершись плечом о сакуру. — Да, очень странно, — отрешенно сказала она, а потом встряхнулась и добавила: — Но мне спокойней думать, что непорядок с луной, а не со мною. Отклонение от нормы, как ты выражалась, вещь далеко не из приятных.

— Как? У тебя что-то болит? Тебе плохо? — забеспокоилась японка.

— Вроде и не болит, и не плохо, но словно бы огромный факел зажгли внутри — так жарко. Мысли то проносятся одна за другой, как машины на автостраде, и все ясные, все стройные, а то вдруг пропадают, и тогда устанавливается чудесная пустота, и уже не факел горит, а лампада…

— Отдохнула бы ты, — сказала хранительница, окинув ее критическим оком. — А то, гляди, что и не факел, и не лампада в тебе горят, а всего-навсего свеча — оплавится и погаснет.

Позднее Джулия лежала в постели, которую Аризу Кей приготовила для нее в белой пагоде. Лежала и через раздвинутую клетчатую дверь смотрела на балкон, где под ветерком покачивалась цветущая ветвь вишни, кивая взгромоздившейся на перила пушистой ветке сосны.

Она проспала добрых трое суток, прежде чем свечение окончательно пропало. Клеопатра и хранительница поочередно дежурили у изголовья ее кровати, и африканка до того изнервничалась, что даже зажгла ароматические палочки в углах, полагая, будто курения пробудят спящую.

Сквозь сон Джулия слышала обрывочные фразы, голоса, среди которых непостижимым образом оказался голос Кристиана.

— Она больна…

— Вы пробовали положить ей компресс?

— … Клео, раскрой пошире балкон. Ну и надымила ты здесь!

— …Теперь операция спасения может сорваться? Поэтому вы так обеспокоены? Ведь из-за нее вы связаны по рукам и ногам.

— О, что ты, Клеопатра! Немыслимо так говорить! Ей же плохо, она страдает! — сказала Аризу Кей.

«Мне не плохо, и я вовсе не страдаю!» — попыталась возразить Джулия, но, по-видимому, у нее вырвалось нечто неразборчивое. Тяжелая рука легла ей на лоб.

— Холодный, — произнес мужской голос. — Если жар и был, то теперь он прошел.

— Когда она светилась, мы и прикоснуться к ней не могли, — подтвердила хранительница.

— Пылала, точно раскаленные угли! — ввернула африканка.

— Перенесем ее в сад, — В этот момент чьи-то сильные руки подняли Джулию с кровати, смолкли голоса, и только эхо шагов еще некоторое время звучало у нее в ушах.

…Очнулась она в гамаке, подвешенном меж двух старых сакур. Стоял ясный, пронзительно солнечный день, и сквозь трепещущие кроны голубыми клочками проглядывало небо. Ей на щеку медленно упал лепесток.

— Ну, как тебе наш, райский, снегопад? — полюбопытствовал Франческо, высунувшись из-за ствола. — Выспалась, соня?

— Как долго?.. — только и смогла выговорить Джулия. Она приподнялась на локтях и стала напряженно озираться. Земля вокруг гамака белела, словно на рощу действительно обрушился снегопад. Трава утопала в мириадах лепестков.

— Четыре тысячи триста двадцать минут — ровно настолько задержалась наша миссия, — сострил Франческо, подбоченившись. — Мы охраняли твой покой всем миром. Джейн тоже здесь.

— А Актеон, а Люси?

— О, нет, — с нарочито важным видом заявил он. — Они не избранные. К тому же, Люси у меня под колпаком. Пусти ее сюда — и ты пустишь лисицу в курятник, гепарда — в загон с антилопами, тайпана — в детскую, слона — на рисовые плантации… — Франческо разошелся и, судя по всему, намерился ораторствовать, пока не иссякнет его богатая фантазия.

— К твоему сведению, слоны посевам ничуть не вредят, — осадила его подошедшая к гамаку Джейн. — Как ты, дорогая? Мне сказали, ты горела ярче диска Селены!

— Аризу Кей любит преувеличивать, — слабо улыбнулась Джулия. Внезапно она посерьезнела и нахмурилась, точно стараясь собраться с мыслями. — Телепортатор! У вас ведь не было телепортатора! Как вы проникли в сад?

— Не знаю. Синьор Кимура сказал, что у него есть лазейка, — озадаченно ответила Джейн.

— Лазейка?! — вскричала Джулия, с таким ожесточением уцепившись за край гамака, что тот даже накренился. — Никаких лазеек быть не должно, иначе… — Она задыхалась от негодования. — … Иначе в сад рано или поздно вторгнутся враги!

— Где Кимура? — грубо спросила она, спустив ноги на землю.

Уязвленный ее тоном, Франческо надул губы и раздраженно дернул плечом.

— В красной пагоде, пьёт с японкой чай, — боязливо сказала Джейн.

— Хоть и не светится больше, а злости хоть отбавляй. Уж лучше б светилась, — удрученно заметила она, когда Джулия скрылась за купой деревьев.

Глава 16. Донеро защищает неф

События в Академии Деви[34] текли своим чередом. Лекторы нагружали студентов, студенты прогуливали занятия и рисовали на лекторов шаржи; кафедры закупали новую лабораторную утварь; директор дышал по ночам свежим воздухом, зевая на собраниях и в открытую храпя за столом в рабочее время. А четвертый апартамент прославился необыкновенными картинами Розы, которая теперь устраивала выставки в парке. Пользовалась популярностью и Мирей: она настолько отточила свои интеллектуальные навыки, что умудрилась победить на международной олимпиаде по математике, снискав уважение мадам Кэпп и вызвав белую зависть у остальных «несчастных» однокурсников, ибо она до конца учебного года освобождалась от домашних заданий.

Для подруг настала пора покоя и процветания, и всё бы ничего, если бы Лиза не вбила себе в голову, что из Зачарованного нефа можно каким-то образом попасть в то чудесное место, которое она видела в бокале. Она буквально помешалась на этой идее, обсудив ее со всеми, начиная от Донеро и кончая китаянкой. И если географ отнесся к подобной возможности с сомнением, помноженным на пессимизм, то Кианг тотчас загорелась азартом и страстно возжелала исследовать «кроличью нору».